– Не скажи! Я так, голубчик, прокляну, что и до смерти не опомнишься, – предупредил Матрай Докука. – Ты, поди, и слов таких не знаешь. На Лигере это целая наука – офалдеешь вмиг. Культурное наследие Земли, не шутка! Я тут давеча с одними местными сражался на дуэли… – Капитан умолк, сообразив, что в лишние детали лучше не вдаваться.
– И потом что?
– Да живой, как видишь. Хотя, может, и иллюзия… Тут сам уж выбирай. С кем торговался?
Портифон подумал малость и на всякий случай передумал проклинать. Пока, по крайней мере.
Слушая случившуюся перепалку, начальнички с довольным видом лишь посмеивались. И что их вдруг развеселило, так загадкой и осталось навсегда.
Но доблестный капитан никак не мог успокоиться. Какой-то неуч будет уверять, что ничего нет и они не прилетали ниоткуда! Наглость вопиющая.
– Ну, хорошо, – Матрай Докука решил зайти с другой стороны, – пусть в космосе никто не летает. Но все ваши соотечественники – откуда взялись? Не попадали же с крыш на землю!
– И не выросли, как грибы, – добавил Ривалдуй.
Портифон почесал затылок.
– Нет, они, конечно, прилетели, – после некоторой паузы отметил он. – Вон сколько побилось ракет! Но они прилетели сюда… из дома.
– Какого-такого? – У Пупель Ени даже челюсть от удивления отвисла.
– А вот… есть кругом особые дома. Их не видать, но они есть. Летучие, как острова, но только острова небесные. Кружат над планетой, плоские совсем. А по краям стоят ракеты, и в ракетах – экипажи. Стало быть, чего-то дожидаются. И точно: острова иной раз наклоняются, и тут ракеты с них слетают и прямехонько на землю – хлоп! Вот так народы здесь и возникают. Численность растет, и счастье вместе с нею прибывает беспредельно. Я понятно объяснил?
– Н-ну, в некотором роде, – замялся Ривалдуй. – Тогда, получается, вот эти, – он небрежно кивнул в сторону суетящихся аборигенов, – тоже летят совсем недалеко? До ближайшего дома-острова? Лишь бы допрыгнуть, так сказать?
– Воистину! – Лик Портифона просветлел. – И хорошо, что вы напомнили. А то я тут заговорился с вами… Словом, если не нуждаетесь в святых мощах, пойду и предложу другим. Они, как вижу, рады, а коль радуется человек, то он и ближнему готов пойти навстречу. Потому как радость укрощает глупый разум и рождает только ясные, незамутненные желания. Столкуемся, надеюсь.
Он бережно свернул тряпицу и драгоценный сверток сунул глубоко за пазуху. После чего, косолапо ставя ноги и отчаянно пыля, вразвалку затрусил в аборигенов стан.
Чуткое ухо лингвоперчика даже на изрядном расстоянии улавливало человеческую речь; по этой причине умный аппарат, не прерываясь ни на миг, старательно переводил – подряд все те слова, что слышал.
– Орлы! – воскликнул Портифон, приблизившись к аборигенам. – Рад увидеть вас!
"Орлы" на появление святого реагировали вяло. А точнее – попросту никак.
– Я вам напутствие скажу. Хорошее напутствие, – меж тем пообещал им Портифон. – И осеню вот этим чудо-знáком ваш корабль. – Он помахал над головою обручем на палке. – Так сказать, вдохну большую жизнь.
– А на хрена? – осведомился кто-то из аборигенов.
– Да как же это, как же?! – начал заводиться Портифон. – Я к вам со всей душой, хочу помочь…
– А на хрена? – последовал прежний ответ.
– Нет, дело ваше, разумеется, не вы одни на свете. Жаждущих поддержки и совета – много, – не сдавался Портифон. – Подумайте еще раз хорошенько. Вдруг что-то не сработает, ракета не взлетит… И как вы после этого до дома доберетесь?
Любопытство взяло верх, и аборигены ненадолго прервали работу.
– А что, – недоверчиво спросил один из них, – если ты помашешь этой железякой, всё пойдет по маслу? И ракета заведется, и в пути не будет приключений?
– Безусловно!
– Нам ведь стрессы не нужны, – добавил другой абориген. – Уж столько намаялись!.. Где гарантии, что всё будет хорошо?
– Мое слово – лучшая гарантия! – выпятил грудь Портифон. – Отец Портифон Златоупырский не зря такое имя носит. Оно звучит гордо! Звучит в веках!
– Ну да? – усомнился третий абориген.
– А вы как будто и не знали! – усмехнулся Портифон. – Вот дремучий народ! Вы спросите-ка у тех, кто только что со мной беседовал, – они подтвердят. Вконец очаровались мною. Все мои слова отозвались тысячекратно в их сердцах. Как минимум.
– Вот врун! – сердито пробурчал Матрай Докука, вслушиваясь в отдаленный разговор. – И, кстати, вы заметили – он с ними говорит совсем не так, как с нами? Пафосно, но жестко. Никаких там завываний-осияний…
– Тонкий психолог, знает к каждому подход, – невольно усмехнулся Ривалдуй.
– Ага, мы, стало быть, достойны только этой ахинеи, нам другое недоступно? – вскинулся Матрай Докука.
