- Последнее слово - пережиток буржуазного суда, наследие проклятого царизма! - оборвал его молодой человек в желтой кожаной куртке.
В это время принесли шифровку от Троцкого, предписывавшего под охраной отправить Снесарева в Москву. Сталина вполне устроило такое решение.
- Мы еще встретимся с ним! - произнес он.
В пять часов утра Пашка со смуглолицым отвезли на катере на середину Волги начальника штаба и адъютанта Снесарева. Застопорили машину. На корме зажгли фонарь. Из трюма вывели приговоренных, раздетых до исподнего, со связанными руками и колосниками на шеях.
- Дайте папиросу! - попросил адъютант.
- Некогда тебя ждать! Сам сознательность должен проявить! А то я и арестовывай, и суди, и приговор в исполнение приводи. Становись! - приказал смуглолицый и шепнул Пашке. - Ты, парень, приехал и уехал, а мне тут работать. Поэтому стреляй штабного, а я - адъютанта.
Одновременно щелкнули выстрелы. Одновременно у начальника штаба и адъютанта на левой стороне груди выступили кровавые пятна. Одновременно упали они в воду… Той же ночью были арестованы все сторонники Снесарева. Их зарубили в двух верстах от города. Оборона Царицына была лишена мозга.
Золотые часы, портсигары и кольца, обмундирование казненных Пашка обменял на две бутылки водки, половину осетра и хлеб.
- Твое дело - молодое, Жихарев. Иди - гуляй! - отпустил Пашку Сталин.
Жихарев направился в городской сад.
- Солдатик, побаловаться не желаешь? - окликнула его волжанка лет двадцати - широкоскулая, курносая, белоголовая, коротконогая и вислозадая.
- В рот берешь? - спросил Пашка, когда они спустились на берег Волги.
- Что ты, солдатик! Мы этому не обучены. - Старорежимных пронституток еще по весне в Волге перетопили. А мы - фабричные от голодухи этим промышляем. Где уж нам до столичных выкрутас?! - отвечала волжанка, ложась на спину.
С чавканьем ела она хлеб во время полового акта. Когда все съела - стала торопить:
- Кончай скорей! Комендантский час приближается!
Она быстро освободилась из-под Пашки, когда тот кончил. Оправляя юбку спросила:
- Хочешь еще? Давай хлеба!
- Иди уж, шкура! - развернул Пашка волжанку и дал ей пинка.
Глава 6
Уничтожив штаб армии, а также всех штабистов "из бывших" в корпусах, дивизиях, полках, Сталин положил начало конца обороны Царицына. Поставленные во главе обороны города чудом уцелевшие бывшие полковники царской армии Егоров и Клюев мало что стоили с новым составом штабных работников - унтерами и вахмистрами в прошлом. Утраченная тактическая инициатива обрекла города на падение. Сталина к тому времени отозвали в Москву. Уже в дороге стало ему известно о падении Царицына ранении Егорова и начальника Конного корпуса Думенко.
- Теперь все скажут, - рассуждал вслух Хозяин. - "Был Сталин - стоял Царицын. Уехал Сталин - пал Царицын!" Оборона Царицына войдет в историю гражданской войны, будет вписана в нее золотыми буквами!
Он оказался прав. Немало аналогичных сражений развернулось на полях войны. Но там не было Сталина. Оборона же Царицына, действительно, вошла во все учебники. Хотя именно с падением этого города армии Деникина, наступавшего с юга, и Колчака, наступавшего с востока, получили возможность объединиться и нанести решительный удар по Советам. Лишь желание каждого из этих руководителей белого движения войти в Москву первым спасло революцию от поражения.
Наступила осень 1919 года. Пашка находился при Сталине. Какое-то время тот был не у дел. Наконец, было получено назначение в Питер. На бывшую столицу вел активное наступление генерал Юденич. Считалось, что Сталин имеет большой опыт руководства оборонительными операциями. Кроме того, надлежало морально поддержать питерское руководство, в-первую очередь Зиновьева, которое не контролировало ситуацию.
- Прибыл ли бронированный вагон? - встретил вопросом Зиновьев Сталина.
- Зачем тебе бронированный вагон? Можно и на крыше товарного уехать! - усмехнулся Сталин.
- Ты не знаешь ситуацию, Коба! Город падет со дня на день! Я просил и у Ленин, и у Троцкого! Я им телеграфировал… Враг сжимает город кольцом! Внутри города враги! Я каждую минуту жду выстрела в спину или удара кинжалом!
- Успокойся, товарищ Григорий! Питер мы не отдадим! Поэтому никаких вагонов не будет. Что касается врагов внутри города, вот, привез тебе очень способного молодого человека по части их уничтожения, - кивнул на Пашку Сталин.
