Миссис Уайльд отсутствовала в доме во время пожара, поскольку находилась на судне, принадлежащем мистеру Джеймсу Томпсону Горри из Юнион-Бэя и следующем на остров Ванкувер. Смерть мистера Уайльда признается несчастным случаем, она наступила в результате пожара неизвестного происхождения.
Теперь закрой альбом.
И убери. Убери их все.
Нет, нет, не так. Сложи их по порядку. Год за годом. Так-то лучше. Так, как они всегда стояли.
Она еще не пришла? Ну-ка, выгляни в окно.
Хорошо. Но скоро явится.
А вот ты, что ты думаешь обо всем этом?
Мне все равно. Все равно, что ты скажешь.
Представляла ли ты себе, что человеческая жизнь бывает такой и может вот так закончиться? Оказывается - может.
Я ничего не рассказала Чессу об этом, хотя обычно рассказывала все интересное или удивительное, что происходило со мной за день. Но сейчас он отмахивался от всего, что было связано с супругами Горри. Для них у него имелось словечко - "уродцы".
Все блеклые деревца в парке расцвели. Ярко-розовыми цветочками, как раскрашенная воздушная кукуруза. И я получила настоящую работу. Позвонили из библиотеки Китсилано и предложили приходить на несколько часов в субботу днем. Я оказалась по ту сторону библиотечной стойки, штампуя даты возврата в формулярах. Некоторых посетителей я знала, будучи тоже читателем. И теперь я им улыбалась от имени библиотеки. Я говорила:
- До встречи через две недели.
Некоторые смеялись и отвечали:
- О нет, гораздо скорее.
Такие же запойные читатели, как и я сама.
Оказалось, эта работа мне вполне по плечу. Никаких касс - когда надо платить штраф, сдача лежала в ящике. И почти все книги на полках были мне знакомы. Когда дело дошло до картотеки, то пригодилось знание алфавита.
Мне предложили больше часов. У одной из штатных работниц случился выкидыш. Ее не было два месяца, а в конце этого срока она опять забеременела, и доктор посоветовал ей не работать. Так что я стала штатным сотрудником и работала до тех пор, пока сама не отходила половину срока собственной первой беременности. Я работала с женщинами, которых знала в лицо уже давно. Мэвис и Ширли, миссис Карлсон и миссис Йост. Они помнили, как я приходила и слонялась по библиотеке - как они мне сказали - часами. Жаль, что они так внимательно следили за мной. Надо было ходить туда пореже.
Какое простое наслаждение - сидеть за стойкой, глядеть из-за нее на людей, помогать, проворно и доброжелательно, всем, кто обращался ко мне. И быть в их глазах личностью, человеком сведущим, имеющим внятные обязанности в этом мире. Не менее приятно было избавиться от необходимости скрываться, блуждать и предаваться мечтам и стать просто девушкой из библиотеки.
Конечно, теперь у меня стало меньше времени для чтения, порой я держала книгу в руке всего секунду, когда выдавала ее, я держала ее как объект, а не как сосуд, который должна опустошить немедленно, - и меня охватывал приступ страха, как во сне, когда вдруг оказываешься в чужом доме или когда опоздала на экзамен и понимаешь, что это лишь намек на некий смутный катаклизм, а то и на ошибку всей жизни.
Но ужасы тут же исчезали.
Женщины, с которыми я работала, вспомнили времена, когда они видели, как я что-то пишу за столом. Я сказала, что писала письма.
- Вы писали письма в блокнотах?
- Конечно, это дешевле.
Последний блокнот остывал, спрятанный в ящике со скомканными носками и нижним бельем. Он остывал, и каждый раз, глядя на него, я содрогалась от недобрых предчувствий и унижения. Я собиралась его уничтожить, но не уничтожила.
Миссис Горри не поздравила меня с обретением работы.
- Вы не говорили, что продолжаете искать работу, - сказала она.
Я ответила, что мое имя давно было в списке соискателей в библиотеке и я ей давно рассказала об этом.
- Это было раньше, чем вы начали работать у меня, - сказал она. - Но что теперь будет с мистером Горри?
- Я сожалею, - сказала я.
- Ему от этого легче не станет, правда?
Она приподняла розовую бровь и заговорила со мной напыщенным тоном, каким она разговаривала по телефону с мясником или булочником, перепутавшими заказ.
- И что прикажете мне делать? - спросила она. - Вы покинули меня в беде, не правда ли? Надеюсь, вы будете держать обещания, данные другим людям, получше, чем мне.
Все это было полной чепухой, конечно. Я ничего ей не обещала, мы не обсуждали, как долго я буду сидеть с мистером Горри. И тем не менее я чувствовала если не всю вину, то некоторую ее долю. Я ничего не обещала миссис Горри, но как быть с теми временами, когда я не отвечала на ее стук, когда прокрадывалась в дом и из дому, опускала голову, проходя под окном ее кухни? Как насчет того, что я старалась сохранять эту зыбкую, но слащавую псевдодружбу в ответ на предложение - ну конечно же - вещей первоклассных, незыблемых?
- Ну что ж, пусть так, - добавила она, - в любом случае я не хочу, чтобы с мистером Горри был тот, кто не заслуживает доверия. И я не вполне довольна тем, как вы за ним ухаживали, вот что я вам скажу.
Скоро она нашла другую сиделку - маленькую паукообразную женщину с сеточкой на брюнетистой прическе. Я никогда не слышала ее голоса. Но слышала, как миссис Горри разговаривает с ней. Дверь на этаже выше оставалась открытой, так что мне ничего другого не оставалось.
- Она никогда даже не мыла его чашку. И вообще редко заваривала ему чай. Не знаю, на что она вообще годна. Сидеть и читать газету.
Теперь, когда я уходила из дома, окно на кухне было широко открыто, и ее голос звенел над моей головой:
- Вон она идет. Ишь, даже не удосужилась рукой махнуть. Мы дали ей работу, когда никто не давал, но ей-то что. Ох, не могу…
Я не махала им. Мне приходилось идти мимо окна, за которым сидел мистер Горри, но я думала, что если теперь помашу ему или даже посмотрю на него, то он оскорбится. Или разозлится. Что бы я ни сделала - наверняка все покажется насмешкой.
Через полквартала оба они вылетали из моей головы. Утра были прекрасными, и я с легкой душой шла к цели. В такое время мое недавнее прошлое казалось уже смутно постыдным. Часы за занавеской в нише, часы за кухонным столом, страница за страницей, исписанные моими неудачами, часы в перетопленной комнате со стариком, мохнатый ковер и плюшевая обивка, запах его одежды и тела и высохших альбомов с вырезками, акры печатных новостей, через которые мне пришлось пробираться. Скверные истории, которые он сохранил и заставил меня читать (я не понимала тогда и на секунду, что это были рассказы о тех же человеческих трагедиях, которые я так чтила в книгах). Вспоминать об этом - все равно что вызывать в памяти периоды болезней в детстве, вспоминать добровольное пребывание в ловушке фланелевых простынок, пахнущих камфорой, в ловушке моей апатии и лихорадочных, невнятных посланий от веток, видневшихся из окна моей комнаты под крышей. Об этих периодах я не так уж сильно сожалела, их уход был естественным. И казалось, они были частью меня самой - болезненной частью? - которая теперь уходит в небытие. Вы подумаете, что замужество ответственно за это превращение, но какое-то время все было не так. Я впала в спячку и пережевывала жвачку моей прежней сущности - настырной, неженственной, иррационально скрытной. И вот теперь я встала на ноги и приветствовала удачу превращения в жену, в труженицу. Симпатичную и достаточно компетентную в своих трудах. Не слишком тяжких. Преодолимых.
Миссис Горри принесла наволочку к моей двери, скаля зубы в безнадежной, враждебной усмешке, и спросила - не моя ли? Без колебаний я ответила, что не моя. Обе наволочки, бывшие в моем владении, находились на двух подушках на нашей кровати.
- Что ж, и не моя определенно, - сообщила миссис Горри мученическим тоном.
- Как вы их отличаете? - спросила я.
Ее губы медленно растянулись в более уверенной ядовитой ухмылке.
- Я никогда не постелю такую ткань на кровать мистера Горри. Или на свою.
- Почему?
- Потому что она недостаточно хороша.
Так что мне пришлось снять наволочки с подушек, покоящихся на кровати в алькове, и принести их ей, и оказалось, что они не одинаковые, хотя я не видела разницы. Одна из двух наволочек была сшита из "хорошей" ткани и принадлежала ей, а другая в ее руке - была моя.
- Ни за что бы не поверила, что можно не заметить разницу, - сказала она, - но с вас станется.
Чесс прослышал про другую квартиру, настоящую квартиру - не "клетушку" - с ванной и двумя спальнями. Его приятель по работе съезжал, потому что они с женой купили дом. Новая квартира располагалась в доме на углу Первой авеню и Макдональд-стрит.
Оттуда я по-прежнему могла добираться до библиотеки пешком, а он мог садиться на тот же автобус, которым ездил всегда. С двумя зарплатами квартира была нам по карману.