– Мы тут – новенькие, – рассудительно заметил Пупель Еня. – Этих голодранцев знает как облупленных, а мы – чужие. Мало ли на что способны… Вот и выдавал нам дурь по первому разряду. Ты же сам недавно уверял: мол, дурь универсальна, к спорам не располагает…
– И теперь считаю так, – пожал плечами капитан. – Давайте все-таки послушаем. Похоже, они что-то там надумали. Мне интересно.
Лингвоперчик щебетал, не умолкая.
– А какой нам прок с твоих гарантий? – не поверили аборигены. – Здесь всё, может, будет хорошо, тебя проконтролировать нетрудно, в случае чего – прибьем. А как стартуем, то с тебя и взятки гладки. Нам – кирдык, тебе – лафа. И где искать ответчика? Нет, эдак дело не пойдет. Уйди и лучше не мешай.
– Тогда давайте так, – не отступался Портифон. – Вот тут, – он вытащил заветный сверточек, – лежат чудесной силы мощи молодецкие. Способны чудеса творить, любые пожелания исполнят моментально, от любой беды предохранят. Проверено! Берите на корабль и пользуйтесь. Вот вам – гарантия!
– А… на каких условиях?
– Самых простых, общедоступных! Я по полной программе провожаю вас в дорогу, искренне напутствую и отдаю вам эти мощи. Просто так, без всякого напутствия, нельзя – мощам нужна подпитка здесь, на месте. Это, знаете, как цепь – в ней всё взаимосвязано.
Приписка на полях:
Вот так и вся история людская. Дурь на дури, а как глянешь в перспективе – вроде и неплохо. Рассужденьем поделился Бумдитцпуппер. (См. комментарий.)
– Эк прорвало негодника! – невольно восхитился Ривалдуй. – Так завернуть!..
– А перед самым стартом за оказанные мной услуги вы меня благодарите, – вкрадчиво докончил Портифон. – И вы еще вопросы задавали, между прочим… Те, что задавал я, не считаются. Совсем! Они по виду вроде и вопросы, а на деле – назидание. Утеха для заблудших душ. Вот так!
– И… сколько это будет стоить? – насторожились аборигены.
– Сколько дадите, – великодушно сказал Портифон. – Мне много и не надо, в пределах разумного… Сами должны понимать! В конце концов вы можете спросить у этих… – Он кивнул в сторону спейсотусовщиков.
И тут Портифон жестоко просчитался.
Аборигены вовсе не желали вновь общаться с космонавтами – уж слишком тяжело досталась им добыча. И они почуяли неладное. А вдруг там – сговор? Вдруг велеречивый Портифон и прежние владельцы корабля – по обоюдному согласию и к обоюдной выгоде – расставили ловушки победителям и затевают как-то облапошить их? К тому же – странно, право, – местные начальнички всё еще тут, хотя по логике других инспекторских поездок им бы следовало, сразу за фиксацией события, отчалить восвояси. Ну, а коли так, то лучше тихо собираться в путь-дорогу – без напутствий и мощей. Не надо рисковать.
– А вот – нисколько не дадим, – отважно сообщил один из отлетающих. – И ничего нам от тебя не надо.
– Вам, может, и не надо, – с нескрываемой досадой рявкнул Портифон, – но зато нужно мне! С вас десять вопросов, ребятки. Мой счетчик точно посчитал. Вот, убедитесь! – Он извлек из-за пазухи еще один сверток, в котором оказалась маленькая счетная машинка. На экране лицевой панели пламенела цифра "10". – Да, ребята, вы совсем забыли правила игры. На радостях, наверное. Однако это мало что меняет. Ручку золотите, и конец!
Действительно, существовало правило для местных: находясь подле начальства, в радиусе трех метров от него, вопросы можно задавать свободно, и никто считать не станет. А вот на большем расстоянии – уже изволь платить. Новоприбывшие под это правило не подпадали. Дескать, обживитесь, потрудитесь – и тогда уж претендуйте на различные поблажки. Гуманизм всегда суров.
Как на беду, аборигены суетились чуть поодаль от ракеты, вне начальственного круга, но не придали этому значения – ведь все равно им предстояло улетать в ближайший час. И тут нагрянул этот гнусный Портифон, развел свои дурацкие беседы…
– Чтоб ты подавился! – хором взвыли аборигены. – Навсегда!
– Не подавлюсь, – невозмутимо отозвался Портифон. – Прошу платить по счетчику.
Аборигены коротко посовещались, и наконец один из них сказал:
– А вот те – шиш! – И показал святоше кукиш. – Понял?
– Но есть правила…
– Ты для начала где-нибудь ракету раздобудь, а после и о правилах трепись. Произнесешь себе душевное напутствие, набьешь полны карманы разными мощами – и вперед. Но здесь, сейчас мы – победители. И, как нам поступать, решаем сами, без чужих подсказок.
– Это форменный грабеж!
– Нет. Обычная неразбериха перед радостным прощанием навеки. Так бывает. Когда ты станешь улетать, тебе тоже многое простится. Мы надеемся на это.
– Я не улечу! – воскликнул горделиво Портифон. – Я патриот! Заветы дедов и отцов не позволяют.
– И что, много было отцов? – с ехидцей спросил абориген.