– Сложнее, – поник Герман. – Приходится придуриваться, а они иногда это чувствуют. С вами можно быть относительно откровенным...
– Напористые кобели-интеллектуалы всегда были моей слабостью, – вздохнула Наама.
– Посчитайте, пожалуйста, – кивнул Марков официанту. – Гостиница, ваша территория, мое холостяцкое логово?
– Логово близко, и оно действительно холостяцкое? – невинно поинтересовалась Наама.
– Десять минут езды, – страстно сказал Марков – Холостое, как залп "Авроры".
– А потом разрушения на всю жизнь! – притворилась испуганной Наама.
– Не волнуйтесь, – торжественно сказал Марков. – Мое орудие экологически чисто и вреда вам не причинит.
– Справочку из диспансера, будьте любезны, мужчина, – вдруг сварливо сказала Огонькова.
– Прошу, – нисколько не удивился Герман и вынул из портмоне искомый документ.
– Взаимно, – протянула подобный документ Наама.
– Вы обворожительны, – поцеловал ей руку Марков. – Как сказал Гагарин перед покорением космических просторов "Поехали".
– И махнул рукой, – усмехнулась Наама. – Ну ладно, осмотрим вашу ракету...
После выхода из ресторана они наконец-то поцеловались и с недвусмысленной целью устремились к дому господина Маркова.
***
– Дьяволица! – кричал в экстазе Герман, бросив все силы для борьбы с Системой в отдельно взятый половой акт.
– А-а-архидемооон! – в еще большей нирване стонала Наама.
Через несколько часов сотрудница ООО "Избавление" Наама Огонькова и борец с Системой Герман Марков усталые, довольные и пресыщенные свернулись в объятиях друг друга.
– Имеется предложение уснуть, – зевнул Герман. – Но если это расходится с твоими планами, я все еще в состоянии стояния.
– Не надо превращать прекрасное вино в перебродивший уксус, – не менее сонно пробормотала Наама. – Спим!
Герман выполнил это ценное указание незамедлительно. Наама, дьявольским усилием воли стряхнув подступающий дар Морфея, достала из сумочки небольшую медную пластину. Направив пластину на спящего Германа, она изумленно присвистнула, взглянув на цифры 2 и 2, засветившиеся на корпусе пластины. Потом сонно зевнула и мирно уснула, обняв во сне потенциального клиента ООО "Избавление".
Утром Наама проснулась от изысканно-трагического вокала Мирей Матье и аромата свежесвареного кофе, стоявшего рядом с постелью.
– Кофе в постель, – сонно пробормотала она. – Как банально!
– Независимые индивидуальности не боятся банальностей, но в культ их не возводят, – из кухни появился великолепный Герман. – Если тебе не нравится кофе по утрам – с удовольствием выпью сам. Кстати, сегодня рабочий день, тебе никуда не нужно?
– Хамло, – рассмеялась Огонькова. – Дай женщине сначала проснуться, а потом выставляй на улицу! Или у тебя жизненный принцип – лучший момент общения с женщиной, когда она уходит?
– Если совсем честно, то да, – отпил горячего кофе Герман и блаженно зажмурился. – После полного сексуального удовлетворения меня начинает тошнить от пошлостей и банальностей моих постельных собеседниц. Но ты – явное исключение из общего правила, с тобой интересно. Поэтому, если хочешь, можешь остаться на любой приемлемый для тебя срок.
-И после первой совместно проведенной ночи он предложил гражданский брак, – язвительно протянула Наама. – Объяснился в страстной любви с первого полового акта и сказал, что я самая родная в мире...
– Насчет любви и любой формы брака, мадемуазель Огонькова, вы погорячились, – невозмутимо сказал Марков. – Но по поводу самой родной... Ты, безусловно, чужая, но наименее чужая из всех знакомых мне на данный момент женщин, следовательно – действительно самая родная.
– Тронута, – после некоторой паузы сказала Наама. – Тебе ведь сильно за тридцать, неужели за всю жизнь ты не нашел женщины более родной, чем я?
– Еще как нашел, – тяжело вздохнул Герман. – Мы были женаты более пяти лет, ради нее я тащил нелегкое для мыслящего человека бремя взаимодействия с толпой, но был счастливее и веселее, нежели теперь...
– Вы развелись? – с участием переспросила Огонькова.
– Мы никогда бы не развелись добровольно, – резко сказал Герман. – Мою жену убила Система. Причем не в переносном смысле, а в прямом – ее убили во время теракта на Дубровке.
– Террористы или ФСБ? – нахмурилась Наама.
– Террорист из ФСБ, – холодно ответил Герман.
Наама задумчиво замолчала.
– Кстати, – улыбнулся Герман. – Передай своим, что никакого контракта по продаже души я подписывать не собираюсь. Я не настолько приближен к примитивной реальности, чтобы думать, что моя книга очутилась у тебя в сумочке совершенно случайно.
– Неужели ты думаешь, что я прямиком из ада? – расхохоталась Наама. – Большой мудрый ребенок... Меня больше интересует, откуда ты знаешь, кто именно убил твою жену?
