– Тогда так, – снова начал объяснять Олег, переводя с русского на русский. – Доедешь до магазина "Подарки", повернёшь направо, проедешь ещё немного, увидишь цветочный киоск, а за киоском "Бутик", повернёшь за "Бутик" налево, проедешь вдоль зелёного забора, как только забор кончится, справа увидишь мой дом.
– Вот теперь понятно. Я записала. Приеду около семи, – сказала Полина.
– Я буду ждать! – ответил Олег.
Он положил трубку и почувствовал, как бешено колотится его сердце. Она приедет! Полина приедет к нему! Это оказалось так просто. В это трудно было поверить. Она приедет, а он не готов. Надо срочно что-то делать. Олег бросился в комнату и стал подбирать разбросанные по полу вещи. Потом вернулся на кухню и открыл холодильник. Он оказался почти пуст: кусок засохшего сыра, пачка яиц и две бутылки пива – это всё, чем он мог бы угостить Полину. Олег быстро оделся и пошёл в ближайший магазин. Продавщица за прилавком вопросительно посмотрела на него.
– Э-э-э… М-м-м… – промычал Олег, пытаясь сообразить, что же ему нужно купить.
– Ну, ну, смелее! Самовыражайтесь! – подбодрила его продавщица.
– Чего? – не понял Олег.
– Я говорю, выражайте себя! Что вы хотите?
– Ах, да, – наконец собрался с мыслями Олег. – Мне, пожалуйста, полкило ветчины и полкило сыра.
В гастрономе он накупил такое количество продуктов, как будто собирался накормить целый полк солдат. Долго не мог выбрать вино, пытаясь вспомнить, какое вино предпочитает Полина: красное или белое. В итоге купил и того и другого и захватил на всякий случай ещё бутылку водки. "Приму немного для храбрости!" – решил он.
Вернувшись домой, он пропылесосил ковёр, перемыл всю посуду, скопившуюся в раковине за последние несколько дней, а потом, принимая душ, с остервенением тёр себя мочалкой, и так тщательно брился, что порезался в нескольких местах. В пять часов, с заклеенным кусочками пластыря лицом, покрасневшей на груди от жёсткой мочалки кожей и набитым холодильником, он был совершенно готов к приему Полины, и с трудом смог себя занять последующие два часа просмотром скучного фильма на DVD и чтением вчерашней газеты.
Начиная с шести часов вечера Лукин начал поминутно поглядывать на часы. В половине седьмого он выпил без закуски рюмку водки. Через пятнадцать минут пропустил еще одну. Казалось, что все часы в доме вдруг сговорились и одновременно замедлили свой ход. Стрелки на циферблате двигались еле-еле и минуты казались часами. Была уже половина восьмого, а Полины всё не было. "Она не придёт", – вдруг понял Олег. "Конечно, – решил он, – она и не собиралась к нему приезжать. Как он мог в это поверить? Она это просто пообещала ему, потому что он хотел это услышать. Она, наверное, скоро позвонит и скажет, что задержалась, что ехать куда-нибудь уже поздно и поэтому она останется у мамы. Или не позвонит вообще". Когда он это осознал, то вдруг почувствовал себя удивительно легко. Сердце перестало колотиться, он сел и спокойно закурил. В этот момент раздался звонок в дверь. Олег дрожащей рукой смял только что начатую сигарету и пошёл открывать. На пороге стояла улыбающаяся Полина.
– Привет! – обрадовался Олег. – А я уж думал, что ты не приедешь.
– Привет! – сказала она и поцеловала его в щёку. – Извини, что я опоздала. Задержалась у мамы.
– Лучше поздно, чем никогда, – сказал Олег, придавая особое значение слову "никогда". – Проходи. Раздевайся.
– Что, совсем? – пошутила Полина.
– Нет, совсем пока не стоит, – ответил он, смущённо улыбаясь, и подумал про себя: "Она недалека от истины".
– Понимаешь, я такой человек, – говорила Полина, снимая пальто. – Если я пообещала, то, если я жива и здорова, я обязательно приеду. Но опоздаю. Я никогда и никуда не могу прийти вовремя. Это требует от меня просто титанических усилий!
На ней был обтягивающий черный свитер с круглым вырезом и короткая юбка. Она медленно прошлась по квартире, внимательно разглядывая стены, двери и потолок.
– А у тебя классно получилось! – оценила Полина его малярные и штукатурные работы.
– Правда? – просиял Олег.
– Правда. Отличная работа! И цвета тоже очень удачные. У тебя хороший вкус!
Она остановилась посреди комнаты, с интересом озираясь вокруг. Олег стоял, прислонившись спиной к стене и наблюдал за ней.
Он ловил каждое её движение, каждый поворот головы. Он смотрел на неё так, как будто они не виделись много лет и наконец встретились после долгой разлуки. Только сейчас он почувствовал, как сильно он соскучился по ней.
– Я ужасно рад, что ты приехала, – сказал он, подходя к ней.
