Как только в "тихом центре" сносили старую развалюху, на ее месте сразу, как по мановению волшебной палочки, вырастал такой элитарный дом, который заселялся очередной партией власть имущих, и других видных представителей, так называемой "номенклатуры". Лишь очень редко квартиры в этих домах доставались крупным ученым и известным артистам, обласканным властью.
- Квартира шик-модерн, спору нет. Я тебя от души поздравляю, - в восторге от увиденного сказал Артём, который помогал Лёле в переезде. - Но и на Кутузовском у тебя ведь была не хуже. Особенно после того, как ты ее переоборудовала, затратив уйму сил и денег. Тебе их вернули новые жильцы?
- Как бы не так. Вернут они! - с досадой ответила Лёля. - Эти хамы меня даже не поблагодарили. Настолько завидуют тем, кому посчастливилось получить квартиры в этих домах. А я на новую отделку и сантехнику истратила все наши сбережения!
- Может, не стоило тогда переезжать? У тебя та квартира была не меньше этой и выглядела не хуже, - пожал плечами Артём. - Должно быть, тебе обидно, что этим нахалам досталось то, что ты там сделала, на халяву?
- Разумеется, мне обидно, но переехать стоило, - убежденно ответила Лёля. - Не говоря уже о том, что на Кутузовском шумное движение, и в подъезде вечно мочились подонки. И потом, эта квартира - все-таки лучше. Ты видел, какие глубокие стенные шкафы? А в подвале для всех жильцов оборудованы кладовки. Правда, это удобно?
Артём согласно кивнул, и она с важным видом продолжала:
- А над нами будет жить замминистра. Так ему дали, по сути, две квартиры.
- То есть, как? - поразился Артём. - Разве это возможно?
- Для себя все можно. Дом построен их ведомством, - с усмешкой ответила Лёля. - Квартира как бы одна, но из общей прихожей отдельный вход в комнату для гостей, при которой имеется кухонка и свой санузел. Не хило придумано!
- И ты считаешь это правильным, что чиновнику министерства, пусть даже крупной шишке, дают две квартиры, да еще в таком роскошном доме, когда, - Артём аж задохнулся от возмущения, - я уверен, большинство его подчиненных теснится в коммуналках? Нельзя транжирить средства на такую роскошь, когда не решена жилищная проблема!
- Ну вот, братец, выходит и ты нам завидуешь, - хмыкнула Лёля. - Как партийцу тебе известно, что уравниловки быть не может. Сравнил свою ответственность и заместителя министра!
Этим сестра лишь подлила масла в огонь.
- А причем здесь ответственность? - вскипел Артём. - За свою ответственность он большую зарплату получает, а вот как работает и какую пользу приносит - еще неизвестно! Может, его завтра снимут с этой должности, так за что ему такая квартира? - он сделал паузу, чтобы успокоиться, и примирительно сказал: - Конечно, я завидую тебе, сестрица, но белой завистью. Так бы всем жить! И осуждаю не тебя и Сеню, так как отказаться от такой квартиры может только идиот. Меня возмущают казнокрады и липовые коммунисты, которые тратят на эти излишества огромные средства, вместо того, чтобы строить больше жилья, и выполнить то, что обещала людям партия.
- Ты неисправимый идеалист, Тёмка, - вздохнула Лёля. - Боюсь, что у тебя никогда не будет такой квартиры.
- Зато совесть будет чиста, - возразил Артём и, чтобы сменить острую тему, предложил: - Давай-ка, я лучше помогу повесить книжные полки. Где у тебя дрель?
* * *
Иванов, как и говорил, после Нового года перешел на работу в учебный институт и уже в начале весны защитил докторскую диссертацию в Киеве. Хотя очередь сократилась, у Ковача, насколько было известно, это дело не двигалось. Сознавая, что пока начальник не станет доктором наук, даже думать нечего о защите собственной диссертации, Артём ничего для этого не предпринимал. Но неожиданно у него появились шансы "остепениться" в ученом совете, который произвел его в кандидаты наук.
Предложение поступило от профессора Грознова, заведующего кафедрой организации производства, при которой Наумов был аспирантом.
- Это правда, Артём, что у тебя собака - породистый фокстерьер? - без предисловий спросил профессор, позвонив ему вечером домой. - Мне об этом сказал Малахов. Вроде бы, даже особенная, от чемпионов.
- Да, у нашей Чапы очень хорошая родословная, - ответил Артём. - А что вас интересует?
- Сынишка пристал, только фоксика ему подавай, - объяснил Грознов. - А ваша Чапа уже щенилась?
- Нет еще. Не давали жениха, пока не получит медаль, - улыбнулся Артём. - Для этого мы специально возили Чапу на выставку в Тулу.
- Ну и как, получили?
- Золотую, за первое место, - с гордостью ответил Артём. - Признали лучшей. Судьи сказали, что она - типичный представитель породы.
- Так у нее будут щенки? - нетерпеливо перебил профессор. - Когда?
