– А ты знаешь, что Маша присылала мне сообщения угрожающего характера?!
– Что? – чуть не подавилась я чаем.
– Да-да, – торжествующе продолжала Аля, – я даже сохранила этот текст у себя в телефоне.
– Вот это номер, – рассмеялась я. – И как же тебе угрожала десятилетняя девочка?
– Она написала: "Ты еще за все ответишь. Маша". Да-да, она специально подписалась, потому что номер-то новый… Я все, все сохранила.
– И что? – продолжала смеяться я.
– Это же прямая угроза! – очень зло ответила Аля.
– Аль… – Я взяла себя в руки и перестала улыбаться. – Ты ведь когда-нибудь все-таки станешь мамой… Я очень надеюсь, что это произойдет в ближайшем обозримом будущем. Так вот, как у потенциальной мамы, как у старшей сестры десятилетней девочки, у тебя не возникла мысль, что надо перезвонить Маше и попросить о встрече, поговорить с ней, узнать, что происходит?.. – Аля молчала. – Судя по твоей реакции на сообщение младшей сестры, ты и со своим ребенком будешь общаться по принципу: "Ты мне должен, потому что я тебя родила…" Скажи, а почему ты не ответила детям, когда они написали тебе письмо летом? Они так ждали твоего ответа или звонка…
– Не знаю…
– Ну ладно. Собственно, мне все ясно. Ну, чтобы картинка была полной, я расскажу тебе о себе. – И я поведала всю свою историю расставания с Алей. – Знаешь, это так страшно, когда и ребенок твой жив-здоров, а кормить тебе его не дают, и видеть его нельзя… Молоко-то прибывает… А кормить некого… Вот такая история. – Аля молчала. – Чтобы закончить этот разговор, я расскажу тебе, чему ты меня научила и что я поняла благодаря тебе. Во-первых, я поняла, что добро делать надо, обязательно и безоговорочно, но только тогда, когда человек высказывает хоть какую-то просьбу о помощи… Ты ведь никогда ни о чем меня не просила. Я сама решала, что Але надо выучиться и получить права, переехать в Москву, прописаться, снять квартиру… Ты брала и пользовалась. Но никогда не просила. И я хочу попросить у тебя прощения за это…
– Да-да, – выразительно посмотрела на меня Аля.
– Во-вторых, – продолжала я, не обращая внимания на это "да-да", – благодаря тебе и только тебе Маша, придя когда-нибудь ко мне с разговором про то, что она полюбила мужчину, у которого есть дети от другой женщины, на вопрос, как мне себя вести с его детьми, услышит: "Никак. Мужчина твой пусть с ними общается. Но к тебе эти дети не имеют никакого отношения. Их мать – другая женщина".
Впервые за наш разговор на лице Алевтины я увидела растерянность.
– Вот так, Аля… Вот такие дела…
Все время, пока я говорила, у меня звонил то один, то другой телефон. За двадцать минут встречи с Алевтиной мне умудрились позвонить и Маша, и Егор, и Андрей, и даже мои мама с папой! Как чувствовали, что мне нужна их поддержка и любовь… Мы были вместе. Одна семья…
– Я хочу извиниться перед тобой за детей. Я не думала, что они станут так переживать. Но только за детей, – скороговоркой выпалила Аля.
– Аль, я вижу, что ты не слышишь меня… Не понимаешь… Но, может быть, когда-нибудь в твоем сознании всплывет этот наш разговор. Мне бы очень хотелось, чтобы это случилось до того, как ты станешь сама мамой… Прошу тебя: не играй с людьми, которые тебя любят. Это всегда очень плохо заканчивается. Ты пришла в нашу семью, поиграла с нами со всеми, попользовалась, а наигравшись, ушла… Страшно, что в игрушку превратились два детских сердечка…
– Ну я же извинилась, – возмущенно фыркнула Аля.
– Да не в извинениях дело… У тебя вся жизнь впереди. Все, что ты уже прожила, заново не перепишешь, понимаешь. День прожила – все, его уже не вернуть. И людей не вернуть. Никогда. Сердца, которые ты разбила, не склеить… И даже после всей боли, которую ты причинила моим детям, я прощаю тебя. И прошу: никогда больше так не делай. Своих детей, мужа, себя я сумела вылечить от тебя, а вот твой будущий ребенок… Попробуй успеть до его рождения научиться жить рядом с людьми, а не пользоваться ими. – Аля молчала. Да и мне больше не о чем с ней было разговаривать. Но я все-таки не удержалась и спросила: – Скажи, а почему ты так одета? Ты в отпуске?
– Нет…
– Странно, не думала, что настолько за год изменился дресс-код в известном мне офисе.
– Мне так удобно, – вызывающе буркнула Аля.
– Понятно… Ну ладно. Мне пора.
Я вышла из-за стола и направилась к выходу. Я чувствовала, что Алевтина идет за мной. Я знала это. Но поворачиваться и говорить ей что-то я не стала. До свидания? Не тот случай. Прощай? Все равно не поймет.
