Глеб навестил Костяна в больнице. Костян лежал на койке и глядел в потолок.
- Ну что, Костик, не лучше бы тебе было жениться на моей сестре? - со злой улыбкой спросил Глеб.
Костян не ответил.
- Будешь ссать под себя до конца дней, - пообещал ему Глеб.
И ушел.
- Какой хороший этот Глеб Царев, - проговорила санитарка, заглядывая к Костяну после ухода Глеба. - Навестил товарища. Другие-то с лесопилки и носу не кажут…
Когда Верка устроилась на работу в библиотеку, Глеб поморщился - слишком уж на виду сестренка. В эту их библиотеку ходит кто ни попадя. И что самое неприятное - полно чужаков. Нефтяники Глебу не нравились абсолютно. Понаехали со всех концов страны, ни родни, ни знакомств, и о человеке ничего толком сказать нельзя… То ли дело - местные: тут все на виду. Если дадут промашку - то с ними можно как с Костиком. А на нефтяников у Глеба управы никакой нет. Уйдет сестрица из-под братнина надзора, ой уйдет…
Когда Вера объявила о скором своем замужестве, Глеб напрягся. Сам-то он сеструхе, понятное дело, ничего говорить не стал, но положил себе в голову тяжелую мысль: расстроить этот брак во что бы то ни стало. Разведал стороной про жениха. Виталий Казанец. Красив. Сердцеед. Вроде как передовик производства. Во всяком случае, план всегда выполняет, в бригаде им все довольны. Следит, чтобы премиальные всегда выплачивались. Выработка у него не выше, чем у Векавищева. Но Векавищев частенько сидит без всяких премиальных. Чего не скажешь о Казанце. Вывод? Вывод: мужик умеет делать дела.
Но это еще не повод отдавать ему Верку… Плюс к тому, рассудил Глеб, такой человек имеет к себе большое уважение. Надо бы переговорить с ним.
Он встретил Казанца в магазине. Виталий с приятелем покупали консервированные овощи.
- Слышь, ты - Виталий Казанец? - обратился к нему Глеб.
Казанец глянул на приятеля, кивнул ему:
- Иди, я догоню. Видишь - тут разговорчик наклевывается.
- Я снаружи подожду, - предупредил приятель и вышел.
- Я Казанец, - подтвердил Виталий.
- Глеб Царев, - представился Глеб. - Брат, стало быть, невесты твоей, Веры. Понял теперь?
- Понял - что? - удивился Виталий.
- Что я Верке заместо отца с матерью был, - пояснил Глеб. - Самый близкий ее человек. А ты со мной даже познакомиться не хочешь.
- Придет время - познакомлюсь, - сказал Казанец спокойно. - А чего ты меня разыскивал-то? Я бы сам к тебе пришел.
Глеб пожал плечами.
- Сейчас такое время - уже не знаешь, чего от людей ожидать. Тебе Верка давно понравилась?
- Порядком, - сказал Виталий. - Девушка видная, белокурая. Мне такие нравятся. И характер у нее хороший. Ее немножко того… пообломать, и будет отличная жена. Готовить научу, рубашки гладить.
По повадкам Казанца Глеб безошибочно определил: в его семье отец, случалось, бивал мать. "Учил" ее кулаками уму-разуму. И Верку та же участь ожидает.
Все хорошо, да вот только не забил бы этот умник Верку совсем до смерти…
Глеб не был плохим человеком. Он по-своему любил сестер и желал им добра.
- Слышь, Виталий, - сказал Глеб, - а что ты скажешь, если узнаешь, что невеста твоя… того… уже была в употреблении?
- Что? - потемнел лицом Казанец.
- То! Что слышал! - повторил Глеб. - Пользованная она, понятно? Уже побывала под мужиком. А теперь за тебя замуж собралась. Ну, что скажешь?
- Убью сволочь! - прошептал Казанец. - Кто?
- Кто - тот уже не жилец, - ухмыльнулся Глеб. - А вот ты сам как поступишь?
- Я? - Виталий изогнул красивые брови. Казалось, его изумляет подобная постановка вопроса. - По-твоему, я возьму за себя порченую девку? Вот еще! Только объясни, зачем ты-то меня предупредил?
- А что? - удивился в свою очередь Глеб. - Я, по-твоему, должен был правду скрывать? Она бы все равно наружу вышла, эта правда…
- Тебе, наоборот, надо бы о счастье сестры заботиться…
- Я и забочусь, - спокойно ответил Глеб. - Я по тебе сразу понял, что ты мужик настоящий. А настоящий мужик не простил бы жене такой обиды. До конца Веркиной жизни попрекал бы ее, а при случае бил бы. И она бы слова тебе поперек не сказала. Мне оно надо - чтобы ты ее в гроб раньше времени загнал?
- Ну, ты, я погляжу, хорошего обо мне мнения! - хмыкнул Виталий, не то обиженный, не то, наоборот, польщенный.
- Еще скажи, что я ошибаюсь.
- Нет, - подумав, покачал головой Виталий. - Не ошибаешься ты… Ну, прощай, Глеб.
Он сунул Цареву руку на прощание и вышел из магазина. Глеб выглянул в окно. Он видел, как Казанец подходит к своему товарищу, говорит ему что-то коротко и как оба они преспокойно идут прочь. По тому, как держался Казанец, Царев понял: нефтяник не слишком-то огорчен известием о своей невесте. Разрыв помолвки с каменногорской девушкой для него практически ничего не значит.
- Ну ты, Царев, даешь! - покачала головой продавщица, которая слышала весь этот разговор. - Собственную сестру сдал!
- А ты молчи, Никитична! - взъелся вдруг Глеб. - Этот Казанец ее бы точно убил за обиду, помяни мое слово. Да я жизнь Верке спас. И теперь мне никто даже спасибо не скажет. Верка первая глаза выцарапает… Дай лучше мне папирос. И… Водку привезли?
- Привезли, - неприветливо ответила Никитична. - С тебя всего пять рублей.
- Чего это пять? - надулся Глеб.
- Еще долг с прошлого раза остался.
- Хороши вы все - только деньги и умеете с человека тянуть… - проворчал Глеб, расставаясь с пятеркой.
Разговор с Верой состоялся у Казанца в библиотеке. Она, змея подколодная, обрадовалась его приходу, рассиялась вся. Ну еще бы, нашла дурака, который грех ее покроет! Прямо ластится вся.
- Пусти-ка. - Виталий снял со своей шеи ее руки, отодвинул Веру от себя.
Та продолжала улыбаться.
- Ты чего, Виталька? - весело спросила она. - Ты чего такой серьезный? На работе что-то случилось? Или, может, книжку пришел почитать? У нас интересные новинки приехали с последним рейсом. "Друзья и враги Анатолия Русакова" - отличная книга. Не оторваться! Хочешь, я тебе без очереди дам - по знакомству?
- А ты ведь многим вот так, по знакомству, даешь? - спокойным тоном спросил Виталий.
- Книг не хватит, если всем знакомым давать… - начала было Вера и вдруг смысл сказанных Казанцом жестоких слов дошел до нее. Ее глаза расширились. - Ты чего, Виталька? Ты о чем?..
- Да о том, - сказал Казанец. - Вот именно о том самом. Многим, спрашиваю, даешь?
- Я… - Вера заплакала. Она сразу поняла, в чем дело. Откуда-то Виталий узнал о ее неудачном романе с Костяном. - Виталька, что тебе про меня наговорили?
- Очевидно, правду, - сказал Виталий безжалостно. - Иначе ты не стала бы так реветь. Я ведь по твоему лицу все вижу, Вера. Можешь не притворяться. Не народилась еще женщина, которая своим притворством сбила бы Виталия Казанца. Так что не прикидывайся невинностью. Кто у тебя был?
- Кто был, того нет, - прошептала Вера, заливаясь слезами.
- Да мне, в общем, и неинтересно, - продолжал Казанец. - Я одно тебе скажу, Вера. Я тебя считал за честную девушку. Мы когда гуляли - я до тебя и пальцем не дотрагивался. А тут я узнаю, что кто-то другой до тебя не то что пальцем… Может, у городских так принято, я не знаю. Может, теперь в больших городах на это вообще не обращают внимания. Только я, Верочка, родом из деревни. И у нас в деревне таким, как ты, мазали ворота дегтем. А раньше еще бы и волосы остригли. Только ты сама себя остригла. И с Машкой этой дружишь. Мне бы раньше-то внимание обратить, кто у тебя в подружках. А Машку муж бросил, она разведенка. Чему хорошему она научить может? Как мужа не слушаться?
- Виталик, что ты говоришь такое! - в ужасе закричала Вера.
Он повернулся, чтобы уйти. Она с воем повисла у него на плечах.
- Погоди, Виталик! Погоди, ты послушай!.. Я же люблю тебя!
Он высвободился, повернулся, ударил ее кулаком по лицу. От удара она отлетела на несколько шагов, стукнулась о стену. Казанец слышал, как лязгнули у нее челюсти.
- Не подходи ко мне больше, шлюха, - сказал он. И вышел из библиотеки, хлопнув дверью.
Маша вернулась на работу спустя минут двадцать. Пришла веселая, с холодными от ветра, румяными щеками, принесла банку консервированного сока.
- Живем, Верунь! - закричала она с порога. - Будем с витаминами!
Подруга не ответила. Тогда Маша поставила трехлитровую банку на стол, где в ящике хранились картотека новых поступлений и список очереди читателей. Быстро прошла между стеллажами.
- Где ты, Вера?
Она услышала всхлип, донесшийся из самого дальнего края. Побежала туда.
- Что случилось? Почему ты плачешь?
Лицо подруги было неузнаваемо. Оно распухло и покраснело, один глаз заплыл. Слезы безостановочно текли по щекам. И из носа тоже текло. Вера сидела на полу, обхватив руками колени, и безутешно рыдала.
- Так, - сказала Маша, как только первоначальный ее ужас прошел. - Ну вот что. Немедленно идем умываться. Это безобразие - так распускаться!
Она заставила Веру встать на ноги и потащила в заднюю комнату - бытовку. Налила в таз воды из кувшина, сунула Верино лицо в холодную воду. Вера подчинялась как ребенок, безвольная, безучастная. Маша усадила ее на стул, вытерла полотенцем.
- Кто тебя ударил? - спросила она.
- Виталик, - прошептала Вера.
- Кто? - не поверила своим ушам Маша.
- Казанец, - сказала Вера в полный голос. - Что тут непонятного? Он.
- Почему?
- В знак разрыва помолвки, - криво улыбнулась Вера. И слезы снова полились из ее глаз. - Ох, Маша! До чего я несчастная! Ведь теперь все узнают!.. Ославил он меня… Никто меня не возьмет.