- У меня есть приказ министра с фамилиями тех, кого разрешено включать в состав экипажа. Вот и улетишь, - снова нашел он выход из положения. - И Варю отправим, высадив пьяного. Им находиться на борту запрещено.
- А нельзя без скандала? - скривился Артём. - Есть же броня.
- Ее уже продали, - вздохнул Чулков, но тут же его будто осенило. - А давай, мы и твою жену отправим в составе экипажа, - предложил он. - Рейсы ведь идут один за другим. Среди твоих сотрудников есть женщины?
- Женщин нет, но у одного из них фамилия Дорфман, - сразу его поняв, ответил Артём. - Однако ее не впишут в полетное задание без документов.
- А это я беру на себя. Недаром столько лет здесь работаю, - весело заявил однокашник. - Только предупреди Варю, что ей придется сидеть у стюардесс.
Так получилось, что Артёму с Варей пришлось лететь домой на разных самолетах. Сначала в состав экипажа записали "научную сотрудницу Дорфман", а следующим рейсом, на полтора часа позже, возвратился в Москву и он сам.
* * *
Тем летом произошло еще одно приятное для Артёма событие. Надежда, наконец-то, вышла замуж за своего архитектора Сергея. Они сделали выгодный обмен и свили уютное гнездышко на любимой ею улице Горького. Новый Арбат не был еще построен, и бывшая Тверская считалась тогда московским Бродвеем. Все столичные пижоны и стиляги, приглашая своих "чувих" на прогулку, так и говорили:
- Пойдем, прошвырнемся по Броду!
К счастью для Артёма, новый муж Нади не претендовал на роль воспитателя Анечки и, как ему показалось, мало ею интересовался. Он производил впечатление эгоцентричного чиновника, целиком поглощенного своими служебными делами и связанными с ними заботами. Было заметно, что жену свою любит и дорожит создаваемыми ею домашними удобствами.
Надежда до последнего времени через Лёлю прощупывала прочность брака Артёма и Вари и зная, как этим мучит бывшего мужа, под разными предлогами препятствовала его встречам с дочерью. Однако, выйдя замуж за Сергея, сменила гнев на милость. Она первой пошла на примирение, вызвав Артёма на переговоры, и он сразу понял, чем это вызвано.
- У нас сейчас денежные затруднения в связи с обменом квартиры и обновлением обстановки. К тому же, Анечка растет, и ей всего нужно больше, - сходу требовательно заявила она Артёму. - Ты должен согласиться, что неправильно заботы о ней взваливать на Сережу. Это твоя дочь!
- Спасибо, что ты об этом вспомнила, - с долей иронии ответил Артём. - Я никогда не отказывался от помощи своей дочери и, по-моему, ты исправно получаешь на нее алименты. Они больше твоей зарплаты.
- Не спорю, но все же этого недостаточно. Анечка учится в английской спецшколе, и ей нельзя быть хуже других детей. Ты должен, - Надежда говорила с прежним апломбом, - больше уделять ей внимания и иногда поощрять за успехи ценными подарками.
- Положим, я ничего не должен, так как отдаю вам четвертую часть своего немалого заработка, - решительно отверг ее претензии Артём. - А если хочешь получать сверх этого, дай хотя бы возможность чаще видеться с Анечкой.
- Раньше этого делать было нельзя, чтобы ее не травмировать. Сам знаешь, как она страдала из-за того, что ты не хочешь жить с нами вместе, - не моргнув глазом, соврала Надежда. - Но теперь, когда все у нас изменилось, никаких препятствий для ваших встреч нет, - и милостиво добавила. - Если захочет, можете забирать ее хоть на каникулы.
"Скорее всего, она вам, голубкам, немного мешает", - подумал Артём, но вслух, не скрывая радости, сказал:
- Разреши мне, хотя бы, когда будет возможно, брать дочку на выходные. Вот мы с ней и разберемся, чего ей не хватает для счастья.
На этом и порешили. Надежда на лето отправила дочь в пионерский лагерь, и Артём с Варей чаще, чем она, ее там навещали. А когда дети оттуда вернулись, и пошли грибы, они стали брать Анечку с собой в лес, и вскоре она тоже пристрастилась к "тихой охоте". За эти поездки девочка, кстати, больше похожая лицом на Варю, чем на родную мать (так казалось Артёму), очень с ней сдружилась. Она ничуть не дичилась, хорошо слушалась, и Варя привязалась к ней всем сердцем.
Артём радовался, глядя на то, как хорошо они ладят, и ему казалось, что теперь-то между ним и дочерью установится крепкая связь. Когда он заезжал за Анечкой и привозил ее обратно, Сергей никогда не разыгрывал из себя папашу и держался вполне лояльно. Муж Нади не стремился установить с Артёмом приятельские отношения, но чувствовалось, что он доволен тем, что падчерица проводит много времени у своего отца.
