– Иегова простит, – парировал Асмодей. – Вы прекрасно понимаете, что я вас не испепелил до сих пор лишь потому, что я умнее своих подопечных и дорожу своими кадрами. К тому же у меня сегодня торжественный день, – обвел Асмодей своих подчиненных сияющим взглядом. – Через минуту мне назначена встреча на самом могущественном уровне власти!
– С самим Иеговой? – с восхищением спросил Офис.
– Сильнее, – усмехнулся Асмодей.
– С Вельзевулом? – выдохнула Бенсозия Пламенеева, старший менеджер по кадрам.
– Сильнее, – весомо сказал Асмодей.
– С Люцифером, – с дикой завистью констатировал Офис.
Асмодей даже не успел величественно кивнуть – на его месте взметнулись языки пламени, а сам он вместо приевшихся лиц подчиненных увидел огромный золотой трон, превосходивший архидемона по размерам раз в десять.
Абсолютно пустой трон стоял посреди пустыни, заполненной огненно-красным песком.
– Я явился, Князь, – почтительно, но гордо заявил Асмодей.
– Твоя работа с россиянами заслуживает восхищения, – прошелестел по пустыне оглушающий, но спокойный голос.
– Я заслужил прощение Иеговы? – полуутвердительно спросил архидемон.
– Ты заслужил поощрение, – вновь оглушило Асмодея. – Ты прекрасно знаешь, что Иегова никогда не признает своих ошибок.
– Обратно? – с надеждой спросил Асмодей.
– Если бы ты, подобно Офису, почти провалил свою миссию – тебя бы взяли обратно. Но инициатива наказуема – ты остаешься работать с людьми.
– Опять этот скучный и предсказуемый абсурд, – скривился Асмодей.
– Мироустройство, – лаконично объявил голос. – Зато под твой патронаж поступает целая планета.
– А другие наместники? – спросил Асмодей.
– Ты не понял, тебе дается не Земля, а ее проекция в антимире, бездарно курируемом твоей сестрой.
– Лязиопа? Она же в семь раз меньше этой планетки, – разочарованно протянул Асмодей. – А Лилит опять чудит? Она еще в детстве пыталась помирить Каина с Авелем...
– Зато ты наточил Каину нож и крепко держал Авеля, чтобы он не убежал от воли Иеговы, – почему-то холодно заметил голос. – Ты всегда был слишком исполнителен, Асмодей.
– Именно поэтому в работе с людьми я был лучшим, – не менее холодно ответил Князь инкубата.
– Докажи это, – от голоса Князя Тьмы взметался песок. – Доведи жителей Лязиопы до уровня своих нынешних подопечных.
– А кто будет курировать их, пока я буду налаживать дела на Лязиопе? Если не ошибаюсь, двадцать лет на Лязиопе равны году жизни на Земле.
– Ты довел россиян до такого уровня бездушия, что даже без деятельности ООО "Избавление" их разум и сердце не очнутся еще как минимум лет десять. Я жду результата, Асмодей!
Асмодей Адамович вновь очутился перед глазами своих подчиненных.
– Что? – одними губами спросила Бенсозия, взволнованно глядя на своего патрона и мужа.
– Послал в Лязиопу, – разочарованно махнул рукой архидемон. – Собирайся, Бенсозия, это всего в девяноста двух световых годах отсюда. Только не забудь повернуть в антимир, не долетая до входа в другую галактику.
Бенсозия молча кивнула и щелкнула пальцами. Асмодей обнаружил себя рядом с местом, подозрительно напоминавшем Патриаршие пруды. В тени зеленеющих лип сидели два человека, бывшие, несмотря на жару, в дорогих костюмах, плохо сидящих на их объемных животах. Одинаковые низкие лбы, агрессивно выпяченные челюсти и бессмысленные глаза этих господ прекрасно вписывались в малохудожественный вой, раздававшийся из палатки напротив.
– Миха, ты бабло даешь? – спросил один из них.
– С пацанами перетру, – лениво отвечал второй.
– Ты на ту телку свое бабло тратил? – агрессивно спросил первый.
– Отвали, Ванек, – еще более лениво ответил Миха.
Ваня ответил крайне нецензурной репликой и в финале многоэтажной тирады вынул пистолет и спокойно застрелил своего собеседника.
– Нарзан есть? – хрипло обратился он к продавщице.
– Лимиты по типу понаехало, – визгливо сказала продавщица. – Безалкогольного не впариваем!
– Тогда абрикосовой, гнида, – угрожающе сказал Ваня.
