"Неожиданно всё произошло", - рассуждает про себя Олег. - "Практически на ровном месте. Ещё вчера я всерьёз печалился, мол: - "Лето заканчивается, и скоро надо будет опять идти в эту дурацкую школу…". А теперь, понимаешь, бесправный беглец. И о школе, судя по всему, предстоит на некоторое время забыть. Да, неисповедимы твои пути, Господи, как любит выражаться папа…. Папа. Где он теперь? Что делает? Что планирует? Сыт ли? Ладно, буду надеяться на лучшее…. Ещё и кушать очень хочется. С самого раннего утра (после бутербродов), маковой росинки во рту не было. А Костька сказал, что обед переносится на поздний вечер. То бишь, будет совмещён с ужином…".
Он поворачивает голову направо и непроизвольно напрягается: из-за ближайшего поворота русла Камчатки показывается прогулочный теплоход. Беленький такой, нарядный.
- Эй! Эй! Ворон! - Олег стучит ладонью левой руки по чёрному лодочному борту, а правой указывает на теплоход.
Костька встревоженно оборачивается. Лодка тут же закладывает крутую дугу, через некоторое время оказывается за длинным лесистым островом и въезжает - заострённым носом - в густые камышовые заросли. Старенький мотор, болезненно чихнув несколько раз подряд, затихает.
- Как думаешь, они нас засекли? - спрашивает Олег.
- Наверняка.
- И что теперь будет?
- А ничего, однако, - легкомысленно пожимает плечами шаман. - Подумаешь - засекли. Двое нацменов, не считая самоедской собаки, плывут куда-то по своим повседневным делам. Например, однако, на рыбалку. Бывает. А на кораблике, небось, сплошные интуристы…
Теплоход, тем временем, приближается, следуя руслом Камчатки по другую сторону от острова. Долетает негромкая музыка, которая - через минуту-другую - преобразуется в песню:
Мартовские проводы. Мартовские сосенки.
И прощальной суеты - нам не избежать.
Мартовские хлопоты. Мартовские просеки.
Через сутки с хвостиком
Вахту мне стоять.Будешь ждать? Не будешь ждать?
Ты ответь, любимая.
И разлуке долгой - нам не помешать.
Ты не плачь, пожалуйста, нежная, ранимая.
Через сутки с хвостиком
Вахту мне стоять.Море там огромное, мрачное и глупое.
От сомнений этих - нам не убежать.
Ты моя - росинка. Ты моя - голубка.
Через сутки с хвостиком
Вахту мне стоять.А погода нынче - тихая, отличная.
И весна собралась в гости к нам опять.
Ты моё - Пророчество. Ты моё - Величество.
Через сутки с хвостиком
Вахту мне стоять…Дальняя дорога - снова в Путь позвала.
Дальняя дорога, глупая стезя.
И играл оркестрик - на краю вокзала.
И хмельно орали - вслед - мои друзья.А тебя там не было. Вот, такая песня.
Чёрный ворон - с неба - громко прокричал,
Мол, не быть вам, голубки, никогда уж вместе.
Семафор - в поддержку - жёлтым замигал.И вагончик тронулся. Небо раскололось.
На стекле повисла - дождика слеза.
И мелькнули - звёздами. На краю перрона.
Серые - как омут, милые глаза.И мелькнули - звёздами. На краю перрона.
Серые - как омут. Милые глаза…Мартовские проводы. Мартовские сосенки.
Все с иголок сбросили - зимние снега.
Я вернусь однажды. На изломе осени.
И тогда с тобою - будем навсегда.Я вернусь однажды. На изломе осени.
И тогда с тобою мы - будем навсегда…
Глава третья. Полигонные реалии
Теплоход проплывает в сторону Ключей. Звуки музыки постепенно стихают. Над дикими речными просторами вновь воцаряется чуткая предвечерняя тишина, лишь изредка нарушаемая короткими птичьими трелями, долетающими со стороны длинного острова.
- Хорошая и правильная песенка, - хвалит Олег. - Жизненная, красивая и со смыслом…. А что это ты, Ворон, так озабоченно хмуришься? Что-то случилось?
- Случилось, - коротко кивает седовласой головой шаман.
- Гав, - подтверждает общительная Найда.
- А что конкретно?
- Песня приметная. Да и, однако, на русском языке. Возможно, про моряков, раз вахта упоминалась. Хм. Навевает, однако…. Ага, вчера же у Никоныча, капитана траулера "Проныра", юбилей был. Шестьдесят лет молодчику исполнилось, однако. Год в год. А раньше-то он, вообще, ходил шкипером на серьёзных океанских судах. В том смысле, что, однако, на торговых.
- Думаешь, что на этом теплоходе - Никоныч и его гости?
- Ага, считаю, однако. Русские, они страсть как любят и обожают - употреблять водку, находясь на борту различных корабликов. Почему, однако, обожают? Не знаю. И никто не знает. Особенность такая национальная, однако…. Будем исходить из того, что там - Никодимыч. И его верные друзья-приятели. В том числе, и проживающие в Ключах…. Очень плохо это, Красава. Однако.
- Почему - плохо? - недоумевает Олег.
- Потому. По многим, однако, причинам.
