Тот удивлённо улыбнулся и полез целоваться в губы. Девушка прижалась к нему всем телом, нашла губами его губы и впилась страстным поцелуем. Но на этом вся любовь и закончилась. Рииль вцепилась зубами в губу насильника и мотнула головой, откусывая плоть. Кровь из раны брызнула её в лицо. Парень не успел даже крикнуть, так как сильные руки девушки сжали его шею. Этому приёму научила её мать. И она несколько раз испробовала его в схватке с крупными хищниками. Леопарда она душила за считанные секунды. Важно схватить его сзади.
По сравнению с леопардом человек просто тряпичная кукла, с которой можно делать что угодно. Так что, руки умело сделали своё дело, свернув шею незадачливому сластолюбцу. Хруст в шее, обмякшее тело, удивлённый застывший взгляд. Рииль не спешила вставать. Пробежав руками по телу, Рииль нашла свой нож, пистолета нигде не было. Скинув с себя покойника, девушка вскочила и увидела возню в углу кафе. Четверо мужиков пытались скрутить Литу. Та вырывалась, пыталась отбиться, но компания только смеялась, раздавая ей тумаки. Они играли с ней в кошки-мышки.
Остальные посетители просто ушли, чтобы не вмешиваться и не попасть в категорию соучастников. Ковбой, вырубивший Рииль, сидел за столиком с бокалом пива и наблюдал за происходящим с вялым интересом, скорее даже скучая.
Рииль, не раздумывая, бросилась выручать подругу. Налетев сзади, она вогнала нож в бок одному, сильнейшим ударом кулака сбила с ног другого. Остальные бросили Литу и в недоумении уставились на взбесившуюся девушку с окровавленным ножом в руке. Тут Лита прыгнула на спину типу худого высокого бородача, у которого ещё не сошла с лица озорная улыбка. Пальцы впились в глазницы, выдавливая глазные яблоки. Тот заорал, замотал головой, пытаясь сбросить с себя девушку, но та держала крепко и надавливала, пока не брызнула кровь.
Двое оставшихся водителей бросились к Рииль, но та покончила с ними в считанные секунды. Несколько отточенных взмахов ножа и ещё два тела сучат ногами в агонии и щедро орошают пол кровью.
– Ты как? – спросила Рииль.
– Нормально, – ответила Лита. – Только куртку порвали. Спасибо тебе…
И тут раздались аплодисменты. Девушки оглянулись. Хлопал в ладоши ковбой.
– Браво, девочки! Даже не ожидал такой прыти. Вы амазонки? Я правильно понял? Терпеть не могу феминисток, Клару Цеткин, восьмое Марта и амазонок. Будь вы обычными женщинами, я бы никогда не позволил этим скотам так поступить. Но женщина, ставящая себя выше мужчины должна отстаивать это право. Причём постоянно. Пока это вам удалось.
Рииль кинулась было к нему, но ковбой выставил вперёд руку с пистолетом. С её же Магнумом. Девушка остановилась в нерешительности.
– Спокойно, – ковбой, как ни в чём не бывало, отпил пиво, не сводя дуло с амазонок. – Не нужно дёргаться. Я тебе не простой шофер, способный разве что отгрести по соплям в баре. Я тебя уложу и без пистолета, и, даже, если ты будешь с пистолетом. Единственная причина того, что вы ещё живы, это то, что я не допил пиво. Не люблю смешивать удовольствия.
– Ты кто? – оскалилась Рииль. Адреналин ещё гулял в организме. Ей хотелось действий, а не разговоров. – Ты такой крутой?
– Девочка, я даже круче челябинских мужиков.
– Тебя, случайно, не Чак зовут?
– Допустим. Но мы не будем знакомиться, потому что пива у меня осталось на пару глотков. И мы попрощаемся.
Неужели вот так бестолково закончится жизнь, подумала Рииль. Попытка броситься на ковбоя означало пулю в живот или в лоб. Попробовать сбежать равносильно пуле в спину.
Чак допил пиво, встал, направил пистолет на Рииль. Та зажмурила глаза и попыталась вспомнить что-нибудь приятное из жизни, но в голову лезла только дурацкая песенка:
Жили-были не тужили четверо друзей
Захотелось им ограбить городской музей
Пистолет Иван Иваныч
Автомат Иван Степаныч
Пулемет Иван Фомич.
А танк пригнал Иван Кузмич
И было не так страшно, как обидно. А, подумала она, была ни была. Умирать, то с музыкой. Авось прорвёмся. Всё равно ведь убьёт. Рииль открыла глаза и только приготовилась к последнему прыжку, как раздался выстрел.
Вот и всё – мелькнула мысль. Что же пуля так долго летит?
Но всё случилось совсем не так, как планировал ковбой. Голова его дернулась, превратившись в кровавое месиво, шляпа слетела на пол. Ноги подкосились и бывший Чак рухнул на пол.
Девушки удивлённо оглянулись по сторонам и увидели бармена с обрезом в руках, который улыбался им белоснежной улыбкой из-за барной стойки. Из ствола ещё выходил дымок.
– Спасибо, – буркнула она, подняла своё пистолет, сунула в кобуру.
– Я не позволю насиловать девушек в моём баре. Вы в норме? Налить вам чего-нибудь?
– Нет, спасибо, покажите оружие. Можно посмотреть?
– Да, конечно. Сам ствол спиливал. – Бармен подтолкнул пушку к Рииль. Та взяла, покрутила, посмотрела орнамент на прикладе.
