Сразу за мной в коридор вышла Евгения. Я обняла её, и мы долго говорили о том, чем я могу помочь. Евгения протянула мне копию рецепта с названием лекарств, и я, не медля ни минуты, побежала в ближайшую аптеку. Купив всё необходимое по списку, вернулась и передала пакет Евгении.
Я вышла покурить на улицу, присела на скамейку и глубоко опустила голову. Я даже не курила толком, все мысли были заняты только тем, как помочь маленькому ангелу.
И тут меня осенило, я решила пост, который выставлен на "Фэйсбук", запустить по всем социальным сетям и ездить по городу, а если понадобиться то и по всей стране, собирая средства на помощь Виктории от всех граждан нашей Родины.
В запасе было всего лишь месяц – полтора. Опухоль в голове девочки медленно начинала развиваться.
Вернувшись, домой я опубликовала пост и выставила фото малышки во все социальные сети в Рунете с таким текстом:
"Добрые люди, у всех у нас есть сердца, ради всего святого, отвлекитесь на минуту и прочтите моё сообщение. Посмотрите на фото этой девочки. Её зовут Виктория ей 10 лет и у неё опухоль головного мозга. Нам конечно, сейчас очень нужна финансовая поддержка каждого из вас, но больше всего нам необходимы ваши несколько минут, в которых вы обратитесь к Всевышнему с мольбами о выздоровлении маленькой девочки. Пожалуйста, кем бы вы не были, где бы вы не находились, помолитесь за Викторию!"
В тот же день мой призыв облетел весь мир. Сначала сотни, а потом тысячи и тысячи комментариев стали приходить на мою страничку. Люди со всего мира начали просить Бога об исцелении девочки. Я была счастлива, от того что всё таки у нас у всех есть добрые сердца, которые умеют всё ещё сопереживать и отзываться на чужое горе.
Да! Мир не без добрых людей.
Каждый день я посещала Викторию с разными игрушками и подарками, которые приходили со всего мира на мой адрес и адрес родителей девочки. Появились люди, которые, помогли привести для малышки опытных специалистов из самых лучших клиник мира.
Как говорится – мысль материальна. Болезнь отступала стремительно. Виктория начала поправляться. Врачи лишь разводили руками, удивляясь тому, какие чудеса способна сотворить сила мысли.
Виктория одержала победу, полностью оправдав значение своего имени.
Прошло более трех месяцев, девочку выписали из больницы, она вернулась к обычной жизни. Снова стала посещать школу, играть с подружками, радовать нас своими успехами. Она снова начала ЖИТЬ.
В один из прекрасных дней Евгения с Викторией пришли ко мне в институт. Мы встретились в фойе. Евгения расплакалась, и крепко держа меня за руки сказала:
– Спасибо тебе, Анастасия! Ты человек с большим сердцем! Дай Бог тебе здоровья! Виктория теперь и твоя дочь.
– Ну что ты, Евгения, не стоит благодарить меня. Самое главное верьте в лучшее и не забывайте делать добро тем, кому это необходимо, – сказала я.
Затем опустившись на колено перед девочкой, я взяла её за руку. Снова, как когда-то совсем недавно, я смотрела в её глаза, теперь уже полные жизни и света и произнесла:
– А ты, Виктория, если увидишь во сне того самого маленького ангела, скажи ему, что пока не время быть ангелом на небесах. Может быть, только лет через сто, – улыбнулась я и поцеловала девочку в щёчку.
– Хорошо Настя. Я передам, обязательно. Если увижу, конечно,– сказала она улыбаясь.
Прошёл год после этих событий. Виктория растет, учится, мечтает стать врачом. Я часто навещаю её, и мы вместе ходим в парк и просто проводим время вдвоём.
Мы стали одной семьёй.
Как лучший волонтёр года, я получила награду от многих международных и российских организаций. Ни в коем случае не подумайте, что хвастаюсь я, нет…Я горда тем, что всё еще есть добрые люди с благородными сердцами.
Эта история и мой скромный вклад в судьбу девочки Виктории, заставили меня посмотреть на жизнь глазами невинных детей, а не глазами одурманенных людей, дымом бессмысленного кальяна.
Вороновы
Я была на паре. Заканчивался последний семестр учебы.
Конец мая всегда был чем-то воздушным, манящим вдохновляющим на безбашенные поступки. Хотелось улететь на море, прогуляться по пляжу в шикарном купальнике, выставляя на показ красивые формы своего молодого тела. Ловить восхищенные взгляды мужчин, вальяжно лежавших на шезлонгах и смотревших поверх своих солнечных очков, вслед уходящей меня и цокающих, качая головой, как бы произнося про себя: "Ах, какая штучка!", вызывая своими действиями гнев спутниц, загорающих рядом. Может это и эгоистично и не красиво с моей стороны, но поверьте мне, именно это и есть тайное желание каждой женщины. Так было, есть и так будет всегда.
