3
Когда до Термеза оставался какой-то час езды, у автобуса взорвалось колесо. Скорость была не очень большая, водитель вырулил, мы не перевернулись.
В салоне поднялась такая пыль, что я не видел даже спинку предыдущего кресла. Громко орали дети. Водитель аккуратно притормозил у обочины.
Национальный музыкант на полуслове заткнулся. Я надеялся, что, когда автобус тряхнуло, он проглотил свои золотые зубы. Все отправились смотреть, как водитель будет менять камеру, а я, наконец, заснул.
Проснулся с трудом. Это было правильно: заснул с трудом… проснулся тоже с трудом. В салоне было так жарко, что, пожалуй, стоило бы написать, будто в этой главе я умер, и закончить сей скорбный труд.
Я выбрался наружу и спросил узбеков, сколько времени мы будем еще стоять. Один сказал - час, а второй - три часа. Интересно, что ребята были уверены, будто говорят об одном и том же временном интервале.
Забрав из автобуса рюкзак, я отошел от автобуса на сотню метров и начал ловить машину. Она поймалась быстро. Доехать до Термеза договорились за восемь тысяч узбекских сум, что составляло приблизительно $0, 80.
В магнитофоне опять играла турецкая музыка… правда, прислушавшись, я узнал в ней песню Стинга "Desert Rose". Я впихнулся на заднее сиденье, между мужчиной в тюбетейке и женщиной, тоже в тюбетейке.
Несмотря на платье и шаровары, у женщины была знойная нога. Там, где ее нога соприкасалась с моей, иногда начинала виться струйка дыма.
Только на подъезде к городу я заметил, что дама беременна. При том, что выглядела она лет на сорок пять. То есть, по местным понятиям, ей следовало уже готовить внуков к свадьбе.
Разумеется, водитель поинтересовался, откуда я, подробно рассказал о своей семье и расспросил о моей. Иногда он обращал мое внимание на мелькающие за окном достопримечательности:
- Здесь у нас трасса. Во все культурные страны попасть можно.
- Это в какие?
- В Турцию. В Иран…
Один раз нас обогнал военный джип с американскими номерами. Чем южнее мы продвигались, тем чаще начинали попадаться блокпосты. За пятьдесят метров до поста нужно было остановить машину, заглушить двигатель, потом завести его снова и со скоростью пешехода двигаться вперед. Жандармы с автоматами выглядывали из-за мешков с песком и провожали машину злыми взглядами.
Еще водитель пытался поговорить со мной о политике. О том, что во время последней афганской войны Россия, конечно, упустила свой шанс. Они, узбеки, на пару с американцами уничтожили талибов и скоро вместо России станут великой державой… я молчал и мечтал поскорее приехать.
На последнем перед Термезом блокпосту офицер милиции жезлом показал, что машина должна припарковаться, и велел всем выйти. Мой паспорт он рассматривал долго.
- Русский?
- Ага.
- Зачем сюда едешь?
- Если сюда нельзя ехать, то я разворачиваюсь и еду обратно, идет?
- Ты наемник?
Он убрал мой паспорт в карман и ушел за мешки с песком. Стоять на солнце было жарко. Вернее, очень-очень жарко. Попутчики молча смотрели на меня, и я сказал водителю, что, ладно… это мои проблемы… разберусь сам, а он пусть едет.
- Нет. Ты - гость. Я помогу.
- Как ты поможешь?
- Я с ним поговорю.
- Не надо. Езжай. Разберусь как-нибудь.
- Я же говорю, ты гость. Мы с ним поговорим по-узбекски, и он отдаст паспорт.
Водитель отправился вслед за милиционером и действительно скоро вернулся с моим паспортом в руках.
- Поехали.
- Он отдал паспорт?
- Поехали, по пути поговорим.
Все опять забрались внутрь машины и поехали дальше.
- Сколько он с тебя взял?
- Недорого. Я же говорил: договорюсь.
- Сколько?
- Двадцать долларов.
- ДВАДЦАТЬ ДОЛЛАРОВ?!
- Да. Он хотел больше, но я договорился.
- Fuck! Как вы мне все надоели!
- Почему?
Что я мог ему сказать? Что я прекрасно знаю: взятка самому высокопоставленному местному офицеру милиции не может составлять больше пяти долларов? Что мне отлично известно: у водителя просто не могло быть с собой такой суммы, как $20, потому что в Узбекистане это средняя зарплата за три месяца? Что мне надоело, когда меня грабят все встречные узбеки?
Водитель делал обиженное лицо и повторял, что я гость, а он просто выполнил свой долг и я, если не хочу, могу не отдавать ему деньги, это ничего не изменит, он будет по-прежнему хорошо ко мне относиться.
Я чувствовал себя смертельно усталым. Я отдал ему деньги. Еще через полчаса мы въехали в город.
4
Термез интересен тем, что именно здесь была зафиксирована самая высокая температура на планете: что-то около 53 градусов Цельсия. Узбекские пограничники варят выдаваемые им яйца, просто положив их на солнцепек.
