* * *
Эту девушку Степан приметил еще в самолете. Она ничем не напоминала Варвару и тем не менее вызывала у Степана совершенно такое же желание познакомиться и быть рядом как можно дольше, а по возможности и не расставаясь вовсе. Склонный к теоретизированию Денис, наверное, сказал бы, что это любовь с первого взгляда.
"Вторая любовь с первого взгляда? - удивился бы Степан. - Разве такое возможно?"
"В любви возможно все!" - ответил бы Денис, будущий писатель и журналист, знаток человеческих душ.
Девушка была высокая, стройная, статная; темные волосы ее были модно подстрижены, черные брови-дуги изгибались над большими блестящими главами. Она была одета строго, в костюм, как учительница. И чемодан у нее был огромный и, судя по всему, очень тяжелый.
В аэропорту Степан догнал ее и пошел рядом. У самого Степана весь багаж был - наполовину пустой рюкзак. Большая часть его вещей находилась здесь, в экспедиции.
- Девушка! - Он зашагал рядом. - А с вами можно познакомиться?
Она покосилась на него и улыбнулась:
- Вы уверены?
- Конечно! - с жаром произнес Степан. - Меня, например, зовут Степан Самарин.
- Да неужели? - воскликнула она и засмеялась.
- Да, - кивнул он. - А вас?
- Оксана Ивлева.
- Я геолог, - продолжал Степан. - Приехал для дальнейшего прохождения службы, как говорят военные.
Оксане вдруг стало так легко - словно перед ней распахнули все двери и можно избрать любую дорогу…
- А я - метеоролог, - сказала она.
- Здорово! - обрадовался Степан. - Вы знаете, Оксана… Давайте я ваш чемодан возьму. - Он выхватил у нее чемодан и даже присел от неожиданности. - Ой, какой тяжелый!
- Там оборудование для метеостанции, - объяснила Оксана. - Поэтому и тяжелый такой.
- Так вы на метеостанции работаете? - восхитился Степан. - Здорово. Мой учитель, Ухтомский, говорит, что каждый настоящий геолог обязательно должен иметь свой блат на метеостанции… Оксана, вы будете моим блатом?
- Посмотрим, - лукаво ответила она.
- Знаете что, давайте-ка я вас до дома провожу… Вы где остановились?
- У моего родственника, у дяди Васи.
- Хорошо иметь родственника дядю Васю, - беззаботно сказал Степан. - А у меня мама в Москве.
- Мама в Москве… - Оксана едва заметно вздохнула. - Дядя Вася - мой единственный родственник. Я прилетела из Омска.
- А в Омске что делали?
- Разное…
Степан понял, что Оксана не хочет это обсуждать, и с легкостью отступился. Если они подружатся и Оксана позволит за собой ухаживать - расскажет и про Омск, и про дядю Васю… А если нет - незачем к человеку в душу лезть.
Они дождались автобуса, доехали до Междуреченска, дальше пошли пешком. Степану казалось, что его рука оторвется вместе с чемоданом. Он корчил ужасающие гримасы, пытаясь таким образом себе помочь. Оксана наконец забеспокоилась:
- Давайте передохнем. Вы же надорветесь.
- Слушайте, Оксана, а как вы собирались одна тащить эту тяжесть?
- Ну, я же не одна, - отозвалась она. - Нашлись бы добрые люди.
- Точно… - пропыхтел Степан. - Нашлись…
- Жалеете, что со мной пошли? - поддразнила она.
- Ничуть! - возмутился он. - Я еще к вам в гости хочу навязаться.
- Да вы скорый, - согласилась она. И остановилась перед забором, на котором криво были написаны краской название улицы, "Пролетарская", и номер дома. - Мы пришли. Здесь живет мой дядя Вася.
Калитка скоро отворилась, и показался человек лет шестидесяти, с вытянутым, морщинистым, очень загорелым лицом и недобрыми глазками.
- Дядя Вася! - обрадованно закричала Оксана и повисла у него на шее.
Он безрадостно обнял ее, похлопал по спине.
- Иди в дом.
Степан сделал шаг вперед… чемодан раскрылся, и оттуда посыпались яблоки. Одни сплошные яблоки, много килограммов.
- Ничего себе - оборудование для метеостанции… - прошептал Степан, собирая их с земли и складывая обратно в чемодан.
Оксана солгала ему. Никакой она не метеоролог, и привезла она вовсе не оборудование. Но почему она так сказала?.. Дальнейшие раздумья Степана были прерваны дядей Васей:
- Кончил собирать? Давай сюда чемодан.
Степан встал, держа одно яблоко в руке.
- Меня зовут Степан Самарин, мы с Оксаной вместе летели в самолете.
- Понятно, - сказал дядя Вася. - А здесь ты что забыл?
- Ничего… У нее был тяжелый чемодан, я предложил проводить. Я геолог, между прочим, - прибавил он, желая смягчить сердце сурового дяди Васи.
- Проводил - и проваливай, - сказал дядя Вася совсем грубо.
- Зачем вы так? - Степан отступил на шаг. - Я ничего плохого не сделал.