Артём тоже был доволен характером сложившихся у них отношений и очень надеялся, что они сохранятся и впредь, так как по всему было видно, что Надежда и Сергей живут дружно и у них полное взаимопонимание. Ему даже показалось, что она искренне любит этого ничем не выдающегося человека и отказалась от честолюбивых планов войти в элиту столичного общества.
Но он снова ошибся.
* * *
Несмотря на то, что перед глазами Вики был пример прочного брака ее матери с Семеном Бандурским, семейная жизнь племянницы явно не заладилась. И второй брак с Гришей, несмотря на прежнюю любовь и рождение ребенка, распался так же быстро, как и первый. На этот раз винить Вику было не в чем, ибо муженек вел разгульную жизнь и часто пропадал по ночам, пристрастившись к карточной игре. В конце концов она этого не выдержала и указала ему на дверь.
Переживания Лёли можно было себе представить. Мало того, что ее дочь уже дважды потерпела неудачу в браке, но без отца остался маленький Дима, поскольку надеяться на то, что легкомысленный папаша исполнит свой долг по отношению к сыну, не приходилось. Трагедия дочери и новое замужество Надежды повлияли на непреклонную натуру сестры, и она, наконец-то, признала его жену.
- Ты знаешь, братец, после всего, что произошло, до меня наконец дошло, почему ты так ценишь Варю, - призналась она Артёму, пригласив его, чтобы поделиться своими горестями. - Она, конечно, простовата, но зато добрый и порядочный человек. Такие сейчас редко встречаются.
- Я рад, что ты это поняла, - удовлетворенно ответил он, но счел нужным добавить: - А когда узнаешь получше, то убедишься, что Варенька еще и очень одарена от природы.
- Неужели? - удивилась Лёля. - Какие же у нее таланты? Я знаю только, что она хорошо учится.
- Положим, это тоже немало. Она окончила училище с красным дипломом и в институте у нее лишь несколько четверок, - не без гордости сообщил Артём. - Но еще Варя рисует и даже сочиняет стихи. И у нее хороший вкус.
- Ну ты совсем захвалил жену, - рассмеялась Лёля. - Забыл только упомянуть, что она прекрасно готовит. Это достоинство для жизни важнее других.
- И то верно, - весело согласился Артём. - Если будешь часто у нас бывать, сможешь лично в этом убедиться.
Вскоре страдания его сестры неожиданно закончились. Вика преподнесла матери новый сюрприз, на этот раз приятный. Она в третий раз стремительно вышла замуж и, притом, очень удачно. Ее новый муж, Валентин Николаев, был молодым, но уже широко известным критиком, занимавшим высокий пост в Союзе писателей. Валентин тоже прошел через развод, и от первого брака у него был ребенок. Однако, был так влюблен в Вику, что решил усыновить и Диму.
Разумеется, Лёля тоже была за это, и смогла уговорить дочь, ставя в пример безупречное отношение к ней Бандурского. Опасались, что Гриша будет чинить препятствия "из принципа", но, против ожидания, гуляка не возражал. Вскоре Дима, как и его мама, стал Николаевым, но несмотря на это, остался точной копией своего отца. Природа - не фамилия, ее не переделаешь.
А закрепил Артём их с Варей добрые узы с семейством сестры, сделав Вике шикарный свадебный подарок - большую фарфоровую собаку из знаменитой пары, которую можно увидеть только в каталоге Мейсена. Второй собакой обладала Лёля. Эти шедевры искусства были музейной редкостью. Их Анна Михеевна приобрела во Львове, и они являлись предметом ее гордости. И вот знаменитая пара объединилась вновь, но уже в семье Николаевых, так как свою собаку Лёля еще раньше подарила дочери.
- Ну, братец, не ожидала от тебя такой щедрости, - обрадовалась сестра, когда Артём вручил Вике это подлинное сокровище. - Я знала, что ты не жмот, но чтобы... - она аж задохнулась от восторга. - Ты хоть интересовался, сколько она стоит? У антикваров приценивался?
- А зачем? Я и без того знаю, что это - шедевр, и никогда бы ее не продал, - честно ответил Артём. - Но это - пара, и собаки должны стоять вместе, как у нас в доме на Покровке. Пусть они будут у Викочки.
Спустя месяц у сестры Артёма произошло еще одно радостное событие. Семен Бандурский получил новую шикарную квартиру, да не где-нибудь, а в самом престижном в то время районе, который прозвали "тихим центром", так как он располагался в уютных улочках и переулках между Садовым кольцом и Пушкинским бульваром. До этого престижными считались "сталинские" дома по Кутузовскому проспекту и высотные здания, но они находились в шумных местах и в них жило слишком много народу.
В "тихом центре" для столичной элиты строились небольшие, как правило, одноподъездные дома с ограниченным количеством жильцов. Снаружи их вид был самым обычным, но внутренние помещения и квартиры отличались комфортом и роскошной отделкой. Кроме того, имелось много подсобок и в подъездах дежурили вахтеры, не пропускавшие в дом посторонних.