- Большой, большой казарма, много людей разместить можно, - задумчиво протянул милиционер, стоя между двумя рядами кроватей.
- Ваш охотовед сюда приятелей привозил, потому и большой барак построил.
- Знаем, знаем. - Милиционер понюхал воздух. - Топили?
- Ночью холодно.
Вошла девка.
- Поехали, Лёх!
- Ехали, ехали, - пробубнил себе под нос милиционер и наклонился над рюкзаком Олега-водителя. Ощупал его. Рюкзак был жидкий, поскольку содержал только одежду. Фонари, инвентарь, лопаты, верёвки, тросы, кирки, ножи, топоры частично лежали в лесу неподалёку, частично в "буханке". Уазик они тоже спрятали с глаз долой, в "зелёнке".
Милиционер не спеша стал выходить. Командир шёл за ним.
- А что, волки тут водятся?
- Волчишки есть, есть волчишки.
- А медведи есть?
- Есть медведь, вот на той горе живёт. Хороший медведь, хороший.
- Почему хороший?
- А смирный медведь, к стаду не ходит, коров не дерёт. Смирный медведь.
Так вот Академик, он же Командир, услышал впервые о существовании хорошего медведя.
2
Вертолёт улетел, и больше они его не видели. Так как не видели, то вскоре о вертолёте забыли. На третьи сутки после вертолёта вернулись Серёга и Мишка. Доложили обстановку. Никакой заставы нет. Есть дорога, на которой дежурят двое. Контролируют грузы. Вооружены пистолетами "Иж".
- Казаки? - задал вопрос Командир.
- Русские мужики. Вроде вохровцы. КПП там.
- Транспорт у них какой?
- Мотоцикл с коляской и старый военный грузовик.
- Так это российское КПП?
- Нет, казахское. У них там герб прибит и флаг в бараке. Жёлтое солнце на голубом фоне.
- Столько лет прошло, границы нет… Ленивые все…
- Нам же лучше. (Мишка.)
- Как далеко дошли?
- Как вы приказали по карте, до ближайшего населённого пункта. Только он оказался не населён, брошен. Собака только бегает, про которую забыли, что ли.
- И у этих двоих на КПП собака есть. (Серёга.)
- Удавим. (Мишка.)
Дальше роман обрывался…
Вновь подруга
Пришла Фифи и сказала, что он слишком много раз уже высказался в своём ЖЖ в стиле завещания. Хватит хандрить!
- Это я-то хандрю! Я самый легкомысленный человек в стране.
Он промолчал о поистине Зевсовых ударах, которым подвергся. Лишь сказал, что серьёзно реагирует на нейрохирургическую операцию, когда он оказался лицом к лицу со смертью.
- Представь себе, кровавая гематома 142 х 38 мм, это же целый кровяной банан в голове. Представь себе, что у тебя такая гадость в голове…
- Бррр, - отреагировала Фифи.
"Девки - несерьёзные существа", - подумал он.
- Пойдем в кафе, какао пить!
- Парни только усилили мою безопасность, я не буду нарушать обязательства перед ними. Я не имею права.
- Да, я понимаю, но в кафе хорошо. Там же никого не бывает.
"Что с неё взять, девки как дети, даже такие деловые, как она".
Ладная, узенькая, истерично весёлая, как цыганка, было такое впечатление, что она сейчас ударится в пляс, на стройных ножках, она доставляла старому похотливому козлу, которым он стал считать себя с недавних пор, устойчивое удовольствие.
Потому, ну что, нельзя было на неё злиться.
К тому же она, по-видимому, старалась, как умела, развеселить его, поднять настроение. Настроение у него на самом деле было отличное. Точнее говоря, не настроение, но мирочувствование, пройдя через испытание смертью, он был доволен жизнью. Вот пришла его девка.
- Пойдем! После допьёшь своё вино.
И, взяв её за руку, вывел из-за стола. Она обычно садилась на салатного цвета лавку из "Икеи", напоминающую сиденье в поезде у самого окна. А он лицом к ней, по другую сторону раскладывал чёрный стул. Получалось всё, как в поезде.
- Подожди, давай потанцуем! - Она подошла к небольшому серому транзистору, с его помощью Председатель обычно узнавал новости, прибавила звук!
- Ты как клоун, Фифи! Клоун с круглой попой.
- Ну да, клоун, с попой, чтобы тебя развлекать.
- Ты пристроилась ко мне, потому что тебе было скушно жить!
Схватив со стола айпэд, она поднесла его к приёмнику.
- О, я так и думала, это они, Monkeys. Я очень отлично знаю современную музыку.
- Пойдём!
- Сейчас, зубки почищу.
