– Ты что – психиатр? Откуда тебе известно, что излечат? И потом – от чего лечить? Это что – шизофрения, или что-то другое? По роду своей деятельности я должен постоянно сталкиваться с этими вопросами, я работал в паре с медэкспертами, психиатрами и психологами. У меня такое впечатление, что – несмотря на хворь моих мозгов – меня не от чего лечить. Даже если гипнозом удалось бы заблокировать эти странные сны – что дальше? И где гарантия, что это не сделает хуже?
– Послушай, Густав, а почему бы не разыскать этого… Смита. Ты утверждаешь, что он живёт в Калифорнии. А где именно?
– В Голливуде!
– Ты смеёшься.
– Конечно, я пошутил. В ЛА он живет. На Экспанада стрит, дом десять.
– Так… разыщи… то есть, что я говорю – позвони… или… это – слетай к нему. Скажи – так и так, кончай являться ко мне по ночам. Мне это не нравится. Оставь свои штучки и дай спать спокойно.
– Ты наивен, Ом. Во-первых, это не он приходит ко мне, а я превращаюсь в него, так что это он должен мне предъявить иск в хищении на время сна его личности. Если исходить из чисто-юридического подтекста, то это он – потерпевшая сторона. Не забудь – я ведь юрист. Во-вторых, он скажет, что ничего не ведает о моих проблемах и не имеет к ним никакого отношения. В-третьих, даже если я с ним встречусь – и он мне пообещает "оставить меня в покое": гарантирует ли это, что я не начну по ночам превращаться в кого-то другого, еще худшего, чем Джордж Энтони Смит?
– Даже не знаю, что тебе посоветовать. По крайней мере, держи меня в курсе.
* * *
Ни один из них не предполагал, что разговор возобновится так скоро. Буквально через несколько дней Омланд позвонил.
– Ставишь мне бутылку виски. Ты проиграл. Я выяснил – никакого твоего персонификатора нет ни в ЛА, ни вообще в Калифорнии. Я выяснил.
– Проиграл не я, а ты. И не он мой персонификатор, а я – его. Ты опять всё перепутал. Ладно, бутылка – за мной. Приезжай, поговорим.
* * *
Никогда еще Боргерсен не приезжал так быстро. У него была привычка копаться.
– Ты забыл о разнице во времени, – сказал Густав, когда они удобно устроились. – Ты, что, решил, что, раз у кого-то крыша поехала, так его бред – полное отсутствие логики? Нет, мой друг, даже у бреда бывает известная логика. ДЭС не обязательно должен именно теперь проживать в Лос-Анджелесе. Мне – а теперь нам – известно, что он там будет жить в 1989-м. Но мы ведь не знаем, когда он там поселился. Может быть, он ещё живёт пока в своей Англии?
– Да, я как-то не подумал об этом. Ты соображаешь чертовски быстро. Гораздо быстрей меня.
– Адвокатам положено быстро соображать. Это нас кормит. Не трать зря деньги. У меня есть кое-какие идеи…
Густав на сей раз выглядел бодрее. Омланд остался доволен. Может быть, всё в скором времени нормализуется?
Ещё через несколько дней Боргерсен буквально влетел к Густаву на второй этаж, прямо в спальню. Тот сидел за столиком вдвоём с бутылкой.
– Ты видел это, – закричал Омланд с порога. – Ты должен немедленно это прочесть.
На столик лёг, опрокинув стакан виски, последний выпуск журнала Нью-Йорк за 11-е сентября 1979-го года. Маленькая заметка гласила:
"Сегодня в районе 15-й авеню, между Вест и Вашингтон-стрит, вдрызг пьяный, неопрятного вида человек выскочил на проезжую часть улицы с криком "верните мне мой истребитель!". Его быстро задержала полиция; он мешал движению. Доставив его в полицейский участок, решали, что с ним делать – направить на психиатрическое освидетельствование, или держать под стражей. Неизвестный был вскоре освобожден, по слухам – в связи с вмешательством Министерства Обороны. Если бы не это, никто и не обратил бы внимания на мелкий инцидент. Может быть, мы стали свидетелями "фильма наяву" под названием "Спившийся Супермен на пенсии"? Кто знает? Любопытно, что в момент задержания странный тип заявил: "Насрать мне на ваш Нью-Йорк. Вот возьму – и уеду в Лос-Анджелес".
– Теперь мы знаем, с какого времени ДЭС будет жить в ЛА и где поселится.
– Меня никак не оставляет чувство, что ты меня разыгрываешь. Ну, да ладно. Учти: розыгрыша я не прощу.
– Успокойся. У меня тоже было бы такое же чувство.
– А что, если тебе уехать. Может быть, только в этом доме тебе снятся все эти сны?
– Ты забыл, что я ночевал в Порт Оф Спэйн? Там всё было точно так же.
– Да… Тяжелый случай. Ты проверишь, поселится ли ДЭС по адресу, который ты знаешь? – Угу.
* * *
С тех пор жизнерадостная натура Густава стала брать верх над его несчастьем. Его сознание возводило – кирпичик за кирпичиком – прочную перегородку между сновидениями – и активной жизнедеятельностью в состоянии бодрствования. Он перестал записывать бред и видения одержимого самолётами летчика – и уничтожил ранее сделанные заметки. Даже сны его мало помалу менялись, и где-то на периферии сновидений его мозг помнил, кто он есть на самом деле. Это сменило окраску образов с ядовито-зловещей на эмоционально более приемлемую. И – главное – Густав уже знал, что развязка близится. Джордж спивался всё быстрее; его алкоголизм прогрессировал угрожающе.