– Потому что на этом наибездарнейшем мюзикле мы были вместе, – терпеливо объяснил Герман. – Мы были очень несовременной парой и не ходили по театрам раздельно. А ведь я хотел передарить эти проклятые билеты!
Наама увидела Германа и красивую шатенку, стоящую под дулами автоматов. Потом раздалось шипение газа, и двое мужчин в масках, державших заложников под прицелом, достали маленькие противогазы, одновременно открыв огонь по другим мужчинам в масках и жене Маркова. Увидела исказившееся от боли лицо Германа, прыгнувшего на одного из мужчин, уже надевшего противогаз...
– Ты не смог отомстить? – вдруг прекратила пользоваться телепатией Наама.
– Один из убийц моей жены – майор ФСБ, – задумчиво протянул Марков. – А второй – сотрудник администрации Рамзана Кадырова.
– Двое из террористов работают на правительство России? – притворилась удивленной Наама.
– Работали, – очень мягко поправил ее Марков. – Их уже нет в живых.
– Ты? – ошеломленно переспросила Наама.
– Что ты, как можно, – еще мягче сказал Герман. – Разве может скромный дизайнер и неудавшийся литератор нанести такой удар по всемогущей Системе и остаться безнаказанным? На время убийства каждого я могу предъявить исчерпывающее алиби. А на "Норд-Ост" я в день теракта не ходил, сидел дома и перечитывал свою любимую Дарью Донцову...
Огонькова взглянула в ледяные глаза Германа и поняла – этот человек опасен даже для нее.
– Забудь, – негромко шепнула она. – Я рядом. Я с тобой.
Лед в глазах Германа несколько подтаял.
– И вы побудете со мной еще часика два, мадемуазель Огонькова? – интимно осведомился он, и нырнул в согретую жаром тела Наамы постель.
***
– Мое избавление, – прошептала Наама и нежно поцеловала лежащего рядом мужчину. – Пока тебя не было рядом, сколько мерзкого и ненужного я сделала!
– И сделаешь, иначе перестанешь быть собой, – сонно сказал любимый мужчина Наамы Каиновны. Вдруг он резко взял трубку запищавшего мобильного телефона.
– Ну и что? Это, дорогой коллега, проблема Пифона, а не наша! Да ладно, не волнуйся, не уподобляйся своим аборигенам, мы ему возрождающуюся душу полонием заглушим! А мои подопечные, как обычно, будут в своем репертуаре – либо Березовский зарезал своего петуха с золотыми яйцами, или он сам радиоактивных отходов наелся, лишь бы его бывшим коллегам было хорошо! Их народец проглотит все что угодно, даже если ему полоний в рот насильно совать, проглотит как конфетку, и еще добавки попросит. Но не раньше зимы! Да, вашим подопечным до россиян далеко, Асмодей гениален, но если бы не я...
– Офис, – недовольно протянула Наама. – Хоть на время не перемешивай наслаждения с обязанностями!
– Я, по крайней мере, их различаю, – улыбнулся Офис Полыхаев, коммерческий директор ООО "Избавление". – Кстати, дорогая, тебе опять придется совместить неприятное с бесполезным – промежуточное звено между нами и российским народом нуждается в поднятии и укреплении!
– Если элитные проститутки не в состоянии работать на этом участке, значит, опять требуется магия, – вздохнула Наама. – Кто на этот раз потерял мужское достоинство не только внутри, но и снаружи?
– Динамик наш скрипучий, Кони Лабрадорович Загрызлов, – притворно вздохнул Полыхаев. – Надоело ему только языком работать, а другие органы уже давно атрофировались!
– В таком случае, мне нужна твоя санкция на использование магии на Загрызлове... и еще одном аборигене.
– Наама! – нахмурился Офис. – С VIP-клиентами имею право работать лишь я и Асмодей Адамович!
– А когда-то могла и я, – ласково сказала Наама и провела коготком по земной оболочке Офиса. – Но Маммон разжаловал меня из архидемониц в суккубы-супервайзеры, и я снова хочу вернуть свой титул.
– Неужели у этого человечишки вторая категория души? – спросил Офис. – Как эти реликты сохраняются? Травим толпой, телевидением, идеологией общества – все равно выживают!
– Я делаю это не только ради себя, – сказала Наама. – Он опасен! Офис, наша Система совершенна не полностью – мы не учитываем, что презрение и невнимание общества к таланту может не только привести талантливую индивидуальность к деградации, но и настроить ее на уничтожение этого общества! Между прочим, мой милый Адольф был талантливым художником, это стадо его отторгло, и что оно получило? Если бы я вовремя не подсуетилась с покупкой его души, он бы вырос не в наше послушное орудие, а в нашего достаточно могущественного врага! А этот Марков – тот же случай. Вот увидишь, через несколько лет он взорвет над Россией ядерную боеголовку, а Вельзевул отправит нас всех работать подавальщиками арф для Иеговских идиотиков!
– Если ты считаешь его опасным, – поджал губы Офис. – Я предлагаю уничтожить его физически!