- И не сделаешь, - пообещал дядя Вася. - Кобелей я за версту чую и дрыном отгоняю… Давай топай, парень. И не оглядывайся.
"Странные они здесь какие-то, - подумал Степан, благородно ретируясь. Рюкзак болтался на его плече, руки отдыхали после тяжестей. Степан грыз яблоко. - Или это мое персональное везение такое? Надо будет Денису написать. Может, он из этого роман сделает. Он жаловался тут как-то, что ему сюжетов не хватает. В Сибирь опять просился. Тут, говорит, и на очерк материала хватит, и на целую эпопею с продолжением… Почему, интересно, как понравится мне девушка - так непременно у нее родственники будут против? Или я несимпатичный?"
Он засмеялся. Любимый сын красивой матери - конечно же, Степан Самарин мог быть каким угодно: и самоуверенным, и нахальным, и доставучим… но уж никак не несимпатичным. Исключено.
* * *
Проблема с жильем для бурильщиков становилась в поселке все острее. Прошли те времена, когда люди довольствовались жительством в балках, построенных из подручного (точнее, подножного) мусора. Повышенная пожароопасность, холод, ненадежность жилья - это уже никого не устраивало. У многих появились маленькие дети…
Клевицкий развил бурную деятельность. Каждую освободившуюся копейку, каждое бесхозное бревно он тащил к себе, как муравей. Устраивал субботники, выпрашивал освободившуюся рабочую силу. В конце концов в Междуреченск привезли целую "бригаду" проституток, от которых тогда очищали улицы (преимущественно вокзалы) Ленинграда и Москвы.
При виде странного отряда красивых, развязных, смеющихся женщин Векавищев аж дар речи потерял.
- Кто это, Митрич? - воззвал он к Клевицкому.
Клевицкий ответил с похвальной невозмутимостью:
- Падшие женщины.
- Откуда они здесь в таком количестве? - ужаснулся Векавищев.
- Будем перевоспитывать трудом, - объяснил Клевицкий, абсолютно равнодушный к зазывным взглядом "воспитуемых".
Облаченные в ватники и сапоги, вооруженные лопатами и мастерками, "падшие женщины" приступили к работе на стройках социализма.
Их прибытие взволновало неокрепшие молодые умы. Юный Ваня Листов из векавищевской бригады осаждал опытного старика Авдеева:
- Илья Ильич, а эти самые проститутки… они ведь красивые?
- Думаю - очень, - авторитетно ответил Илья Ильич.
Листов аж задохнулся. Занятие изгнанных за непотребство девиц представлялось ему не столько постыдным, сколько экзотическим. Ему ужасно хотелось познакомиться с какой-нибудь проституткой. Илья Ильич, правда, считал, что Листов еще молод для подобных экспериментов…
Но всех этих мер все равно не хватало для того, чтобы обеспечить всех желающих достойным жильем. И Клевицкий с Буровым отправились в Москву. Необходимо было выбить дополнительные средства для строительства. Кроме того, у Бурова накопились и другие вопросы к руководству, решить которые можно было только при личной встрече: "Серьезные дела по телефону не делаются", - считал он.
В приемной у замминистра их долго мариновали. Клевицкий, всю дорогу в самолете проспавший сном невинности, в приемной оживился. Он был теперь как хищник, засевший в засаде: все нервы обострены, глаза широко раскрыты.
- Проблема у меня, Саныч, - признался он громким шепотом.
Буров, слегка задремавший от скуки долгого ожидания, встрепенулся. Обычно проблемы Клевицкого заключались в нехватке бетона, кирпича или трактора.
- Что?
- Влюблен, - прошептал Клевицкий еще громче. - Думал, минует меня сия зараза, ан нет, прилипла.
В уме Бурова нарисовалась скандальная история в духе Достоевского Федор Михалыча: заместитель начальника УБР безответно влюбляется в проститутку… Мало Бурову других неприятностей.
- Я ее знаю? - осторожно спросил Буров.
- Вера, библиотекарша, - назвал Клевицкий.
Имя ничего Бурову не говорило. Однако он сразу успокоился. По крайней мере, не из "тех".
- Давно?
- Практически сразу, как увидел - так и все… А она как нарочно все время мне на пути попадается. Глазки строит. И ведь понимаю, что она простоватая и что она всем глазки строит… Не поверишь, Саныч, я когда ее вижу, почти теряю сознание…
Секретарша, немолодая, суровая особа в кремпленовом костюме с большой брошью на большой груди, бросила на шепчущихся строгий, недовольный взгляд.
Буров сразу же ответил на этот взгляд:
- Долго нам еще ждать?
- Вы, товарищи, можете ждать сколько угодно, - неприятным голосом ответила секретарша и моргнула сильно накрашенными голубыми веками, - но я вам уже объясняла: замминистра занят.
- Мы, между прочим, не по личному вопросу пришли! - возмутился Клевицкий.
- Сергей Антонович тоже не личными делами там занимается! - ответила секретарша.
Буров дернул Клевицкого за рукав, чтобы тот угомонился, но Клевицкий гневно высвободился.
- А ты меня не дергай, Григорий Александрович! Пока с замом не увижусь - домой ни ногой.