Мечты остаются пока только мечтами. Вместо лета с пальмами и восхищенных мужчин, во время летних каникул меня ждёт работа. Я должна хотя бы чуть-чуть заработать перед последним, четвертым курсом. Хотя, я с первого курса в свободное от учебы время работала, кем придётся. Профессии были разные. Где – то мыла посуду, где-то нянчила детей. Работы я не боюсь, поэтому хваталась за любую возможность подзаработать. Мне помогала, старший менеджер кадрового агентства, Людка, которой я сразу приглянулась. Она всегда мне говорила: "Настёна, есть работа. Очень хорошая семья, рекомендуем тебя, как простую и порядочную девушку. Надо поработать домработницей или, например, гувернанткой". Вот так она частенько помогала мне с заработком. Я всё делала с душой. Выполняла свою работу на совесть и выкладываясь на все сто. Но при этом, на учебе я успевала делать успехи.
На днях позвонила Людка и сказала, что есть работа на всё лето. Она заключалась в том, что нужно было присматривать за пожилой парой. Я с радостью согласилась.
– В общем, так Настёна, с тебя требуется убирать, содержать всё в чистоте, готовить по требованию хозяев. Очень порядочная, интеллигентная пара. Старику восемьдесят пять, а старушке восемьдесят три года. Оба профессора, лауреаты какие-то. Дети живут в Риге. Они хорошо платят. До тебя там работала Ленка Селиванова, но её угораздило выйти замуж. Поэтому записывай адрес, – пролепетала Людка впопыхах.
По указанному адресу я была уже через час. Светлая и добрая улица Якиманки, олицетворяла собой целую эпоху истории старой Москвы. Чего только не видели стены этих старых переулков! Они переживали столетия и становились свидетелями разных судеб, складывавшихся счастливо, а иногда и не очень. Судьбы простого русского народа и судьбы выдающихся личностей той или иной эпохи.
Я поднялась на второй этаж, и позвонила в дверь. В агентстве меня предупредили, что старики плохо слышат. Поэтому спустя минуты три, я вновь нажала кнопку звонка. На этот раз мне открыл дверь пожилой мужчина в очках из тяжелой роговой оправы.
– Здравствуйте, я Настя. Из агентства, – с улыбкой проговорила я.
Старик был одет с иголочки. На нём был шёлковый халат, из – под которого виднелся аккуратно заправленный в ворот рубашки шейный платок светло – голубого цвета. Бережно зачёсанные назад белоснежные волосы, придавали ещё большей солидности всему образу.
На секунду задержав на мне взгляд, слегка улыбнувшись, мужчина распахнул дверь, чтобы я смогла пройти внутрь квартиры. Закрыв за мной дверь, он обратился ко мне:
– Надевай всегда тапочки. В доме немного сыро после весны. И ещё, Анастасия, у тебя очень благородное и красивое имя, проговаривай его полностью. Меня зовут Пётр Степанович Воронов. Проходи, в зале нас ожидает моя маленькая принцесса Елизавета Григорьевна, – улыбаясь, произнес он. Манеры поведения Петра Степановича меня поразили.
Коридор этой квартиры казался огромным для меня. В зале в инвалидной коляске нас ожидала совсем маленькая старушка. На меня смотрели маленькие, но ярко выраженные голубые глаза. Несмотря на свой преклонный возраст, она сидела с укладкой на голове и накрашенными губами. Пётр Степанович подал мне стул, и мы сели напротив Елизаветы Григорьевны. Она улыбалась. В её улыбке и в некогда красивых чертах лица я увидела облик счастливой, стареющей дамы. Женщины, которая прожила, возможно, нелёгкую жизнь со всеми её тяготами и лишениями, но, тем не менее, не подающая виду. Мои мысленные изучения прервал Пётр Степанович:
– Лизонька, познакомься это Анастасия. Её прислали к нам из агентства, – медленно произнёс он.
– Очень приятно! Чувствуй себя как дома, доченька, – проговорила старушка.
– Спасибо,– сказала я и улыбнулась в ответ.
– К сожалению, я не встаю, но Пётр Степанович тебе покажет, что в доме и где, – с улыбкой произнесла Елизавета Григорьевна.
В тот же день я приступила к своим обязанностям. Всё убрала и перестирала. Прибираясь в шкафу, я увидела два кителя с медалями. Судя по всему, мои интеллигентные пенсионеры были участниками Великой Отечественной Войны. Мне не терпелось тут же расспросить Петра Степановича, но я молча закрыла шкаф.
Пётр Степанович и Елизавета Григорьевна были заняты своими делами. Несмотря на свой преклонный возраст, Пётр Степанович всё ещё читал книжки. А Елизавета Григорьевна смотрела передачи по телевизору.
Близился вечер, я поинтересовалась, чтобы они хотели к ужину. На что Пётр Степанович аккуратно отвел меня в кухню и сказал: