Соседка-то, помимо прочего, освободила Риту и от необходимости делать мучительный выбор среди крайне ограниченного ассортимента супов. Ибо содержимое пакета с оборванной ручкой могло превратиться только в борщ. И ни во что иное. Правда, мяса уж больно мало, зато есть в морозилке маленький кусочек "летошного", как говорят в народе, сальца - а такое и нужно, есть колбаска, хоть и дешевенькая, соевая процентов на восемьдесят, если не на все девяносто пять, но покрошить ее помельче да побольше, пару-тройку кубиков бульонных бросить, колбаса их духом напитается… Да нормально будет!
"Пригласите, пригласите, пригласите и ладонь мою в руках своих сожмите!.."
Косточка вот-вот уже сварится - не говяжья ведь, а старых свиней не бывает - надо быстрей приниматься за овощи - мыть, чистить, тереть, шинковать… Эх, сметанки бы еще, но не тащиться же из-за нее снова в магазин, у плиты-то ноги уже едва держат, поэтому сойдет и майонез, многие теперь его даже сметане предпочитают, однако настоящий борщ требует все-таки ее. Впрочем, настоящий борщ и мяса, конечно, требует настоящего да поболе, а не колбасы суррогатной.
Забавно, а ведь, пожалуй, из того колхозно-совхозного мяса времен всеобщего дефицита, запомнившихся Рите вполне отчетливо, по нынешним рецептам тоже можно было страну колбасой наводнить. Но сглупило тогдашнее начальство, ненавидящее всяческий эрзац еще со времен "ленд-лиза", за что и поплатилось страной, потому что именно дефицит колбасы, а не свободы страну погубил…
10.
Потянулись скучнейшие каникулярные дни. "Эх, - думала Рита, изнывая от неприкаянности, - еще в том году не было никаких проблем: то в ДК автомобилистов на утренник, то в Дом пионеров на елку, то к папе на работу, то к маме на службу! И вечером, не чуя ног, падаешь в постель, а с утра снова - спектакли, утренники, елки, палки. И кульки, кульки со сладостями, от которых тошнит уже.
А всего лишь год прошел, и враз не стало ничего. Отвалите, детки, вы уже большие, халява кончилась, зато можете хоть каждый вечер на дискотеке до упаду скакать. Хотя, кажется, теперь и малышне уже нет той лафы".
Конечно, Рита несколько преувеличивала бедственное положение молодежи, нашла бы она способ убить время и в эти каникулы, но настроение отчего-то было такое, что по-настоящему не тянуло никуда, а тянуло, наоборот, лежать на диване и украдкой поглядывать на страдающих угрызениями совести родителей, не обеспечивших ребенку полноценный досуг. Да и с одноклассниками можно было бы неплохо время проводить, ведь все жили неподалеку, но одноклассников видеть совсем уж не хотелось, поскольку пришлось бы отвечать на многочисленные и совершенно бестактные вопросы, задавать которые горазды почти все, а отвечать - лишь редкие любители - особого сорта мазохисты либо просто дурачье…
А Фридрих, скотина, в эти дни как ни в чем не бывало глазел на достопримечательности промозглого соединенного королевства, трахал отвязных девочек из древних британских родов, не брезгуя и внучками магарадж, болтающихся по туманному Альбиону, как у себя дома, накачивался до икоты элем и, кажется, грогом - так представляла Рита пребывание своего первого мужчины за бугром, обнаруживая не столько изрядное знание заграничных реалий, почерпнутое из советского учебника английского языка, а также прочих не очень солидных источников, сколько то, что она себе пыталась воспретить.
Ну да, этот гнусный совратитель настырно лез в голову, как недавно - в душу и в джинсы. Притом ощущения даже самой захудалой влюбленности не было в помине, слава богу, потому что влюбиться в такого может лишь полная идиотка, а было некое новое, странное и по-особому волнующее чувство. Потребовалось немалое усилие, чтобы с ним разобраться.
И пытливая девушка, преодолевая нарастающее смятение, разобралась: сомнений нет, ей хотелось повторения того, что недавно доставило неприятные ощущения. Хотелось более тщательно вникнуть, но не для того, разумеется, чтобы начать предаваться этому дни и ночи напролет все равно с кем, а для того, чтобы, отыскав способ противостояния столь мощному физиологическому фактору, не попасть к нему в унизительную, рабскую зависимость.
Рука девушки сама потянулась уже к телефону - а что, взять и позвонить Женьке, зазвать к себе, честно выложить ему о своем забавном приключении, посмотреть, каким он будет выглядеть дураком - вроде Ваньки или еще дурнее? Может, удастся лично наблюдать процесс произрастания мужских рогов. А что, интересно, вырастает у женщин в аналогичном случае?..
Но тут вовремя вспомнилось, что первым должен позвонить Женька - что б ни случилось. Стало, может быть, впервые в жизни досадно по поводу себя самой. Впрочем, нет, не впервые, конечно, однако и не часто случалось такое. Болтают, что с возрастом обязательно чаще будет, но, скорей всего, врут - мыслимое ли дело терзать себя за что бы там ни было!
Надо набраться терпения, Женька все равно скоро позвонит, куда он денется. Даже если "двоечница" в знак благодарности за сухую скучную теорию уже успела обучить прилежного мальчика самой веселой и, скорей всего, самой главной из всех на свете учебных дисциплин. Потому что "двоечница", это по-любому несерьезно. И нос у нее картошкой, и рожа блином.
То есть Рита далеко не всегда была склонна преувеличивать собственные фактурные недочеты, а лишь под настроение. Под иное же настроение - совсем наоборот.
И Женька впрямь позвонил. Но не в этот же день и не в следующий, а в самом конце каникул, когда его подружка - они ж пока еще не расплевались официально - до такой степени озверела от скуки, что уже несколько раз ссорилась с родителями, несколько раз порывалась поделиться с ними своим личным "открытием мира". А несколько раз в ее голову заходила совсем уж шальная мысль: взять, например, и выскочить голой на улицу, где не только люди кругом, но еще и мороз рождественский, какого не было лет сто или даже двести!..
- Привет! - гаркнул как ни в чем не бывало Женька, вспомнив о Рите лишь в предпоследний день опостылевших каникул.
- Простите, кто это? - манерно пропела с фальшивым недоумением Рита, предвкушая, как она сейчас поиздевается вволю…
- Кончай придуривать, будто не узнаешь. Я это. Ты - одна?
- Естественно. У родителей каникул нет.
- Так я - зайду?
- Валяй. Любопытно поглядеть, какой ты стал после внеурочных занятий.
- Вот-вот, и мне любопытно… Все, выхожу…
И Женька положил трубку, оставив подружку томиться целых десять или даже пятнадцать минут, ведь из последней его фразы выходило, что свежая новость, которую ему приготовила Рита, возможно, будет не такой уж свежей…
И вот - звонок в дверь.
- Привет еще раз.
- Привет. - И никаких нежностей. Значит, уже знает что-то. Неудивительно - столько общих знакомых. Ну, и плевать. Небось тоже не ангел.
- Проходи. Чай - будем? Папа вчера торт покупал - хотел порадовать любимую дочь, которая все каникулы, как - царевна Несмеяна. Это папа меня так иногда называет. Торт здоровый был, мы не доели, еще здоровый кусок остался.
- Спасибо, не хочу ни торта, ни чаю. Уже тошнит от сладостей, да я к тебе на минутку, у меня, сама знаешь, каникулы только в феврале, а сейчас - совсем наоборот, сессия.
- Знаю, не забыла. И как успехи?
- Нормально…
Между тем, вот так ни о чем разговаривая, прошли в комнату, сели друг напротив друга.
- Ну, - Женька пытливо поглядел в глаза, - рассказывай, как встретила праздник, небось, впечатлений через край?
Явно что-то знает. Не исключено, что знает вообще все.
- Может, начнем с тебя?
- Пожалуйста. Я праздновал в кругу семьи, как путевый, лег спать в третьем часу, встал в одиннадцать, поел и - за учебники. Все.
- Ну, и я - аналогично, кроме учебников.
- Да что ты! А мне одна твоя одноклассница говорила…
- Значит, наводил справки!
- Больно надо. Не думал даже. Она - сама.
- И что же она - сама?
- Хотелось бы, знаешь, из первых рук…
И Ритку будто прорвало. Она уже совсем забыла, что намеревалась ошарашить дружка пикантной новостью, она вдруг почувствовала себя всеми обиженной, обманутой и преданной, разозлилась на весь свет, будто не добровольно совершила то, что совершила, а под страхом смерти, но никто не желает этого понимать.
- Да, я неплохо встретила Новый год! В компании настоящего джентльмена, который наконец-то сделал меня женщиной! А еще он звал меня с собой в Англию на все каникулы, но я отказалась - не видала я той Англии! А еще…
Рита, ей-богу, не знала, что придумать еще, но хватило и этого. Потому что Женька - куда только девалась его всегдашняя невозмутимость - вскочил, как пружиной подброшенный, и лицо его красными пятнами покрылось, а губы дрожали.
- Хватит! Ты… Ты… Эх, ты!
И он кинулся в прихожую, стал поспешно одеваться, как когда-то поспешно одевалась Рита, стремясь скорее покинуть чужой богатый, враз ставший невыносимым дом.
Он громко хлопнул дверью, а через минуту внизу стрельнула дверь подъезда. А Рита все сидела в кресле, будто приклеенная, и довольно глупо улыбалась, хотя ей, кажется, хотелось заплакать.