- Расшифруй, пожалуйста. Если, конечно, не трудно.
- Какой же ты, малец, приставучий…
- Я не малец, а, наоборот, корякская девица-идиотка. Мы же договаривались.
- Молодец, однако. Дотошный, - одобрительно хмыкает Костька. - Уел, что называется. Так, однако, держать. Красава…. Ладно, рассказываю. Слушай и мотай на ус…. Все водоплавающие человеки, однако, они очень наблюдательные. И любопытные. И любознательные. И к различным оптическим приборам неравнодушные. И в телевизор обожают пялиться, однако, почём зря…. А ещё на этом теплоходе могут оказаться и "ключевские" рыбачки. Они и лодку Павлова знают, однако. И в курсе моих давних дружеских отношений с Михаилом Митиным. И с тобой, Красава…. Сопоставят, не дай Светлая Тень, конечно, одно с другим, да и сделают, однако, правильные выводы. С далеко идущими последствиями, понятное дело. Я и говорю, мол, плохо это, однако…. План у меня, понимаешь, был. Думал, не дойдя по реке до Ключей километра два с половиной, заглушить мотор и причалить к одному из тамошних мелких островков. Темноты дождаться, однако. Перекусить слегка. То есть, однако, умять по банке тушёнки с хлебушком. А потом, уже ночью, проплыть через посёлок. Остановиться через пять километров, однако. Затопить лодку и мотор. Переночевать в развалинах старой фермы - там безлюдно и сухих дровишек хватает. Скромный костерок разжечь. На рассвете, однако, сытной ухи сварить. Хорошенько наесться. Чайку попить. Осетрины наварить впрок, однако. И, помолившись Светлой Небесной Тени, отправиться в дорогу: мимо Шивелуча, к Мёртвому лесу…. А теперь, однако, так не получится. Опасно. Можно, проплывая через Ключи, на засаду нарваться…. И вообще, однако, не нравятся мне слова из этой песни, мол: - "Я вернусь обратно - на изломе осени…". Очень, уж, напоминает - в сложившейся ситуации - Пророчество…. Нам с тобой и Найдой, что же, теперь до ноября месяца болтаться по камчатским лесам и тундре? В это время здесь, однако, уже снега навалит - ужас сколько. Не хотелось бы, честно говоря, болтаться в глубоких снегах, однако…
- Что будем делать?
- Крюк, Красава, заложим, однако. Приличный. Через полигон, однако, обходя Ключи, проследуем.
- Через полигон? - удивляется Олег.
- Ага. Через него, ёлочки пушистые и сосёнки точёные. Не получится, однако, у нас по-другому…. На чём потом переправимся через Камчатку? Пока не знаю, однако. Но обязательно придумаем что-нибудь…
Про полигон. Вернее, про полигон Ракетных Войск Стратегического Назначения (РВСН), "Кура" (первоначальное название - "Кама").
Координаты центра полигона: 57°20′ северной широты, 161°50′ восточной долготы. Расположен он на Камчатском полуострове, в районе посёлка Ключи, примерно в пятистах (с небольшим), километрах севернее Петропавловска-Камчатского, в болотистой и безлюдной местности бассейна реки Камчатки. Вулкан Шивелуч находится от границ полигона километрах в двенадцати-пятнадцати к северу. Вулкан Толбачик, наоборот, "подпирает" "Куру" с юга.
Основное рабочее предназначение этого объекта - приём головных частей баллистических ракет после испытательных и тренировочных запусков, а также контроль над параметрами их входа в атмосферу и точностью попаданий.
Полигон был официально образован двадцать девятого апреля 1955-го года. Обустройство объекта началось первого июня 1955-го года силами приданного ему отдельного радиолокационного батальона. В короткие сроки был построен военный городок "Ключи-1" (административно входит в состав посёлка Ключи), сеть дорог, военный аэродром и целый ряд других сооружений специального назначения.
В мае месяце 1957-го года полигон принял первую боевую ракету (кажется, Р-7). А дальше ракеты пошли одна за другой. Только успевай осматривать места их падений, насторожённо посматривая, понятное дело, в суровое камчатское небо…
Естественно, что в процессе "горбачёвской" Перестройки (да и в первые годы после неё), количество ракетных запусков начало значимо уменьшаться, неуклонно стремясь к "нулю". Но консервации объекта не последовало: "Кура" продолжал функционировать. Правда, не понятно - как конкретно. Очевидно, в полном соответствии с некими секретными инструкциями и циркулярами. Армия, как-никак. Да и вояк, пожалуй, в 1998-ом году меньше (по сравнению с прошлыми годами), не стало. Только поизносились они слегка, мол, денег на новую форму уже давно не выделяли…
- Что, Красава, тебя смущает? - выжидательно щурясь, интересуется Костька.
- Ну, как же. Серьёзный армейский полигон, как-никак. В Ключах говорят, что его охраняют очень тщательно: мол, коварные американские и английские шпионы до сих пор шастают рядом с "Курой". Поэтому на полигоне и секретные посты повсеместно обустроены, и высоченные вышки для часовых возведены. А ещё и мобильные сторожевые группы регулярно перемещаются - как по периметру полигона, так и внутри его.