- Так… офицеров и прапорщиков тоже? - Шахно сделал вид, что озаботился, но я почувствовал, что ему не терпелось вернуться назад, в комнату, подальше от всех этих аэродромных забот.
- Нет, одних бойцов. Мне надо собрать человек пятнадцать в сводную группу. Придётся брать их из разных рот, потому что у себя я столько умных не наберу.
- Кто будет проводить занятия? Мне нужно участвовать?
- Думаю, вам нет необходимости. Проведу я или Приходько, определимся по ходу дела.
- Хорошо! - Шахно шагнул к алюминиевому баку, набрал кружку воды и жадно ее выпил, - скажи командирам рот, что я дал команду. Забери кого нужно, только полеты не сорви.
Получив разрешение начальника комендатуры, я задумался. В моей аэродромной роте было несколько ребят, на которых можно положиться. Кое-кого можно было взять из автороты, но на роту охраны надежда слабая - личный состав почти весь в карауле, а когда свободен - отдыхает в казарме.
Я позвонил в автопарк и сообщил Терновому:
- Сережа, тут намечается проверка политзанятий из округа. Передай Приходько, пусть отправит мне бойцов и своего химотделения вместе с Пашей Толоконниковым, и ты дай несколько ребят, только сообразительных. Я жду их часам к десяти в ленкомнате. Командир дал добро забрать с полетов толковых бойцов.
Зампотех в ответ вздохнул, как вздыхают занятые люди, которых отрывают по пустякам от важной работы, но возражать не стал.
Итак, я снял фуражку, вытирая рукой вспотевший лоб, почти до пояса расстегнул техничку, готовясь к нудной, утомительной работе. Передо мной громоздилась стопка тетрадей для политзанятий, практически всей комендатуры - около ста штук. С неохотой принявшись за дело, я пролистывал их, отмечая наметанным глазом какие сгодятся, а какие будут забракованы. На страницах попадалась разное. Кто-то начинал писать письмо родителям, и оно осталось недописанным среди перечисления угроз, которых надо ждать от американской военщины. Кто-то рисовал самолеты на полях страниц. Кто-то голых девушек.
Пригодных оказалось около двадцати. В них хоть что-то было написано, их и придется отдать своей "ударной группе". Выглянув в окно, я увидел, что солнце с утра, прятавшееся в пелену облаков, наконец, вышло из их плена и начало опять немилосердно греть крыши бараков. Ветер в распахнутое окно донес запах отработанного керосина.
Цветной фотопортрет генсека Черненко, висящий в центре ленкомнаты на стене, пожелтел, был засижен мухами, и мне пришла в голову мысль, что это вызовет недовольство вышестоящего начальства. Порывшись в стопке плакатов, я нашел новый портрет нашего руководителя и заменил им старый. Глянцевый широкоскулый Черненко смотрел со стены и усмехался, словно хотел показать тщетность замполитских усилий - ведь все равно через несколько дней этот портрет также будет засижен мухами и быстро пожелтеет от ярких солнечных лучей.
Надо было идти разговаривать с Лидой. Пройдя в конец лагеря, я нашел ее на крыльце барака, в котором находилась библиотека и две стационарных киноустановки. Девушка неторопливо грызла семечки. Сильными порывами ветра шелуха, которую она вытряхивала из ладони, далеко разносилась вокруг. Солнце опять ненадолго спряталось в облаках.
"Прямо как в греческих трагедиях, - подумал я, - сейчас грянет гром, и грозная физиономия Зевса выглянет из-за туч". Но гром не грянул, Зевс не выглянул и позволил мне спокойно подойти к девушке.
- Лида, - сказал я, присаживаясь рядом, - тут такое дело… проверяющий к нам едет.
- Ну и что? - она пристально посмотрела на меня своими темно-карими глазами, ее щеки тронул легкий румянец.
- Надо встретить, как полагается, - продолжил я каким-то не своим, казенным голосом, - накрыть стол, посидеть вечером.
Лида о чем-то задумалась и пауза затянулась. Я почувствовал себя крайне неловко, словно совершал что-то неправильное, постыдное, несовместимое с честью офицера. Может, это на самом деле так и было? Разве дело офицера, замполита, выступать в качестве сутенера? Вот наш комсомолец полка - тот, наверное, в этой ситуации был бы на своем месте. Я слышал, что он легко проворачивал подобные вещи, когда в полк приезжали с проверками. Достаточно было хорошенько напоить спиртом телефонисток.
- А что Витек, - спросила меня Лида, и в голосе её я услышал легкий укор, - спишь, значит со мной, а потом кому нужно подкладываешь? Карьеру что ли делаешь? Разрешение у начальства получил или свою инициативу проявляешь? А то смотри, у меня тело военное, оно функционирует только по команде.
Я почувствовал, как щеки мои запылали.
