* * *
Поезд остановился, и я вышел из вагона. Вокзал только просыпался - дворники мели платформу, продавцы раскладывали товар в ларьках, у выхода с перрона зевал одинокий милиционер. Встречающих также было немного. Пройдя несколько шагов, я услышал за спиной радостный детский крик. Оглянулся - на шее улыбающегося мужика в синем свитере повисла девочка лет восьми.
Пройдя дальше, я увидел нескольких женщин среднего и старшего возраста, стоящих недалеко от выхода с вокзала. Некоторые из них держали в руках картонки с надписью от руки "Сдаю комнату". Все, как Аня и говорила.
Я подошел к одной из женщин.
- Что, сынок, жилье нужно? - спросила она.
- Нужно, - ответил я. - У вас квартира?
- Да. Есть телевизор, телефон. Ты один или с кем-то?
- Один. Меня устроит комната на сутки.
Она назвала цену. Я кивнул:
- Хорошо. А где ваша квартира находится?
- На "Политехнической".
- Это далеко?
- Нет, не очень. Только одну остановку метро придется поверху проехать, на автобусе. Тоннель перегона весь перерыли: ремонт. Но ты не беспокойся. Дом находится в трех минутах ходьбы от метро.
- Договорились.
Мы направились к метро. Я купил билет, и мы спустились на эскалаторе вниз. В ожидании поезда разговорились. Хозяйка назвала свое имя - Елена Васильевна.
Квартира мне понравилась. Чистая, уютная, скромная. Елена Васильевна показала мою комнату. Мягкий диван-кровать, зеленый ковер с орнаментом, советский телевизор "Рубин" в хорошем состоянии. На подоконнике - горшок с кактусом. Как у Ани на фотографии.
Елена Васильевна выдала мне постельное белье. Потом спросила, завтракал ли я. Я сказал, что перекушу где-нибудь в городе.
- Тогда давай хотя бы чаем тебя угощу, - сказала она. - Размещайся, потом приходи на кухню.
Разложив туалетные принадлежности в ванной, я прошел в комнату и послал смс-ку Ане. Но смс-ка не дошла. "Наверно, еще спит", - подумал я.
* * *
Мы с Аней договорились встретиться ровно в полдень на Дворцовой площади, у Александрийского столпа. "Там ты ни за что не потеряешься", - написала она.
Аня жила в одном из университетских общежитий, расположенном в Петергофе. "Это не так уж далеко от Питера. До универа добираюсь за сорок пять минут. Рядом с общагой расположен парк, а до знаменитых петергофских фонтанов - всего одна остановка на автобусе. В выходные люблю гулять одна по лесу (да-да, шуршать листьями под ногами!), вдыхать свежий воздух, пропитанный морским бризом, - недалеко находится Финский залив. Мне очень нравится это место".
Доехав на метро до "Площади Восстания", я поднялся наверх и вышел на Невский проспект. В запасе было около полутора часов, поэтому я не спеша двинулся к центру, попутно выискивая подходящее кафе. Несмотря на то, что был выходной день, народу на улицах оказалось немного. А, может, после московской скученности и суеты питерская размеренность была непривычна.
В кафе я заказал себе сэндвич, жареную картошку, сок и мороженое. Я сидел у окна, жмурился от солнечного света и наблюдал за прохожими. Мне всегда нравилось сидеть именно у окна. Ане в одном из писем я написал по этому поводу: "Мне в таких случаях город напоминает аквариум. Я смотрю сквозь стекло на проезжающие машины, на проходящих людей, на струящийся свет дневного солнца или отблески вечерних огней, зной, дождь или снег - и в такие моменты мне кажется, что жизнь остановилась. Что время мое остановилось. Словно ты стал хозяином вечности - мир движется, мчится, а ты наблюдаешь его бег".
Доев мороженое, я вытер руки влажной салфеткой. За соседним столиком мама отчитывала малыша за испачканную кетчупом рубашку. Я посмотрел на часы. Половина двенадцатого.
* * *
На Дворцовой площади я подошел к Александровской колонне и остановился. Присмотрелся к стоящим поблизости прохожим - но Ани среди них не обнаружил. Взглянул на часы - до полудня оставалось пять минут. Солнце грело вовсю, и я пожалел, что надел рубашку вместо футболки.
