Сунуть в эту кучу и пожарные? И что, потом переворачивать весь этот хлам, разбирая сплошь и рядом почти стёртые надписи на корешках?
С кассетами в руках прошлась по всей квартире, включая и кухню. Увидела на столе забытые упаковки с блинчиками с мясом, отругала себя — надо было сразу сунуть в морозильник, ведь испортятся. И сунула, хотя мне что-то мешало и пришлось действовать одной рукой, но тут одновременно заголосили домофон и телефон, и я поспешила в прихожую. Как всегда, не интересуясь, кто рвётся ко мне, отворила дверь в парадное и принялась разыскивать в комнате трезвонящий телефон. Вот вечно так, не помню, где бросила трубку. Впопыхах схватила трубку факса, хотя говорить в неё не любила из-за короткого провода.
В телефоне оказалась Анита.
— Надеюсь, ты ещё не легла? — без предисловий начала подруга, и я только теперь отдала себе отчёт в том, что давно наступила ночь. — Слушай, я тут вспомнила фамилию типа, которого тогда задушили в «Мариотте». Его звали Стефан, правильно?
— И вовсе нет! — возразила я. — Его звали Антоний. Антоний Липчак.
— Чушь! — отрезала Анита. — Никакой он не Липчак. Точно помню, Стефан. И фамилия такая подходящая… минутку… ну да, Трупский! Стефан Трупский!
У меня голова пошла кругом.
— Полиция расспрашивала меня о каком-то Трупском, но я никогда не слышала о таком! — крикнула я в трубку. — А тот, в отеле, был Антоний Липчак, тоже полиция установила, не я выдумала.
Похоже, Анита была несколько озадачена.
— И что, полиция в отеле видела его документы?
— Вот именно, видела! И паспорт, и права, и кредитные карточки.
— Надо же, так перекрасился! — удивилась Анита. — Так вот, слушай меня, он такой же Липчак, как я прима-балерина. Я отлично знала этого типа, сколько раз приходилось встречаться с ним во время всевозможных мероприятий, как журналистских, так и деловых, а в последние годы на презентациях и тому подобной ерунде, так что прекрасно его помню. И, несмотря на невзрачную внешность, проныра он был тот ещё! Хуже меня! И в сто раз нахальней! У представителей правящей элиты при виде этого типа сразу вытягивались физиономии. Прямо скажу — не любили его, но считаться были вынуждены. И с большинством сильных мира сего он был на «ты». Как-то один из моих друзей-журналистов разоткровенничался со мной, вот тогда-то я узнала, что пан Трупский — крупнейший специалист по части чужих секретов, коллекционирует их многие годы, хобби у него такое, и это даёт ему возможность управлять людьми — заметь, людьми весьма влиятельными, — как марионетками.
Естественно, я сразу же спросила:
— А среди послушных ему марионеток не было ли представителей средств массовой информации, скажем телевидения?
Анита оправдала мои ожидания:
— Наверняка были, но он всегда предпочитал иметь дело с бизнесменами в области торговли, банковской сферы и с крупными монополистами. В общем, там, где делаются большие деньги.
— Вот я и говорю — средства массовой информации. К тому же это ещё и власть, не только большие деньги.
— А что? — немедленно поинтересовалась опытная журналистка.
Я тяжело вздохнула:
— Да так, ничего особенного. Ты всколыхнула было во мне надежды, но тогда уж это можно бы считать просто чудом…
Подруга одёрнула меня:
— Вот именно, не стоит требовать от жизни слишком многого. Всезнающий Стефан ещё помогал людям в получении кредитов — как банковских, так и всяких прочих, тоже услуга немаловажная. Как видишь, натура широкая, действовал на всех фронтах. Одни его отгоняли, другие, наоборот, гонялись за ним. Почему отгоняли? Да просто, зная его профессию, человек боялся, как бы паршивец не разнюхал чего не следует. Ну а гонялись, чтобы купить нужные сведения. Дорого продавал их, подонок… хотя о покойниках не следует так выражаться.