Выходит из ванной в розовых трусах, губы ярко накрашены, надела белый пеньюар.
"Для меня старается. Тут больше никого нет. Она весёлый, старательный молодец. И столько лет уже держится. Ты прости ей её страсть к сокрытию её возраста и образа жизни. Разве не принесла она тебе тонны удовольствия? В сущности - она лучшая из женщин, которые на тебя сваливались…" "Прощу, прощу, прощаю", - буркнул Председатель. "Тебе ли, живущему среди демонов, сверхсуществ и бездны космоса, упрекать её за, в сущности, милые уловки". "Вот сдохну от того, что её милые уловки не позволяют ей вызвать скорую помощь", - парировал он сам себе. "Ну и сдохни, разве участь человека не сдохнуть так или иначе? Только ты бы сдохнул более впечатляющим способом, чем от удара невидимого врага, в коридоре трупом", - ответил он себе.
"Постараюсь", - буркнул он.
Девка его была чистюля. Потому часто ходила в ванную комнату. А ванная комната была прелестна. Другого слова не подберёшь. В ней было окно и колонна! Колонна, в сущности, представляла собой, по-видимому, канализационную трубу, оклеенную красивой клеёнкой. Окно же было современным евроокном, врезанным в старую столетнюю плоть дома, в состав окна входили всякие приятные мелочи, вплоть до противокомариной сетки. За окном был виден громоздкий старый московский двор, а в самой глубине - мрачная почерневшего кирпича башня, служившая до революции колокольней.
Другая половина квартиры выходила в другой двор на липовую рощицу. Незастеклённая терраса позволяла ловить с весны до осени солнце, вдыхать запахи или, вынеся туда низкий стол и стулья, пить шампанское и есть мороженое. В сущности, квартира подходила молодому ещё одинокому человеку, принимающему у себя весёлых любовниц, а Председатель всё же был стар.
"Признайся себе, ты стар".
"Хм, действительно так, но до операции ты чувствовал себя бодрым прямым худощавым злодеем с седой головой, задумывающим и воплощающим всякие каверзные планы, а сейчас?"
"Сейчас то же самое, только у тебя трагедия, у тебя заканчивается запас жизни".
"Ты выбрал такую именно квартиру, потому что захотел повторить свою парижскую молодость, да?"
"Вероятнее всего, да", - продолжил он внутренний диалог.
"В такой квартире семье было бы тесно, здесь в самый раз жить юноше или старику…"
Она вышла, пританцовывая, улыбаясь, изумительно точёная, как королева с шахматной доски, все менее чем 50 килограммов пылающей плоти, вся современная и шлюха, и деловая девушка, еврейка, цыганка, сорока, ворующая блестящие штучки, некогда gruppy рок-энд-ролл-музыкантов, искушённая, сексуальная, сияли, отражая полоски света, большие кошмарные восточные глаза. В таких некогда тонули падишахи и султаны. Она пахла всеми духами сразу, и теми, что дарил ей Председатель, и теми, что дарил не он.
Она прошла, пританцовывая, к постели, взгромоздилась на постели коленями, оттопыривая зад, как кошка, готовая принять сколько угодно котов.
…Он ощупал её попу под трусами. Попа была влажная.
- Я забыла вытереть себя полотенцем, - прошептала она оттуда, где находились её руки и голова, причёска, завитая в немыслимую башню, как еврейская булка "хала", вся в сладкой пудре. В кориандре и ванили…
Их связь напомнила ему хемингуэевский грустный томик "За рекой, в тени деревьев", про американского полковника, тысячу раз раненного и, в сущности, быстро двигающегося к смерти по страницам этой книги. Всё так же у них увлекательно и так же грустно, в сущности, потому что они жили без будущего. Сумели, однако, нажить уже немало прошлого, но будущего становилось всё меньше. Она может после его смерти прожить ещё лет сорок.
В романе "За рекой, в тени деревьев" девушке - венецианской аристократке - 19 лет, а полковнику 55, что ли. Когда Председатель познакомился с Фифи в 2009-м, ему было 66 лет, а ей, она сказала, 28 лет, так что пропорция та же. Соблюдена.
"Неверное сравнение, - осудил он себя, - у пары американский полковник - венецианка не было склейки, их не объединяла могучая похоть. Председателя и Фифи объединяет могучая похоть. От трения друг о друга их на короткое время отвлекало лишь шампанское и необходимость принять пищу. Трение друг о друга. Faire l’amour - говорят французы, make love - говорят американцы. На самом деле весь романтизм сводится к трению эпидерм. Любовь возникает от трения. И высшее удовольствие, кульминация достигается повышением длительности и учащением ритма трения… Остановись, ты, биолог", - сказал он себе.
И занялся трением.