- А от нас это не зависит. У них, в обществе кинологов, - объяснил Артём, - есть план воспроизводства элитарного потомства. Нам сообщат, когда будет свадьба. Это, - засмеялся он, - вязкой называется.
Грознов хохотнул за компанию и неожиданно предложил:
- Не мог бы ты, Артём, подскочить ко мне и немного просветить мое семейство? Мы еще никогда не держали собаки. А жена говорит, что если уж заводить, то породистую.
- Я могу и по телефону сказать все, что знаю, - попробовал уклониться от ненужной встречи Артём. - Да и зря хотите взять фоксика. Это злые охотничьи собачки и с ними много хлопот.
- Сын хочет только фоксика, - отрезал Грозное и многозначительно добавил: - Но мы поговорим не только о собаках. Ты ведь, как я слышал, уже подготовил докторскую. Почему бы тебе и не защитить ее у нас?
Это меняло дело. Артём даже немного растерялся. "И правда, почему я не брал в расчет эту возможность? Нацелился лишь на Киев, - мелькнуло в голове. - Но это не стоит обсуждать по телефону", - про себя решил он. А вслух вежливо произнес:
- Вас устроит, если я завтра заеду на кафедру часам к трем? Помнится, в два у вас заканчивается последняя лекция.
Вот так и получилось, что совершенно неожиданно у Артёма Наумова появилась реальная возможность защитить свою докторскую в обход очереди, негласно установленной в Киеве. Но, при обсуждении этого вопроса с Гроз-новым выяснилось, что по специальности "Организация производства" их ученый совет может присваивать только степень доктора экономических наук.
- Но почему? Ведь я же стал у вас кандидатом технических наук? И бывший мой оппонент Тихомиров в вашем совете получил степень доктора технических наук по этой специальности, - недоумевал Артём.
- В нашем ученом совете для этого недостает докторов технических наук, - объяснил Грознов. - Поэтому ВАК разрешил ему присуждать только кандидатские степени. А с твоим Тихомировым был особый случай. Его можно не считать.
- Все же интересно, как ему это удалось? - полюбопытствовал Артём.
- По ходатайству нашей ректорши Коровиной, ВАК разрешил для приема его защиты ввести в совет нескольких докторов технических наук. У твоего "крота" оказался какой-то подход к нашей Евдохе, - он с усмешкой подмигнул Артёму. - По блату, сам знаешь, у нас все возможно. Напрасно ты зациклился на технике! Сейчас быть доктором экономических наук даже более престижно. И защититься тебе у нас будет не так сложно. Совет по составу все тот же, и с ректоршей Евдокией я хорошо лажу.
- Но у меня - явно технический уклон. И научная школа - подготовленные мной кандидаты - тоже по технике, - усомнился Артём. - Если даже защищусь в вашем совете, то меня вряд ли утвердит ВАК, - и, подумав, все же решил отказаться: - Нет уж, переквалифицировать диссертацию мне не с руки. Вот если бы и для меня, как для Тихомирова, сделали исключение, - он с надеждой посмотрел на Грознова. - Может быть, попытаться попросить об этом Коровину?
- Ничего не выйдет, - махнул рукой профессор. - Наша Евдоха для тебя и пальцем не пошевелит, да и мне откажет. Не стоит унижаться. Ей не просто это устроить, и нужен мощный стимул.
- Ну, тогда и пытаться нечего, - сдался Артём, примирившись, что этот вариант отпадает. - Но, все равно, - улыбнулся он, - щеночка от Чапы вы обязательно получите, что бы о нас плохо ни подумали. Когда-то взятки "борзыми щенками" были в ходу.
- Спасибо, - растроганно произнес профессор, видно уже не рассчитывавший на благоприятный исход своей просьбы: - Знаешь, что мы сделаем? - задумчиво протянул он. - Попробуем найти подход к Евдохе через доцента моей кафедры Зинаиду. Ты ведь ее знаешь.
- А она как может помочь? - удивился Артём. - Зина ей родственница?
- Нет, она ей вроде наперсницы. Представляешь? Это несмотря на разницу в возрасте, - в глазах Грознова мелькнул веселый огонек, и он понизил голос: - Если бы не знали о слабости ректорши к молодым мужикам, подумали бы, что они лесбиянки, - он сделал паузу и задумчиво произнес: - Попрошу-ка я Зинаиду помочь. Она сама пишет докторскую и немало от меня зависит. Попытка не пытка.
"Вряд ли у Зины что-то получится, - уходя от Гроз-нова, с сомнением думал Артём. - Не станет Коровина пробивать в ВАКе мою защиту лишь для того, чтобы удружить приятельнице. Тут нужны козыри посильнее. Вот Бандурскому она бы не отказала! Но ни Лёлю, ни Семена просить я не буду, - твердо решил он. - Они все равно ничего не сделают".
И все же задуманная Грозновым "операция" зародила в нем робкую надежду на возможную удачу. Ведь чем черт не шутит, когда Бог спит!