Пришлось вернуться в Томск. Еще не поздно было поступить в пединститут. И он поступил. Учился хорошо. На сессиях - отлично, отлично, отлично. И вот прошли пять положенных лет. Он помнит, как заседала комиссия по распределению. Член комиссии - красивая женщина с милой улыбкой - предложила ему поехать в деревню. Она сказала:
- Вас-то, я думаю, агитировать не приходится.
Он был слишком горд, чтобы отказаться. Эта же гордость подтолкнула его сказать: "Подальше". Ему приятно было так сказать в ту минуту. Никто не заметил в этом его обиды.
Так стал он учителем сельской школы. Работать ему было не трудно. Экспериментальную часть урока он умел поставить интересно. А что еще надо ребятам?
Потом эта женитьба на Фросе. Глупый, ненужный шаг. Какое-то затмение. Конечно, она была мила, но не настолько, чтобы терять голову.
Потом Тоня. После Фроси он уже недоверчиво относился к своим чувствам, и поэтому решил все обдумать трезво. И он обдумал и пришел к выводу, что она именно то, что ему нужно. И опять ему не повезло. Надо же было случиться, что Тоня узнала о Фросе раньше, чем он собрался сказать о ней.
Первое время он считал, что с Тоней все уладится: ведь она так легко соглашалась с ним во всем, так слабо проявляла свою волю. Но тут он натолкнулся на что-то, чего не мог понять. Он говорил - она не понимала его, как он не понимал ее. Тоня стала какой-то другой. И поступки ее непонятны.
Нет, сейчас ему надо поговорить с кем-то. О чем? О чем угодно. Прочь из кабинета, здесь стены давят. Без цели он идет по школе. Идти без цели - это унизительно. Даже походка у него изменилась. Это походка бездельника.
В кабинете завуча приоткрыта дверь. Ему видна Тоня. Она что-то пишет. Она одна.
"И откуда у нее столько упрямства? - думает Борис. - А может, это просто желание отомстить? Тогда, значит, она очень злой человек. Или это расчетливая игра: на некоторое время отдалить его, чтобы тем самым еще сильнее привязать к себе?.." Но в душе он знает, что все это не так. А как? Значит, было в ней что-то, чего он не знал… Может быть, войти к ней? Нет, не сегодня. Другой раз…
В учительской белеет скелет. Его кости видны даже в темноте. Черт дернул Мих-Ника купить эту уродину. На нем всегда пыль. Тетя Даша боится его и, вытирая, обычно ворчит:
- Вот еще не хватало срамоты этой.
Речкунову скелет тоже неприятен. Во всяком случае, место ему не в учительской. Нужен кабинет. И не только биологический. Нет, он не зря начал строительство. В этом деле есть и другая сторона - тоже не маловажная.
Он покажет себя настоящим энергичным хозяином. Вся эта история с Тоней, он чувствует, сильно подорвала его авторитет.
Слышно, как из школы выходят ученики. Шум, смех, топот. Это закончились занятия исторического кружка. Сейчас Хмелев войдет в свой кабинет и будет говорить с Тоней. Он может говорить с ней, а он, Речкунов, нет. Между завучем и ею какие-то особые, им двоим понятные отношения, но только не то, на что намекала Зарепкина. Совсем не то. Что-то вроде дружбы. Да и другие учителя тоже - и с важным делом, и с пустяком - все к Хмелеву, будто он и есть в школе главное начальство… Любят его, что ли?..
Борис с горечью вспоминает, как здесь, в Полночном, он надеялся стать первым. Нет, должно быть, он действительно неудачник. И похоже, что первым ему нигде не стать…
Борис выходит в коридор. Навстречу Зарепкина. Ему кажется, что она хочет с ним заговорить. Опять начнет расспрашивать о Тоне. Он делает сосредоточенный вид и быстро проходит мимо. Он идет и боится, что она его окликнет. У самых дверей оглядывается. Ее уже нет. Он облегченно вздыхает.
37
У Райки простое доброе лицо. Можно ли назвать его красивым? Нет, пожалуй. Красивы у нее только волосы - светло-русые, мягкие, светящиеся. Она заплетает их в одну толстую косу и закручивает вокруг головы. Получается нечто вроде короны. Каждый вечер она вынимает из волос шпильки, встряхивает головой, и они рассыпаются по плечам. Затем она расчесывает их перед зеркалом, перекидывает себе на грудь и любуется ими. Вот и сейчас: она тряхнула головой, рассыпала их по плечам, лукаво взглянула на себя чуть наискось. Тоне это не кажется смешным, она и сама любит повертеться перед зеркалом. Разница только в том, что Тоня не делает этого при людях.
- Тонь, а Тонь! - вдруг вспоминает Райка. - А ведь мы не отметили твоего новоселья.
- Эка, хватилась!
- Нет, так дело не пойдет. Сколько времени? Семь? Магазин еще не закрыт?
- Райка, мы же собирались экономить.
Но Райка уже не слушает. Снова заплела косу, быстро оделась. Хлопнула дверь. Минут через двадцать она появляется с полной сеткой.
- Райка, на что мы жить будем?
- Мне не вредно похудеть.
- А я? Обо мне ты не думаешь?