Ещё одно знаменательное событие произошло в январе. Оказалось, что Боргерсен связался по телефону с одной шведской гадалкой, поведав ей, что обеспокоен "проблемой друга". При этом не рассказал ничего конкретного. Та ответила, что, якобы, у его друга есть брат-близнец, который вторгается в его жизнь, и, возможно, приедет его убить. "Вот что могут наплести эти ворожеи, – лопотал Боргерсен, давясь от смеха. – Она даже не смогла угадать, что у тебя нет ни одного брата, а только сёстры". – "Совершенно очевидно, – возразил Густав, – что мой брат-близнец – это ДЭС." – "Но каким образом он может попасть сюда из своего 1989-го года? – взмолился Боргерсен. – "Не знаю".
Как-то позвонил Патрик и сказал, что им троим не мешало бы встретиться. Густав и Омланд были не в состоянии даже и близко предположить, что стряслось. Патрик предложил собраться не на Зоне, а во дворе популярного ресторанчика, что держал их общий приятель. Когда два друга, выйдя из машины, приблизились к месту встречи, они увидели, что Патрик там не один. В соседнем пластмассовом шезлонге сидел ещё один человек: пожилой мужчина невысокого роста, в чёрных очках, с испитым, но мужественным лицом. Омланд первый побелел – мгновенно узнал его. "Познакомьтесь, это мистер Смит". Лопез и Боргерсен не проронили ни слова. "Он приехал сюда из Штатов пофотографировать и поудить рыбу. Мистер Смит болен… алкоголизмом. Он в последнее время лечился, прошёл через реабилитационный центр, но, когда попал сюда, забыл обо всём, о чём его предупреждали в "рехабе"… и сорвался. Мы с Джулианом и Марком нашли его возле пирса, в невменяемом состоянии. Его карманы были битком набиты деньгами в стодолларовых купюрах, один только Бог знает, сколько унесло ветром. Найденные мы аккуратно сложили и отнесли в банк, теперь они вложены на имя господина. Не бойтесь, это уважаемый гражданин, бывший лётчик, авиаконструктор; он зарабатывает кучу денег, и совершенно легальным способом. Надо помочь человеку, попавшему в беду. Поэтому я и пригласил тебя, Густав. Ты ведь сам был недавно в запое, и вот, сумел так блестяще выкарабкаться. Что ты посоветуешь? Джордж – можете называть его так – чувствует, что, если вернется назад, в ЛА, то уже не выкарабкается".
Густав покачал головой.
– Мой случай нетипичный. Я ведь не завязал совсем. Не перестал употреблять алкоголь. Но твердо постановил – не пить каждый день, и потом – не больше стакана. Для начала я перешёл на пиво и вино. Теперь умеренно выпиваю – как раньше – и это пока работает. Если господин… Джордж… пьёт давно, это не поможет. Я мог бы посоветовать хорошего психиатра-нарколога. Есть неплохая частная клиника в Порт Оф Спэйн. Может быть, Джордж попробует…?..
– Не надо психиатров, – у Смита был хриплый низкий голос. – У меня они в печёнках сидят. Дерьмовое племя. Зря только выбросил тысячи долларов. Представляю, сколько жратвы и спирта я бы на них купил. Сколько раз мог сгонять на такси на аэродром – посмотреть и пощупать новые летающие машинки! Эх, вся моя жизнь круто изменилась с полгода назад…
– Но ведь ты мне сказал, что пьёшь уже примерно семь лет?
– Ну, что возьмешь с… пропившего мозги… и память.
– А, может быть, какое-то другое событие произошло полгода назад, – вставил Боргерсен.
– Какое событие? Ты на что… намекаешь? Ты мне не тыкай… событиями… Сам ты – "событие".
– Ну-ну, успокойтесь, друзья. Джордж очень приятный человек. Вы его ещё не знаете. Он просто терпко выражается, как многие вояки. В армии, вы знаете, преобладает крепкий жаргон.
– Вот-вот, я человек крепкий. Крепче, чем Сикорский последней модели.
– Джордж, нам ни к чему военные секреты. Лучше подумаем, что с тобой делать и как тебе помочь.
Было договорено снова сойтись назавтра. Однако встреча не состоялась. Джордж опять набрался, при этом выдул гораздо больше, чем ему было необходимо. Через двое суток его пришлось поместить в клинику, где он провалялся более месяца. В его отсутствие Патрик рассказал, что среди вещей Джорджа в гостинице, в Сан Фернандо, оказались британский паспорт, выписанный совсем недавно, но такой истасканный и потрёпанный, как будто он десятилетней давности, револьвер небольшого калибра и странное удостоверение личности… 1989-го года! Патрик не знал, как это объяснить. По его словам, Джордж всё время требовал "сегодняшних газет", а не газет "десятилетней давности". Он во всём подозревал какой-то подвох, говорил, что везде висят старые календари, что банки, магазины – все имеют неправильное представление о времени. Его билет на самолет тоже оказался из 1989-го года! "Может, стоит с этим податься в полицию?"