- Крутов в курсе, - только и смог я сказать, а потом, чтобы хоть как-то перевести разговор в другое русло и уйти от мучивших меня размышлений, добавил, - он обещал рассмотреть твой квартирный вопрос вне очереди.
Лидия недоверчиво хмыкнула.
- Уж сколько обещано-то было, не счесть…Ладно, замполит, вечером буду. Только все остальное за тобой, - девушка отвернулась и демонстративно стала смотреть в сторону, показывая, что ей со мной больше нечего обсуждать.
Медленно поднявшись с крыльца, я пошел назад в ленинскую комнату. Оглянувшись через плечо, посмотрел на Лиду. Ветер стих, она сидела и щелкала семечки, как-то безучастно смотрела в степь. У меня в душе было противно и мерзко, словно я обманул маленького ребенка, что-то пообещав и не выполнив. Но ведь никаких обещаний лично мной не давалось, пусть Крутов сам выкручивается.
Тут я подумал о тех, кого мы оставляем позади себя, за спиной. У них, наверное, тоже есть желания, мечты, надежды на счастье. Возможно, они хотели бы идти рядом с нами, поддерживая своим участием и теплом сердца. Но мы не спрашиваем их желаний - молча проходим мимо, оставляя этих людей позади, словно перевертываем прочитанные листы книги, которые уже неинтересны. И в прошлом остается множество таких страниц.
Глава 3
Через неделю после инспекции я сидел в летной столовой и обедал.
Проверка политзанятий прошла хорошо, проверяющий - молодой майор из политодела ВВС округа, остался доволен. В особенности ему понравились вечерние посиделки и бурно проведенная ночь с Лидкой, после чего, он, с немного опухшим от выпитого спирта лицом и слегка покусанными губами, подвел итоги. Оказалось, что я провожу занятия на высоком идейно-политическом уровне, методически грамотно, умело использую средства наглядной агитации. Да и бойцы не подкачали. Маленький, небольшого роста Паша Толоконников, похожий на пионера случайно, по ошибке, призванного в армию, отвечал очень активно, и, можно сказать закрыл собой амбразуру.
Пока я сидел и предавался воспоминаниям о прошедшей проверке, ко мне за столик подсел незнакомый летчик в синей летной куртке. Его недавно назначили командиром 3-й эскадрильи, а предшественника перевели заместителем командира полка в Качинское училище. Новый комэска был невысокого роста, немногим старше тридцати лет. Его голову тронула ранняя седина, а на загорелом лице ярко выделялись пронзительно-синие глаза, которые невольно приковывали к себе внимание.
- Товарищ подполковник, подпишите! - к нашему столу подошел штурман 3 эскадрильи и протянул какие-то бумаги на подпись своему начальнику.
- Кто полетит на разведку погоды? - негромко спросил комэска.
- Майор Великанов и старший лейтенант Тырша на "спарке" , - ответил штурман.
- Ты ведь из батальона обеспечения? - обратился, между тем, комэска ко мне.
- Да, замполит комендатуры.
- Недавно у нас сел летчик, не выпустив шасси. Вам передали указание командующего ВВС округа о предотвращении подобных случаев?
- Насколько я знаю, нет!
- Мне позвонил командир полка, - комэска неторопливо ел принесенную официанткой еду и говорил, не глядя на меня, словно беседовал сам с собой, - надо в километре от конца ВПП с обеих сторон поставить по небольшой вышке. Подумайте из чего их сделать.
- А зачем это нужно? - удивился я, - ведь есть руководство по эксплуатации аэродрома и там все строения, которые необходимы четко указаны.
Подполковник усмехнулся.
- Начальству виднее. На полеты мы будем выделять курсантов с биноклем и рацией. Они станут смотреть за заходящими на посадку самолетами. Если кто-то из летчиков забудет выпустить шасси, курсанты свяжутся с руководителем полетов и предупредят заранее, чтобы была возможность, в крайнем случае, уйти на второй круг.
- Вы думаете, это поможет избежать аварий?
- Не знаю, - задумчиво ответил комэска, - приказ надо выполнять, а там будет видно. Я смотрю, жизнь у вас здесь бьет ключом, - вдруг сказал он, сменив тему, - особенно по вечерам.
- А чем еще здесь заниматься - обычный походный набор: вино и женщины, как в старые времена, когда мужиков отправляли на войну.
- Что-то вроде тылового обоза?
- Навроде того, только без маркитантов.
- Послушай, - мой собеседник откинулся на спинку стула и впервые внимательно посмотрел на меня, - мы с тобой беседуем, а я не знаю даже, как тебя зовут. Давай что ли, познакомимся! Я Сергей Николаевич, фамилия Волчатников.
- А я Виктор Лихачев.
- Ну что ж, будем работать вместе. Значит, насчет вышек ты понял? Передай, пожалуйста, это указание Косых и начальнику комендатуры.