Он обнял ее, уткнувшись в ее мягкий свитер, ощутив легкий запах ее духов. Ему хотелось вдохнуть ее всю целиком, задержать ее в себе, чтобы она стала частью его самого. Они постояли так несколько мгновений, потом Полина мягко отстранилась.
– Тебе какого вина налить: белого или красного? – спросил он, чтобы как-то разрядить обстановку.
– И того и другого, и можно без хлеба, – хитро улыбнулась она.
– А если серьёзно?
– А если серьёзно… Я люблю красное, но у меня от него болит голова. От белого не болит голова, но мне оно не очень нравится.
– Понял. Нет в мире совершенства! Значит тебе водки?
– Нет, водку в чистом виде я не пью. А совершенство в мире все-таки есть. И я его нашла. Вот оно! – И Полина достала из пакета, который принесла с собой, бутылку вина. Это было французское розовое вино. – Это тебе. Поздравляю тебя с завершением ремонта!
– Спасибо, – сказал Олег, с интересом разглядывая заморскую бутылку.
Он разлил вино по бокалам. Оно было розовым, как мечты. Потом вынул из холодильника закуски и расставил их на журнальном столике. Сыр, ветчину, копченую рыбу и фрукты он нарезал заранее и красиво разложил по тарелочкам. Они выпили по глотку вина. Оно обладало изысканно-тонким, сладковато-пряным вкусом.
– Напиток богов! – восторженно сказала Полина.
– Ну, конечно! Что же ещё могла принести с собой Богиня!? Только напиток богов!
– Я хочу произнести тост, – сказала Полина.
– Валяй!
– Пусть двери этого дома будут закрыты для всего плохого и открыты для всего хорошего. Пусть в этот дом приходит только радость, любовь и счастье!
– По-моему, всё это уже здесь, – серьёзно проговорил Олег, глядя Полине прямо в глаза.
Она медленно отпила вино из бокала и ничего не ответила. Полина сидела напротив него в кресле. Олег смотрел на ее детские губы, на ее грудь, вырисовывавшуюся под черным свитером, на ее худые сдвинутые колени и ему безумно, мучительно, до головокружения, хотелось обхватить эти колени, прикоснуться к ее груди, поцеловать её в губы. Он вдруг ощутил какой-то спазм в районе солнечного сплетения, у него перехватило дыхание, а кровь хлынула в низ живота.
Словно почувствовав это, Полина встала и подошла к окну. Окно выходило в парк.
– А у тебя из окна прекрасный вид! – с притворной непринужденностью сказала она, но голос ее звучал неубедительно.
Олег встал и подошел к ней сзади. Она страшно хотела и боялась обернуться.
Это был "point of no return", точка невозврата. Черта, перешагнув которую, ты уже не можешь вернуться назад. Она напоминает границу между жизнью и смертью. Один шаг – и ты уже по ту сторону черты, и обратной дороги нет. "Если я ее сейчас не поцелую, я просто сойду с ума", – подумал он. "Если он меня сейчас поцелует, то всё полетит к чёрту", – пронеслось в голове у Полины.
Он взял её сзади за плечи и стал осторожно целовать её в шею.
– Не надо, я… – хрипло сказала Полина, повернулась к нему, и все стало неостановимо.
Она хотела сказать: "Не надо, я Игоря люблю", – но не успела, потому что в этот момент перестала существовать. Ей показалось, что она умерла, потому что в ту же секунду прекратился ее мыслительный процесс, и остались только ее чувства и ощущения. Голова полностью отключилась и больше не могла воспринимать и анализировать информацию, существовало только ее тело, руки, губы. Она окунулась в свои ощущения, как ныряют с головой в воду. Держа друг друга в объятьях, они упали с обрыва, течение подхватило их и они стремительно понеслись куда-то вниз.
В этот момент соприкоснулись два мира, в которых они существовали. Два параллельных измерения, в которых они жили, дышали и чувствовали, отставая друг от друга по времени, пересеклись в этой точке – точке невозврата.
И время, которое их до сих пор разлучало, наконец ненадолго соединило их синхронностью их движений и одновременностью их ощущений.
47
Двадцать пятого мая Олег Лукин, гладко причёсанный, в свежевыглаженной рубашке, с колокольчиком на лацкане пиджака и белой гвоздикой в нагрудном кармане, стоял со всем своим классом в актовом зале. Сегодня был их последний звонок, десятый "А" прощался со школой. Выпускники стояли в два ряда: девочки – впереди, мальчики – сзади, потому что мальчики были выше ростом. Многие девочки плакали, ребята пытались острить. Ирочка Вишневская в накрахмаленном белом фартуке стояла прямо перед Олегом, так близко, что её затылок почти касался его подбородка. Её гладкие блестящие волосы источали едва уловимый свежий аромат. У Олега голова кружилась от этого запаха, от её близости, от неудержимого желания поцеловать её в затылок, от того, что всё впереди.