Затем оглядел всю площадь. Передо мной высились здания Зимнего Дворца, у Эрмитажа толпились экскурсионные группы. Со стороны Дворцового моста тянулся свежий ветерок - чувствовалась близость Невы. Слева виднелось Адмиралтейство. Мимо него время от времени проезжали конные повозки с веселыми детьми. Из одного конца площади в другой проносились лихие роллеры. Недалеко от меня прогуливались одетые в костюмы и платья XVIII века артисты, они предлагали желающим сфотографироваться. Присмотревшись, я узнал в одной из моделей Петра Первого. Зеленый с позолотой камзол, яркая треуголка, высокие ботфорты, парик, усики и трость. Полному сходству с императором мешал маленький рост модели.
Позади меня, у колонны послышался женский смех. Я оглянулся. Высокий парень в белых брюках протягивал букет цветов своей девушке. Ее лицо сияло. Потом они направились к арке, на выход к Невскому проспекту. Я посмотрел на часы. Четверть первого.
Я обошел колонну кругом. В ближайших пределах находилось около пятнадцати человек. Из них - пять девушек. Две подружки лет пятнадцати, одна девушка в компании молодого человека, и две девушки, стоявшие поодиночке. Я вгляделся в двух последних. Одной из них на вид было лет двадцать пять. Короткие черные волосы каре, яркий макияж, в руке - тонкая ментоловая сигарета. Нет, это не Аня. Другой девушке было лет двадцать. Каштановые волосы, неловкие движения, белый костюмчик. И очки. Я в нерешительности остановился. Носит ли Аня очки? Заметив, что я на нее смотрю, девушка вопросительно на меня взглянула. Я отвел взгляд. Нет, это тоже не она.
В половине первого я позвонил Ане на сотовый телефон. Телефон не отвечал. Через пять минут я позвонил во второй раз, а через десять минут - в третий. "Абонент недоступен или находится вне зоны обслуживания".
Я чувствовал себя глупо. Как тогда, когда каждый раз загружал страницу в Интернете и каждый раз при этом читал - "На сервере нет новых писем". Наверно, что-то случилось. Но почему не отвечает ее телефон? Я стоял и пристально всматривался в прохожих. У колонны люди постоянно менялись. Ушли и те две одинокие девушки: одну увел с собой друг, а другую - подруга. Ани не было.
А может, мы договаривались не на это время и не в этом месте? Я вспоминал ее письмо и понимал, что ошибиться не мог. Оставалось только ждать. Куда идти, я все равно не знал.
Когда часы отсчитали ровно половину второго, я позвонил Ане в очередной раз. То же самое - "Абонент недоступен". Я отошел от колонны. Посмотрел на небо. Ни единого облачка, солнце пекло еще сильней.
- Привет! - прозвучало за моей спиной.
Я обернулся.
* * *
Первое впечатление - самое сильное. Аня мне такой и запомнилась - какой она предстала в ту минуту. В лучах дневного солнца, под небом без единого облака, на площади, показавшейся мне тогда на миг тихой и пустой.
Каштановые волосы до плеч. Тонкий прямой нос, губы, слегка подведенные помадой. Зеленая блузка с воротом, голубые джинсы. На плече - белая сумочка. Аня стояла, улыбаясь, чуть склонив голову набок - как потом я понял, это был ее любимый жест.
И глаза. Наконец я смог разглядеть их ближе, вживую. Они оказались мягкого зеленого цвета, но с неуловимой грустью где-то в глубине. И даже не грустью - а какой-то легкой болью, прячущейся, тайной, смутной. Когда Аня улыбалась, глаза тоже улыбались - но будто через силу. На фотографиях все это не было заметно.
Летом в Москве я рассказал Ане про свое впечатление от ее глаз. Она долго молчала. Потом сказала: "У меня есть знакомый, художник. Зимой он попытался нарисовать мой портрет. Не получилось. Он долго мучился, рисуя мои глаза. Потом сказал, что с ним такое случается впервые. "Твои глаза, словно на замке, их не поймать" - объяснил он". "Но почему так? У тебя всегда были такие глаза?" - спросил я. Аня не ответила.
* * *
Аня долго извинялась за опоздание. Она чуть запыхалась - видно, очень спешила. Голос у нее был негромким, но четким. В жизни Аня вообще была скромней, спокойней, чем в письмах. А может, это было следствием первоначального стеснения, которое я и сам в себе ощущал.
- Прости, пожалуйста, меня. Трассу, по которой я ехала, перекрыли. Мы стояли час, из автобуса не выпускали. Ты пришел в двенадцать?
Я кивнул. Аня повторила:
- Прости. Я хотела тебя предупредить, но мобильник отключился. Как всегда, забыла утром зарядить. Ты мне звонил?
Я снова кивнул. Потом, улыбнувшись, сказал:
- Ничего. Бывает.
Мы повернулись в сторону арки.
- Пойдем к Невскому? - спросила Аня.
- Пойдем.