Во времена Чингисхана и Тамерлана это был вполне приличный городок. Ко времени моего приезда город представлял собой дыру, чересчур грязную и заброшенную даже для узбекских клошаров.
Единственным источником существования здесь были несколько американских военных баз и граница с Афганистаном, через которую Россия гнала на юг гуманитарную помощь.
На Афганистан можно было полюбоваться невооруженным глазом. Течет вонючая речка, один берег - узбекский, а на другом национальным спортом всего лишь пятнадцать лет назад являлась игра в футбол головами русских военных.
Я вышел на главную улицу Термеза, и у меня сложилось впечатление, что главная улица является также единственной. Я побродил по пыльным кварталам. Осматривать здесь было нечего.
Единственное, чем я собирался заняться, - дождаться наступления вечерней прохлады и на автобусе поехать еще куда-нибудь… пока не знаю куда.
Под жутким солнцем время расплавилось, растеклось и потеряло способность к движению. Выбрав самое заброшенное и вроде бы необитаемое здание, я спрятался в его тени, снял кеды, задрал ноги и решил, что посижу здесь хотя бы полчаса.
Спустя приблизительно минуту выяснилось, что здание - единственная в Термезе действующая мечеть. Изнутри вывалилась толпа прихожан. Встав полукругом вокруг меня, они громко и по-русски начали обсуждать исторический парадокс: раньше в их городе неверных просто резали, а теперь… вот ведь странность!., белым бороду разрешают носить, а им, правоверным, не разрешают… почему так?
Я встал, обулся, забрал рюкзак и ушел. Мусульмане молча смотрели на мою спину.
5
Наступление прохлады я встретил во вполне приличного вида кафе. Там был сонный вентилятор под потолком, на стенах висели календари с тетками в лифчиках, а официантки носили пиво на подносах. Иногда, правда, по инерции пытались не нести поднос в руках, а поставить на голову.
У девушек были причудливые прически. Они им шли. Я имею в виду, что если бы девушки были лысыми, то это шло бы им гораздо меньше.
А главное, в кафе были русские. Представляясь, парни произнесли не Аладдин или Алибаба, а… вообразите!… Толик и Юра! Пожав им руки, я подумал, не зарыдать ли мне.
Парни служили в российском Министерстве по чрезвычайным ситуациям. Они возили медикаменты и теплые одеяла в Афганистан, а сами были родом с Сахалина. Я не знал, где это, но знал, что Сахалин - это почти дом.
Парни пили пиво и тоже были рады меня встретить.
- Давно ты здесь?
- Уезжал - застегивал ремень на первую дырочку. А теперь на третью.
- Путешествуешь?
- Пытаюсь убраться из этой дыры.
- В смысле?
- Заехал случайно. На поезде. А билетов, чтобы уехать, нет.
- Лети на самолете.
- Нет билетов.
- Нет билетов даже на самолет?
- Нет. Вернее, есть, но только в Ташкенте. А в Ташкент я соваться не могу. Боюсь. Там милиция.
- Неужели здесь нет билетов на самолет? Не поверю. Дай им денег. За двадцать долларов эти парни отнесут тебя до Москвы на руках.
- Я тоже так думал. Хрен! Они хотят $500. У меня столько уже не осталось.
- Поезжай автостопом.
- Ты видел местные таможни?
К пиву парням хотелось чипсов. Однако в этих краях никто не знал, что означает слово "чипсы". Летчики ругались с официанткой:
- У вас есть чипсы?
- Нет.
- Во всем Узбекистане нет чипсов?
- Были, но кончились.
- Во всем Узбекистане кончились?
Потом официантка все-таки продала парням то, что, по ее мнению, могло прокатить за чипсы. Блюдо было похоже на кусочки черствого лаваша. На чипсы оно похоже не было.
У парней были шелушащиеся от солнца рожи и светлые рубашки летчиков русской авиации. Они еще поболтали со мной, еще раз рассказали про то, что глупые афганские производители героина шьют из одеял, которые парни им раздавали, плащи, а потом сказали, что сейчас придут.
К моему столику подошли две девочки лет пяти. Не удивлюсь, если на самом деле им было лет этак 9 - 12. Тоненькие ручки. Чем-то зеленым покрашенные ногти. Они попросили у меня денег на хлеб. У меня действительно не было денег… вернее… в общем, я ничего им не дал.
Девочки стояли и смотрели на меня. Ножки у них были еще тоньше, чем ручки, и девочек слегка пошатывало. Одна была одета в белое пушистое платье… маленькая невеста. Раз я не дал им на еду, то девочки попросили попить минералки из моей бутылки, сморщили рожицы от газа и тихо-тихо исчезли.
Вернувшись, русские задали вопрос в лоб: я упомянул, что пятисот долларов у меня не осталось, но сколько же в этом случае у меня осталось?
- С какой целью интересуешься?
- Давай мы впишем тебя на наш самолет.
- Куда вы летите? На Сахалин? Что я буду делать на вашем Сахалине?