Через полчаса в кабинете начальника петроградской чека Глеба Бокия был разработан план предстоявшей операции. Бокий оказался деловым человеком. Все находившиеся в Питере генералы и офицеры были взяты на учет. Тоже сделали с бывшими жандармами, царедворцами, титулованными особами, крупными капиталистами. Три ночи подряд по спискам забирали этих лиц и сажали в тюрьму. Три дня подряд красноармейцы из саперного батальона рыли ров в районе Пулковских высот. Затем три ночи подряд этом рву расстреливались потенциальные противники советской власти. Стреляли из пулеметов. Затем в ров спускались чекисты, добивали раненых. Трупы заваливали слоем песка. На этот слой падали новые тела. И так до тех пор, пока ров не заполнялся. К этому времени был подготовлен следующий ров, и все начиналось сначала.
Сам Пашка в эту поездку расстрелял только одного человека - попа Флориана Богоявленского, который не дал внести тело его отца в церковь. Может быть, сам Пашка и не вспомнил бы этого, но напомнила мать.
- Контра - он! - сказала маманя. - Все время служит молебны за упокой убиенного раба божьего Николая. На седьмое ноября - на день революции - заупокойную литургии закатил! Ты, вот, начальником стал, а за отца рассчитаться не можешь! Да и тебя он частенько за уши драл на уроках Закона Божьего!
- А разве его не шлепнули летом восемнадцатого, вместе с другим попами?
- Дурак ты! - фыркнула мать. Тогда только иереев - высших чинов - расстреляли. Теперь и кладбище, где их кокнули, зовут "у пятидесяти мучеников".
Пришло время выезжать на расстрелы. За Жихаревым заехала машина, и он направился к Богоявленсокму.
- Собираться с вещами? Обыск делать будете? - осведомился отец Флориан.
- Вещей не надо. Мы едем не надолго. Нужно отсоборовать умирающего в тюрьме, - соврал Пашка.
Когда приехали в Пулково, Жихарев указал на небольшую толпу приговоренных.
- Вон сколько, тебе отсоборовать надо!
- Отпустите грехи, святой отец! - потянулись к священнику люди.
Всем отпустил грехи отец Флориан и долго еще стоял на краю рва, подбадривая привезенных на казнь. Забрезжил рассвет.
- А теперь я тебя отсоборую! - вытащил браунинг Жихарев.
- Искариот ты, Пашка! Иудой был, Иудой и умрешь! И власть ваша - антихристова, на погибель России, на погибель людям!
Жихарев выстрели в рот отцу Флориану. Брызнули в разные стороны зубы. Кровь начала заливать рот, течь по бороде. Совсем белыми стали глаза, и только зрачки как две черные точки смотрели куда-то вдаль. Зашатался отец Флолриан, захлюпал и свалился в ров. Был он стар и вдов, поэтому никто его не хватился.
Глава 7
Летом 1920 года началась война с Польшей. Сталин получил назначение членом Военного совета Юго-Западного фронта. Жихарев, к которому он проникся доверием, хотя полностью не верил никому, Хозяин взял с собой.
Переброшенная с юга России Первая Конная Армия под командованием Буденного нанесла полякам ряд сокрушительных поражений и в начале августа вступила на территорию Польши. Здесь, в городишке Броды, произошел с Семеном Михайловичем конфуз. Встретила его хлебом-солью делегация местных евреев. Посмотрел он на лапсердаки, ермолки, очки, бороды и велел пустить всех делегатов в расход. Именно в этот момент в Бродах оказался и Жихарев, направленный с пакетом к Буденному. Поняв, что к чему, Пашка предложил Семену Михайловичу свои услуги.
- Слишком большая честь, чтобы на них патроны тратили! Сейчас хлопцы их в шашки возьмут! - ответил командарм и махнул рукой голубоглазому парнишке с льняным чубом.
Со свистом рассекла воздух шашка, и голова старого еврея, хлопая глазами, со стуком покатилась по мостовой. Несколько секунд стояло тело, обдавая окружающих струями крови, а затем рухнуло под копыта парнишкиного коня. Снова засвистела шашка, и рыжий раввин, схватившись за голову, со стоном осел на мостовую.
- Товарищи! - закричал сорокалетний еврей, подняв натруженную руку. - Мы - делегация трудящихся евреев! Мы за Советы!
Длинная пика вонзилась ему в горло. Хлынул фонтан крови, и, закатив глаза, еврей свалился на трупы. Побежали двое еврейчиков, поскакали за ними двое конников. Свист шашек - и уже не двое, а четверо еврейчиков лежат в пыли. Упав на колени, умолял о пощаде шестой делегат.
- Кто таков? - спросил Семен Михайлович проходившего мимо украинца.
- Тай, жидовський учитель! - скорчил тот презрительную гримасу.
Свисая с коня, чтобы достать клинком, поскакал кавказец в коричневой черкеске, и еще одна голова упала на мостовую. Парнишка с льняным чубом нацепил на нее свалившиеся очки и вставил в рот окурок.
- Ты, Семен, больше так не делай! - строго сказал Сталин при встрече с Буденным. - Дело не в этих жиденышах! Всех их к ногтю надо! Но сейчас такими действиями ты подрываешь доверие к нам трудящихся панской Польши. Присоединим Польшу - тогда все они краковяк запляшут. А пока нельзя! И грабежи прекрати!