Спустя несколько дней я сидела в машине, дожидаясь Машу с тренировки. На стекла налипал мокрый весенний снег, я не включала дворники и рассматривала причудливые формы снежинок. Отвлек меня от этого созерцания звонок отца.
– Здравствуй, мой любимый папа! – бодро ответила я.
– Здравствуй, мой хороший, – ласковый голос папы окутывал меня с головы до ног, – как ты живешь?
– Все хорошо, спасибо. Вот Машу с тренировки жду. А ты как?
– Знаешь, как отвечал на этот вопрос мой чешский друг Гакл?
– Знаю-знаю, – рассмеялась я.
– Вот и я "исчо поживаю…"
Мы обсуждали с папой текущую жизнь, он рассказывал мне про то, как у него дела на работе, дома, как учится его дочь, что вот-вот она будет сдавать экзамен на права.
– А машину уже решили, какую станете покупать? – спросила я папу.
– Вот думаем. Как раз хотел с тобой посоветоваться.
– Это ты удачно выбрал советчика, я на этом собаку съела, – довольно сказала я, – ты мне только скажи, для каких целей машина? В университет ездить? По городу, да?
– Ну и меня еще в деревню возить, – грустно заметил папа, – я уж скоро не смогу сам машину водить.
– Это будет еще не скоро, не говори так, – сказала я отцу и принялась перечислять варианты подходящих, на мой взгляд, машин для молодой девушки. Договорились, что на электронный адрес скину папе ссылки на сайты, где можно рассмотреть модели, названные мной. На том и распрощались.
Я продолжала сидеть в машине и ждать Машу.
Снег так и лип к стеклам.
Я смотрела на снежинки и все еще слышала голос отца.
Совершенно необыкновенный, добрый и самый ласковый в мире голос.
И вдруг я так пронзительно ясно осознала, что никогда… никогда уже не буду жить рядом со своим папой… вот так запросто, как в детстве, идти с ним по улице, взявшись за руки, я никогда… никогда не смогу отвезти его в деревню… Мой папа… Мой отец… Самый сильный и мудрый мужчина на земле…
И все-таки… Все-таки у меня есть возможность слышать его и хотя бы изредка видеть…
Слава Богу, что у меня есть папа…
Эпилог
Здравствуй!
Вот опять я пишу тебе. Спустя столько лет…
Прожив и пережив из-за твоего ухода из нашей жизни столько боли и слез. Но все же – пишу.
Потому что, как бы я ни старалась забыть и отпустить тебя, ты так и осталась для меня той смешной девчонкой в чудной голубой шапке.
И я по – прежнему люблю тебя, моя Алька.
Знаешь, любить человека, осознавая, что его никогда не будет рядом, – испытание. А любить ребенка и знать, что ты уже больше никогда не сможешь просто быть рядом с ним и поить горячим молоком, – это тяжелое испытание.
Но ведь в том-то и заключается настоящая любовь человека к человеку: любить просто так, не требуя ничего взамен.
Боже мой, как я старалась забыть тебя, перестать думать о тебе, как я заставляла себя не переживать о тебе.
Моя "работа" над своей душой длилась не один год! А закончилась в один день.
Это случилось ровно тогда, когда мне стало понятно: надо жить с этим, ничего не ждать и не звать.
Ну разве тебе хуже от того, что я по-прежнему воспринимаю первый снег не только с точки зрения "зима пришла" но и "есть ли у Али теплая куртка?" А когда я варю гороховый суп, я по – прежнему про себя называю его "Алькин суп" и всегда вспоминаю, как на вопрос: "Что вкусненькое приготовить тебе?" – ты неизменно отвечала: "Конечно, гороховый суп!"
И все равно, уже спустя столько лет, мы смеемся, проходя в Ялте то самое место, где ты испуганно сказала: "Катя! Это не люди… Это – мы…"
Я научилась не противиться мыслям о тебе …
Я заставила свое сердце не болеть, а улыбаться.
А еще благодаря твоему уходу я научилась воспринимать людей такими, какие они есть. Это тоже был очень тяжелый урок. Но я вызубрила его, и теперь мне легко!
Самым сложным было принять то, что ты не захотела сообщить своему отцу о беременности, а потом и о рождении внука. Видеть глаза мужчины, который только что от коллег услышал: "Разве вы не знаете? Аля ждет ребенка… Да у нас весь офис в курсе…" – а спустя несколько месяцев от них же принимать поздравления по случаю приобретения статуса дедушки, так и не получив этого радостного известия из первых уст, от дочери…
Ох, Алька, это непросто …
Знаешь, а он ведь тогда, когда только узнал о беременности, сразу позвонил твоей свекрови… Он ведь помнил это твое: "Я не считаю нужным поддерживать отношения с вашей семьей" и не тревожил тебя. А меня спрашивал и спрашивал: "Скажи, что же за боль я причинил своей дочери, что она лишает меня знания о внуке?" Что я могла ему ответить? Я и сама не знала. Да и до сих пор не догадываюсь.
Просто ты так решила. Это твоя жизнь, твой ребенок.
И все. Не надо усложнять.