- Идем в гостиницу, - сказал Буров. - Завтра запишемся на прием.
- Ты иди, а я здесь останусь, - упрямо ответил Клевицкий и дернул головой.
Секретарша отвернулась от них и снова принялась стучать по клавишам машинки.
Клевицкий обхватил свой мятый портфель и прижал к груди, как подушку.
- Слушай, Митя, а что ты все время в портфеле таскаешь? - спросил вдруг Буров.
- Тапки и плед, - мгновенно ответил Клевицкий. - Если что, здесь и заночую. У меня, кстати, дополнительный комплект есть - для тебя.
Дверь приоткрылась. Секретарша чуть повернула голову по направлению к начальству, затем кивнула:
- Проходите, товарищи. Сергей Антонович вас примет.
Буров едва заметно улыбнулся, а Клевицкий даже глазом не моргнул. Вдвоем они прошествовали в кабинет.
Сергей Антонович, замминистра, смотрел на них с неудовольствием. Ему не хотелось этого разговора, но он знал: Клевицкий действительно останется ночевать в приемной и нападет на него с утра, вцепится как клещ. И тогда разговор получится еще более неприятным. Лучше уж покончить сразу и отпустить людей. Странно, однако, что они не понимают отказа. Сказано было русским языком и притом однозначно: лимиты исчерпаны. То есть - "нет" при любом раскладе. Не "может быть", а именно "нет".
Клевицкий начал прямо с порога:
- Сергей Антонович, положение со строительством жилья в Междуреченске катастрофическое. Людей селить негде, мест в общежитии уже не хватает. А лимиты на капитальное строительство исчерпаны, и теперь необходимо…
Сергей Антонович перебил его:
- Если лимиты на строительство выбраны, я уже ничем не смогу вам помочь. План есть план. Никто не вправе его изменять.
Буров предложил компромисс:
- Но министр может поднять этот вопрос на заседании правительства…
Надежда, конечно, слабенькая…
- Может, - кивнул замминистра. - Но там ответят точно так же, как я вам уже сказал. Никто не станет менять план в угоду одному предприятию.
- Получается, опять придется рыть землянки, как в начале шестидесятых? - вскипел Буров.
- Значит, будем рыть вместе, - развел руками замминистра.
Буров посмотрел на него с нескрываемым удивлением. Представил этого пухлого, откормленного чиновника с кайлом в нежных ручках. Видение сладостное, но невозможное.
В этот момент в кабинет вошел министр - Марин Павел Михайлович. Его уже оповестили о вторжении Бурова. Неприятный тип этот Буров. Вечно ему что-то надо, надо, надо. И не снять с должности, хотя давно бы пора. Косыгин за него заступается. Говорит - "толковый мужик". Все не может забыть ту первую нефть, которую Буров ему к самому самолету привез…
- Здравствуйте, Григорий Александрович! - звучно проговорил Марин. И мгновенно перешел в атаку: - Только что просматривал сводки по Междуреченскому управлению. Показатели не радуют, товарищ Буров. Не радуют!
Вот так-то. Показатели не радуют - и нечего обивать пороги, выпрашивая лимиты. Сначала план, потом материалы для строительства. А? Что ответишь, товарищ Буров?
- Вы случайно не просматривали заодно и мои докладные записки, которые объясняют причины этого? - вопросом на вопрос ответил Буров, опытный в кабинетных баталиях. - Или до докладных записок у вас руки не доходят?
- Не надо грубить! - возмутился Марин.
- Никто здесь не грубит, - возразил Буров. - Я устал направлять вам бумаги с предложениями о том, как повысить эффективность буровых. Каждый раз мои предложения остаются без ответа. Как это прикажете понимать?
Вмешался Сергей Антонович, видя, что Марин потерял дар речи. Заставлять министра оправдываться нельзя ни в коем случае. Следует показать Бурову, где его место. Лучше всего это сделать, упирая на недостатки в работе.
- В чем, по вашему мнению, причина отставания от плана, товарищ Буров? - спросил замминистра.
Буров живо повернулся к нему.
- Мы не отстаем от плана, - возразил он. - Но и не перевыполняем его. Причина? Я вам объясню устно, если вас не устраивают мои письменные объяснения… Давно пора переходить от фонтанного метода добычи к механическому. Эта проблема даже не назрела - она уже перезрела!
- Между прочим, ваши соседи не жалуются, - вставил Марин.
- Да, не жалуются! - не стал отрицать Буров. - Но что там будет через пару-тройку лет? Не знаете? А я вам скажу. Они загубят месторождение. Я не хотел бы сейчас вдаваться в дискуссию по этому поводу… Предлагаю вернуться к насущной теме: к разговору о строительстве жилья в Междуреченске.
Вот так. Круг замкнулся. Теперь оба - и министр, и его зам - оказались под обстрелом.