Продавщица презрительно поставила бутылку. Ваня встал со скамейки, при этом помогая себе при ходьбе неожиданно длинными руками. Из кармана его пиджака раздался гибрид "Мурки" и гимна России.
– По бабкам не договорились, – сказал он, даже не дотягиваясь до кармана. – Я типа говорил, что эта конвергенция – отстой! Для интеграции найдем другого лоха, по типу партнера. Да заебал, блин! Давай.
На аллею вышла толпа странных существ с зелеными волосами и татуированной кожей в пирсинге. Одно из них держало маленькую трубочку, из которой неслись женские вопли:
– Я хотела войти в тебя
Но ты сам вошел в меня
Ну че за фигня!
Ну че за фигня!
- Прикольные песни раньше были, правильно молодежь, блин, слушает, – заулыбался Ваня. – Не то, что сейчас!
И действительно, немузыкальный вой из палатки состоял исключительно из нерифмованного мата.
– И закажи лобстеров и самогонки! – неожиданно сказал он кому-то. – На имя Понырева. И блядей побольше, не очень дорогих! Давай.
– А что не нравится Люциферу? – удивился Асмодей. – Идеальная планета! Моим подопечным до этого героя своего времени еще эволюционировать и эволюционировать!
– Извини, Асмодей, – смутилась Бенсозия. – Видишь ли, это и есть твои подопечные. Я случайно отправила нас не на девяносто два световых года вперед, а на девяносто два земных года в российское будущее.
– Бенсозия, – строго сказал Асмодей. – Работа с этими существами критически отражается на твоем разуме! Впредь будь внимательнее!
– Работа с современными россиянами медленно убивает разум любого мыслящего существа, – устало махнула рукой Бенсозия. – Хочу обратно в ад!
– Все там будем, – задумчиво сказал Асмодей. Бенсозия вздохнула и обреченно щелкнула пальцами.
Место практически не изменилось, исчезли лишь гомо сапиенс прекрасного российского будущего. На скамейке сидели двое – элегантный старик в дорогих очках и мужчина средних лет с высоким лбом и умными глазами. Они были одеты в идеально чистые белые летние костюмы и о чем-то расслабленно дискутировали.
Из павильона напротив скамейки был слышен спокойный джаз. По аллее прошли юноша и девушка, страстно обсуждающие и сравнивающие пушкинскую и лермонтовскую лирику.
– Не могу согласиться с вами, Иван Николаевич, – мягко сказал старик. – Евангельские заповеди применимы не только к отдельной индивидуальности, но и к государству. Вы пытаетесь совместить бердяевщину и ницшеанство, попутно разбавляя гегельянством – поверьте мне, это воистину адский коктейль.
– Отнюдь, Михаил Александрович, – с жаром сказал его собеседник. – Если попытаться рассмотреть этот вопрос с позиций адвентизма или премилленаризма...
– Я надеюсь, это исключение из правил? – испуганно посмотрела на спорящих Бенсозия.
– Не надейся, здесь это норма. Здешние киты – Законность, Интеллект и Творчество, – несколько ошеломленно пробормотал Асмодей. – А ведь Лязиопа – ровесница Земли! Куда Лилит смотрела?
– Насколько я знаю, большую часть своего правления она провела в твоем обществе, – ехидно сказала Бенсозия.
– Видеть ее не хочу! – взорвался Асмодей. – Лязиопа ответвилась от земной эволюции всего на сто лет! Как моя сестра может быть настолько бездарной?
– Я не только твоя сестра! – раздался обиженный голос, и рядом с Асмодеем и Бенсозией появилась необыкновенно красивая блондинка с ярко-зелеными глазами. – Ты сам вызывал меня для любовных утех несколько раз по несколько лет! И не забывай, что у меня есть и другие мужья, а время на Лязиопе идет один к двадцати! Так что я практически не бываю на этой планете, и развитие лязиопцев идет без моего влияния.
– Иегове в очередной раз отказал разум, когда он назначил тебя наместницей! – презрительно сказала Бенсозия.
– Не ссорьтесь, жены, – примирительно сказал Асмодей. – Когда Иегова творил этот фарсовый миришко за семь дней, разум ему тоже частенько отказывал. Творец вообще сейчас совсем плох – недавно он опустился до игры с простым смертным. А неделю назад вообще опять всех их потопить решил, слава Люциферу, Вельзевул не позволил.
– Старый болван, – фыркнула Лилит Адамовна. – Кто же отнимает мышей у кошек?
– Благодаря тебе, милочка, – Бенсозия уничтожающе пронзила взглядом Лилит. – Асмодею придется с ними долго возиться!
– Не драматизируй, – успокаивающе сказал Асмодей. – Не так уж и долго...