– Заряжен? – спросила она.
Парень утвердительно кивнул.
Рииль направила на него ствол и выстрелила прямо в улыбающееся лицо. Бармена отбросило назад, он сполз по стене на пол, свалив витрину с бутылками.
Сзади вскрикнула Лита.
– Зачем ты его? Он же нас спас!
– Дорогая, он спас нас только для того, чтобы поиметь, или попробовать поиметь, или когда мы уйдём, поиметь нас в сортире с порножурналом в руке. Они все свиньи, шовинисты и ублюдки. Они убивают друг друга только для того, чтобы выяснить, кто будет владеть женщиной.
Обходя трупы, она подошла к выходу. У дверей остановилась, позвала Литу.
– Пойдём, подруга, выберем себе машину помощнее. Этим автолюбителям подойдёт теперь только гроб на колёсиках.
"Любовь зла, полюбишь и козла" – говорила маленькому Мэнсону мама. Нет, она не это говорила. "Из двух зол выбирай то…". Нет, тоже не оно. А! "Зло всегда побеждает зло" – вот, что она говорила, всегда подвыпившая, жирная, обильно потеющая и тяжело пахнущая женщина. Эту фразу она сказала, когда открутила голову кошке, съевшей любимого маминого хомячка. Но Чарли любил больше кошку, так как хомячку не привяжешь к хвосту консервную банку и не намажешь задницу скипидаром. То есть, намазать можно, конечно, но кошка намного интереснее реагирует.
Чарли похоронил любимую Мурку в мусорном баке на заднем дворе, после чего почувствовал себя не нужным и одиноким. И он решил продолжить цепочку побеждающего зла, отрубив спящей маме голову. Так он стал на вершине пирамиды – хомячок – кошка – мама – Чарли. Зло победило зло. И до сегодняшнего дня зло по имени Чарльз Мэнсон торжествовало.
И вот, спустя столько лет нашлось зло, решившее нарушить порядок вещей. Но Мэнсон совсем не собирался сдавать позиции. Главное – не потерять сознание от страха, боли и потери крови.
"Доктор" Люкас попытался оторвать обрубок от здоровой руки, но скотч не поддавался, и пришлось идти за ножом. Вернувшись, он склонился над пациентом и заглянул в помутневшие глаза.
– Вы как, мужчина, нормально или помощь нужна?
– Да, – попытался изобразить улыбку Мэнсон. – Нашатырь есть? А то у меня почему-то голова кружится.
– Это от волнения. Сейчас. Где-то был.
Люкас пошёл к полкам, долго зверел бутылочками, пузырьками и колбами.
– Вот, нашёл. Вы ещё в сознании?
Мэнсон кивнул. Когда ему подсунули под нос нашатырь, резкий едкий запах привёл его в чувство, и Чарли сварил отпиленный кусок руки, всё ещё висящий на липкой ленте и что было сил врезал по ухмыляющейся физиономии Люкаса. Тот хрюкнул, зрачки уползли под веки, он закачался, но удержался на ногах. Тогда Мэнсон ударил ещё раз, свалив таки с ног незадачливого хирурга. Люкас рухнул, как мешок с песком, сочно ударившись головой о пол.
Чарли с сожалением посмотрел на совсем недавно принадлежащую ему кисть с половиной предплечья. Примерил к культе, на предмет того, что может, можно ещё пришить. Но после двух ударов рука больше походила на отбивную. Жалко было и татуировку ДМБ-82, набитую на кисти над пальцами. Он наколол её себе после медкомиссии, когда был вынесен диагноз – депрессивно-маниакальная болезнь. Ну, что ж, как бы там ни было, но зло снова оказалось на высоте. Ненужная часть тела полетела в дальний угол комнаты. Чарли упёр кровоточащую культю в боку, чтобы хоть как-то остановить кровь, вместе с примотанным к нему стулом, добрался до ножа и освободил путы. Люкас пока подождёт. Нужно заняться раной. Он пошарил по полкам. Нашёл спирт. Вылил целую бутыль на рану. То ли от шока, то ли от укола, сделанного Люкасом, боль стала тупой и пульсирующей. Но её можно было терпеть. Если он не остановит кровь, то протянет не долго. Несмотря на жгут, кровь точками выплёвывалась из раны.
Мэнсон усидел в углу одноконфорочную газовую плиту. Разогрел на огне ржавую чугунную сковороду и ткнул в раскалённое дно культю. Даже не успел закричать, как настал спасительный обморок.
Желание жить было настолько сильным, что Чарли пришёл в себя буквально через пару минут. Пахло бифштексом и палёнными волосами, боль была жуткая. Мэнсон взглянул на рану, похожую теперь на плохо прожаренный кусок мяса. Кровь сочилась, но уже не так активно. Чарли нашёл ампулы с обезболивающим и шприцы, но колоть самому себе одной рукой было не возможно.
На полу заворочался Люкас. Чарли подошёл и ударил его ногой в затылок. Тот снова успокоился.
Мэнсон нашёл кнопку вызова "ассистента". Через минуту вошёл тот самый придурок, хотевший получить ухо в качестве сувенира. Увидев Чарли с ножом в руке и лежащего на полу Люкаса, он даже не перестал улыбаться.
– А что, операция закончилась? – спросил он, обнажив выпирающие кривые зубы.
– Как видишь. Сделаешь мне сейчас укол. Умеешь?
– Наверное, умею. Что колоть?