Сергей Антонович принял огонь на себя:
- По-моему, я только что вполне ясно высказался по этому вопросу.
Клевицкий встал:
- Ясно так ясно. До свидания.
И направился к выходу.
Марин озадаченно проводил его взглядом:
- Куда это он?
- Полагаю, ночевать в приемной Председателя Совета Министров, - предположил Буров.
Сергей Антонович скрипнул зубами, а Марин сказал:
- Знаете что… От вас легче отделаться, чем… Я подпишу приказ. Но это в последний раз. И хватит заниматься шантажом! Хватит! Лучше займитесь своим планом. Вы освоили кустовой метод? Да, план высокий. И выполнить его трудно, а перевыполнить - почти невозможно. Но у вас есть все ресурсы для этого. Партия и правительство ждут от вас результатов. До свидания, товарищ Буров.
* * *
Казанец спешил. Спешили и верные его соратники. Работа не останавливалась, с буровой не уходили, работали по десять часов, по две смены. Что угодно - любой ценой обойти Векавищева. На лаврах, как сказал Виталий, можно будет почивать потом. На кону - жилье, деньги, благополучие… Когда ударник социалистического труда становится ветераном, да еще работавшим в отдаленном районе страны, - он получает о-очень большую пенсию. Впрочем, о пенсии думать еще рано. Хочется всю жизнь прожить, что называется, достойно. Еще чуть-чуть поработать - и…
…и у буровика Гулько срывается ключ, который бьет его по голове.
Кровь, темнота в глазах, человек падает, и тотчас же вокруг него на вышке вскипает немноголюдная суета.
- Быстро! Вниз! Сюда! Носилки! Машину! Скажите Виталию!..
Тело Гулько болтается на руках его товарищей, они бегут вниз, кладут пострадавшего на землю. Прибегает Виталий.
Лицо Виталия черно от ужаса, глаза расширены, ноздри вздрагивают, как у загнанного зверя.
- Что здесь случилось?
- Ключ сорвался!..
- Кто?
- Гулько…
- Виталий, - сказал помбур, подходя к мастеру и глядя на него как будто издалека, - он ведь вторую смену пахал. Заснул, наверное… Бывает так, просто от усталости. Да и спешка, техника безопасности теперь побоку, сам знаешь - главное сделать план, опередить и…
- Почему?!. - начальственно зарычал Казанец. - Почему его не сменили?
Но помбур продолжал глядеть на него издалека. Так смотрят на обреченного те, кто надеется отвертеться. Начальник всегда одинок. Победил бы - один получил бы Звезду Героя. А теперь - один будет отдуваться за всех. Сам на это пошел, по доброй воле. Вот тебе и последствия.
- Я список тебе принес? - медленно спросил помбур. - Ты его подписал? Какие претензии?
Никаких. Виталий заорал:
- Все планы к черту! Вы понимаете? - И напустился на тех, кто был внизу с Гулько: - Вы чего встали? Носилки, бегом!..
Но бежать было уже незачем. Гулько скончался.
* * *
Казанец схватился за последнюю соломинку - за своего покровителя Михеева. Рванулся к нему в кабинет. Михееву уже позвонили. Помбур Казанца, конечно. Доложили в подробностях. Все, кончился Казанец. Свои же и сдали.
Но Виталий надеялся, что остались еще выходы и компромиссы. В конце концов, с Михеевым они - одного поля ягоды. Найдут общий язык, договорятся. Обсудят без спешки, спокойно… Михееву необходимо свалить Дорошина. Где он еще найдет себе такого союзника, как Казанец?
Михеев принял Казанца сразу, провел в кабинет, запер дверь. Заговорил тихо:
- Ты понимаешь, что гибель человека на буровой - это ЧП министерского масштаба?
Казанец пошевелил губами, как бы в попытках осмыслить грандиозность услышанного.
- Ты понимаешь, - продолжал Михеев, - что теперь начнутся проверка за проверкой из Москвы? Начнут трясти управление! А чем это обернется лично для тебя?
- Понимаю, - разлепил губы Казанец.
- Ничего ты не понимаешь!.. Тебя же под суд отдадут.
- Что мне делать? - спросил Казанец.
- Пока не знаю. Думай.
Казанец стал думать и наконец придумал:
- Вся бригада подпишет, что Гулько нарушил технику безопасности.
- Это так? - строго вопросил Михеев.
Казанец подумал еще немного и кивнул:
- Да, это так. Однозначно. Иначе ничего бы не случилось.
- Ладно. - Михеев вздохнул. - Езжай в бригаду. Поговори с ребятами. Скажи, что не все еще потеряно. Хорошо, что Буров до сих пор в Москве. Постараюсь замять дело, пока его нет в Междуреченске.