В какой-то момент я поняла, что муж заметил мою рассеянную задумчивость. Но никак, никак не получалось у меня взять себя в руки и включиться в жизнь семьи. Моей семьи… Я всем сердцем верила, что все будет хорошо и уже сегодня вечером мы поймем: то, что случилось с нами, – наваждение, мы опять все вместе.
Надо было ехать в Дом. Я с трудом выключила компьютер. Еще раз проверила зарядку батареи у телефона.
По дороге заезжали за продуктами в магазин.
Андрей меня все тормошил, спрашивал: "Чего тебе хочется вкусненького? Давай я мясо приготовлю в честь Дня пограничника…"
Да… Это же был любимый праздник моего мужа! А я и не вспомнила…
И вдруг звук телефона. Сердце бешено заколотилось. Пока открыла сообщение – прошла вечность.
"Здравствуй! Я физически не смогу приехать сегодня".
Пружина внутри меня разжалась. Ну, значит, так. Ответила сразу: "Я тебе все написала. Решай сама".
Разум твердил: "Успокойся. Ты сделала все, что могла. Остановись. Смотри на все со стороны. Это ее выбор. Просто прими…"
А душа моя рвалась наружу, кричала: "Она приедет. Она не может не приехать! Вдруг она беременна? Может быть, "физически не смогу" означает тяжелейший токсикоз и неприятие любых видов транспорта… Может, с беременностью связаны и все остальные поступки… Она приедет! Не сегодня, так завтра… Точно! Ее вызвали на работу. А завтра воскресенье. И она приедет… Приедет. Приедет".
– Катюша, Катя, – тормошил меня муж, – хлеба сколько брать? Да что с тобой? С кем ты все утро переписываешься? Чего ждешь?
– Ревнуешь? – коряво улыбнувшись, ответила я. – Вот пыталась свидание назначить, так ведь нет, сорвалось…
– Я и не сомневался, – обнял меня Андрей, – расскажешь, когда захочешь, а сейчас давай продукты покупать.
– Хорошо, прости…
День в Доме тянулся еле-еле. Мое бурное воображение решило, что Алю может привезти Коля, и я прислушивалась к звукам на улице, надо и не надо выходила во двор, чтобы посмотреть: вдруг да не услышала звука двигателя?..
Не было. Никого. И ничего.
Вечер выдался просто сказочным: природа как будто нарочно заставляла меня обратить внимание на то, как буйствует весна, как все живет, набирается сил, рвется ввысь…
А мое небо… Мое небо опять было вот именно как в той поговорке: "с овчинку".
Вечером мы пошли гулять. Как любит говорить Иван, далеко-далеко. Маша с Иваном дурачились, срывали превратившиеся в ватные шарики одуванчики и сдували с них шапки. Мы с Андреем в основном молчали. Смотрели на наших детей и даже смеялись вместе с ними…
– Может быть, ты все-таки расскажешь мне, с кем ты весь день переписывалась… – заговорил первым Андрей.
– Ох, какой ты у меня ревнивый, – опять попыталась отшутиться я.
– Да я ведь примерно представляю с кем… Но лучше ты мне сама расскажи.
– Ты прости меня. Вот сразу и за все прости, договорились?
– Договорились. Но я уже напрягся.
– Не напрягайся. Я Але письмо написала…
– О чем?
– Вот, почитай сам. – я протянула мужу телефон, где был открыт файл с письмом.
Сначала Андрей читал на ходу и катил перед собой коляску Ивана. Потом остановился. Дочитал. Поднял на меня глаза.
– Не приехала, – горько сказал муж. – Даже после такого письма не приехала…
– Прости. – у меня в горле стоял ком. – Я не думала, что все так плохо. Но, может быть, она еще приедет. Может быть, она в положении? Или на работе что-то. Давай подождем. – Не знаю, кого я уговаривала в тот момент больше: себя или Андрея.
– Ждать не надо. Не приедет. Ты ей больше не нужна, отработанный материал, – жестко отрезал муж.
– Зачем ты так?!.
– Это правда.
– А ты?
– А я – подкаблучник, со мной не о чем разговаривать.
– Фу, дурак ты какой… – Я толкнула мужа в плечо. – Зачем ты так?
– Знаешь, если предположить, что я бы получил такое письмо, я приехал бы уже для того, чтобы защитить свою мать… Чтобы сказать: "Не сметь плохо говорить о моей маме…"
– Да я вроде плохо про ее маму ничего не писала… Только цитировала…
– Прости меня, Катюш…
– Это ты меня за все прости.
На следующее утро мы провожали Машу.
Мы с Андреем бодрились как могли. Суета в аэропорту, знакомство с ребятами из делегации "Детского радио", в составе которой отправлялась Маша, проверка документов, очередь на паспортный контроль и… все, наша девочка исчезла в толпе.
Оставалось только молиться и ждать Машиных звонков. Ждать взлета самолета смысла не имело. Мы отправились назад в Дом. Звонок Маши застал нас на выезде из Домодедово:
– Мамочка, ты только не волнуйся, хорошо?
– О Господи!.. – Внутри меня все оборвалось. – Что?
– Я проходила таможенный контроль… Ну, или контроль безопасности… Я не совсем поняла… Короче говоря, у меня забрали все-все, что мы сложили для душа…
– Подожди, подожди, солнышко, я сейчас папе трубку дам, а то я не понимаю ничего… – И протянула телефон мужу.
Сидя на заднем сиденье машины с Иваном, я слушала разговор Андрея с Машей и понимала: мы оба очень здорово провинились перед маленькой девочкой, перед нашей Машулечкой…
Мы положили все-все принадлежности для душа в рюкзак, который Маша не сдавала в багаж. И ладно, я не подумала о том, что все это изымут в соответствии с правилами безопасности. Но Андрей, который проводит в самолетах половину своего рабочего времени…
Это в каком же состоянии мы оба находимся, как отключен наш мозг?!
От наших переживаний напрямую начали страдать младшие дети…
Буквально через месяц нам предстояло отправлять Егора в поездку в Англию… Нет, я просто обязана взять в руки себя, мужа… Мы не можем жить в таком состоянии!
Снова звонок от Маши:
– Мамочка, мы скоро взлетаем, я все уже решила, с девчонками договорилась: они шампунь мне дадут и гель для душа… Так что грязью я не зарасту, не переживай, – смеялась в трубку наша боевая умничка-дочка.
– Какая же ты у нас молодец, спасибо тебе большое… Папа трубку просит. – я снова передала телефон мужу.
– Машенька, девочка наша, как хорошо, что ты у нас такая выросла… Прости нас с мамой за то, что мы так вещи твои собрали… Прости. Мы виноваты, – твердил Маше Андрей.
– Папа! Прикинь, какие все таможенники теперь чистые будут: мама же мне купила все самое лучшее и большое, чтобы с ребятами делиться. А поделиться пришлось со взрослыми людьми, – не унывала Маша.
– Целуем тебя, доченька. Спасибо тебе. Ждем твоего звонка уже из Симферополя.
– И я вас очень люблю! Не волнуйтесь за меня!
Андрей выключил телефон.
– Натворили мы с тобой дел… – выдавил из себя муж.
– Вперед нам наука… – только и смогла ответить я. Дальше мы ехали молча.
Уже через неделю мы были в Ялте.
Обычно мы приезжали в канун моего дня рождения.
Проснувшись рано утром на следующий день, Андрей умчался за Машей: такая у нас была договоренность – в мой день рождения она будет с нами все время. Как же я соскучилась по нашей девочке, как хотела ее обнять! Мы впервые расстались так надолго.
Накрывая стол к праздничному завтраку, я отвечала на обычный шквал звонков от родственников и друзей. Время шло, Андрей давно привез Машу… Но звонка от Али все не было. Я уже прикинула все возможные варианты распорядка ее дня, по моим подсчетам, она должна была позвонить уже давным-давно. Тишина… С каждым последующим звонком "не от Али" я становилась все мрачней и мрачней.
Я чувствовала, что мне даже дышать становится труднее. Как же это невыносимо тяжело – ждать! Я никогда и предположить не могла, что буду настолько зависеть от звонка этой девочки… Алька-Алька, что же ты со мной делаешь… За что?.. Я никак не могу понять: за что?..
День шел. Я выполняла намеченную программу, но все было как в тумане. Этот ненужный мне праздник, солнце, море… Все не в радость. В какой-то момент я поняла, что и семья моя сейчас мне в тягость. Я так хочу лечь, укрыться с головой одеялом и ждать… Она не может меня не поздравить. Не может не позвонить. Хотя бы потому, что это шанс попытаться что-то исправить.
Приближался вечер. Маше пришло время возвращаться в лагерь. А к нам должны были прийти в гости наши ялтинские друзья.
Вот этой паузы, когда Маша уже уедет, а гости еще не придут, я ждала с особым нетерпением. Мне просто физически требовалось побыть одной. И когда долгожданная пауза настала, я поручила Ивана Егору, а сама отправилась гулять с нашим тогда еще щенком Танго.
Боже мой, что я только себе не говорила, как я себя не успокаивала… Все тщетно. Я понимала, что нахожусь на грани больших слез. Ну а почему бы и нет? Я так редко плачу…
Огромным усилием воли снова завязала себя узлом. Нет, я могу напугать своих мальчишек…
Хорошо, как хорошо, что Маша уехала. Я же видела ее глаза. Маша чувствует меня как никто на этой земле…
Вернулся Андрей. Привез мой любимый "Киевский" торт. Мой муж… Он все видел, все чувствовал, все понимал… И так старался сделать этот день праздничным. Именно тогда, когда я увидела во дворе Андрея с тортом, я и расплакалась.
– Катенька, Катюша, да ты что?! – муж встал передо мной на колени, гладил меня, сидящую за праздничным столом, по голове. – Нельзя тебе плакать! У тебя же день рождения… Сейчас гости придут… Прошу тебя: успокойся. Ты напугаешь детей! Слышишь?! Они же не видели тебя такой никогда…
– Ты только объясни мне: почему? Почему Аля не звонит?