Райка выкладывает на стол покупки: бутылка вина, копченая селедка, пельмени, яблоки, два лимона.
- А насчет гостей? - спрашивает Тоня.
- Например?
- Например, можно бы позвать Хмелева.
- Ой!
- Что "ой"?
- Лучше не надо.
- Почему?
Тоня никогда не видела Райку такой растерянной. Так вот оно что. Теперь понятно!
- Все будет хорошо. Ты не бойся.
Тоня уходит звать Хмелева и через несколько минут возвращается.
- Он не придет. Болен. Наверное, грипп.
- Я пойду за врачом, - говорит Райка.
- Врач был. Лучше отнеси ему чего-нибудь. Вот лимоны, яблоки, батон.
- Я? Ну уж нет. Не пойду.
- Тогда пойду я.
- Обожди…
В квартире Хмелева тихо. Райка осторожно тянет за ручку. Дверь со скрипом приоткрывается. От этого скрипа Райка вздрагивает.
- Это вы, Антонина Петровна?
Делать нечего. Райка переступает порог.
- Нет, это я, Рая.
Хмелев на койке. Ноги его укрыты одеялом. Голова высоко поднята на подушке. Райка ставит тарелку с яблоками на табурет подле кровати.
- Это вам.
Почему он так странно смотрит?
- Это вам, - повторяет Райка. Хмелев протягивает руку за яблоком. Рука его слегка дрожит. Это, должно быть, от слабости.
- Расскажите что-нибудь, - просит он.
- О чем же?
- Расскажите, что делали сегодня.
- Что делала? Книги выдавала. Стенгазету оформили. Потом пьесу репетировали.
- Какую?
- "Король Лир".
- Кто же Лира играет?
- Драница.
- Кто это? А-а… Ну, ну! Да какой же он Лир?
- Ой, не скажите! Он хорошо играет. Лучше всех наших.
Хмелев не спорит. Ей лучше знать.
- А завтра у нас лекция "О дружбе и любви". Зарепкина читает.
- Зарепкина? Гм… Расскажите лучше о себе.
- О чем мне рассказывать? Я человек маленький.
Хмелев сердито спрашивает:
- Кто это вам сказал? Маленький - не маленький…
Райке непонятно, почему он так разволновался. Даже красные пятна выступили на лице. Нет, он не слегка, а всерьез болен.
- Вам вредно разговаривать. Я принесу что-нибудь почитать, - решает Райка. Она уходит и вскоре возвращается с книгой в руках. - Будете слушать?
Хмелев лежит и слушает. Никто никогда не читал ему вслух. Нет, читала мать. Какие-то сказки. Кажется, братьев Гримм.
Райка читает свой любимый "Дым" Тургенева. Хмелеву этот роман не нравится, но не все ли равно?
- Рая, - просит он, - только можно не так выразительно?
- Я попробую.
Теперь она читает, как пономарь. Хмелев улыбается.
- Вы как над покойником, а ведь я еще не умер.
Райка смеется, и вдруг ей становится весело и легко. Теперь она нисколько его не стесняется… Глаза у него открыты и лицо внимательное. Но она не знает, что он почти не следит за повествованием. Хмелеву радостно, что Рая сидит в его комнате, возле его постели, что он может видеть ее лицо не мельком, не украдкой.
Приходя к ней в библиотеку, он старался не смотреть на нее, боясь, что она догадается о его чувствах. Хмуро сказав всего несколько самых необходимых слов, он брал книги и спешил уйти. Еще два года назад, когда она приехала в село, он заметил ее удивительное сходство с Леной. Не только овал лица, глаза, волосы, но даже голос, манера слушать собеседника, улыбаться - те же, что у его погибшей жены. Словно она была ее родной сестрой. Рая так же, как Лена, неловко очинивает карандаш, так же закусывает нижнюю губу, когда что-нибудь не ладится. И этот смешной жест - лизнув мизинец, поправить перед зеркалом брови… Лена тоже так делала.
Казалось странным, что человека нет, а его черты и привычки живут в другом. И его тянуло к Рае. Ему хотелось, чтобы она всегда была рядом. Пусть она любит кого угодно, пусть выходит замуж, рожает детей. Он будет счастлив ее счастьем…
- На сегодня довольно. Вы устали, - говорит Хмелев.
Райка откладывает книгу. Встает, расправляет плечи. Ноги тоже затекли. Она окидывает взглядом комнату. Как он плохо, неуютно живет. Много книг. Это хорошо. Но дальняя комната пустует - в ней только велосипед. Щегол в клетке. На круглом столе разобранный приемник, провода, куски канифоли, электропаяльник. Под койкой дрова. Нет, это так не останется. Пусть он думает, что угодно, это так не останется.
Домой Райка возвращается поздно. В темноте опрокидывает стул. Шум будит Тоню. Райка залезает под одеяло, но заснуть не может. Ей хочется говорить. Тоня демонстративно посапывает, словно во сне.
- Тонь, а Тонь?..
- Ну, говори.
- Тонь, как ты думаешь? Я очень неинтересная?
- Ты хорошая. И он полюбит тебя. Вот увидишь.
- Если б это была правда. Но я не верю. Он такой умный. Что я для него?..