- Жуть, - согласилась она и умолкла, явно желая сказать что-то еще. - Вы ведь работаете во "Всем мире"? - добавила она после паузы. - Мы хотели бы в этом году съездить в Испанию.
- Да, Испания нынче в моде. Куда именно? В Коста-Брава?
- Как вы угадали? - Она вручила ему три пенса сдачи. - В мае.
- В мае в Коста-Брава еще не так жарко. Если вам нужна моя помощь…
- Только заказ гостиницы и билеты.
- Буду рад. Заходите в любое время. Моя фамилия Бритт. Всегда к вашим услугам.
- Спасибо, мистер Бритт. Может, удастся забежать к вам часа в четыре. Где-то в это время.
- Сегодня?
- Да, нам хочется поскорей все уладить.
- Естественно. Заходите - буду вас ждать.
Избегать привычных "мадам" или "мисс" было нелегко. Он поймал себя на том, что и с ней пользуется стандартными формулировками: "буду рад", "заходите в любое время", что говорит хорошо поставленным голосом клерка из турбюро. Раз сказала "мы", значит, едет с другом - надо думать, каким-нибудь богатым хлыщом, прожигателем жизни.
- До встречи, - сказал он, однако она уже обслуживала другого покупателя, пришедшего за запасными патрончиками для помады.
Но в четыре ее не было; не пришла она и в пять тридцать, когда рабочий день в турбюро подходил к концу. Он ощутил некоторое разочарование и в то же время надежду, ведь, если бы она пришла в четыре, как обещала, рассуждал он, выходя из бюро, дело было бы сделано, а так его еще только предстоит сделать. Ничего, зайдет как-нибудь на днях, и при некотором везении у нее найдется время дождаться его в том случае, если он будет занят с другим клиентом. А потом ей придется зайти еще раз - за билетами.
- Ради Бога простите, - услышал он вдруг у себя за спиной ее голос. - Я не смогла отлучиться, мистер Бритт.
Он повернул голову и улыбнулся ей, да так широко, что почувствовал, как у него шевельнулись усы. Ответил, что ничего страшного.
- В другой раз, стало быть?
- Может быть, завтра. В обеденный перерыв.
- С двенадцати до часу меня тоже не бывает на месте. Слушайте, а давайте выпьем по стаканчику - заодно обсудим все детали вашей поездки.
- Ну что вы, не хочу отнимать у вас время…
- Ничего вы не отнимаете. Сейчас у вас найдется десять минут?
- Я очень вам благодарна, мистер Бритг, но я, право же, не хочу отнимать у вас время.
- Давайте пропустим по маленькой. Новый год как-никак.
И с этими словами он распахнул перед ней двери "Барабанщика", бара, куда сам ходил редко, разве что выпить с сослуживцами на Рождество или же когда кто-то увольнялся и устраивал "отвальную". Обычно по вечерам в бар захаживали Рон Стокс и мистер Блэкстафф; может, они и сейчас здесь - пусть видят, что он пришел с девушкой из аптеки Грина.
- Что будете пить? - спросил он.
- Я люблю джин с мятой. Только давайте договоримся - за себя я плачу сама. Нет, прошу вас…
- Даже слышать ничего не хочу. Смотрите, сесть можно вон там.
Было еще рано, и народу в "Барабанщике" собралось немного. К шести часам явятся сотрудники находящейся неподалеку компании "Далтон, Дьюр и Хиггинс", а следом архитекторы из "Фрайн и Найт". Сейчас же в "Барабанщике" сидела лишь всем известная старуха алкоголичка миссис Григан и мужчина по имени Берт со своим пуделем Джимми. Обидно, что нет Рона Стокса и мистера Блэкстаффа.
- Вы ведь были здесь в сочельник, - припомнила она.
- Совершенно верно. - Он поставил джин с мятой на картонную подставку с рекламой пива "Гиннесс". - Я вас тоже видел.
Он сделал глоток пива "Дабл-Дайамонд" и тщательно вытер пену с усов. Теперь стало ясно: надежды на то, что можно будет, выйдя на улицу, обнять ее, нет никакой. Такое было возможно только в его воображении; вечно он, как сказала бы его мать, принимает желаемое за действительное. Но ясно было и другое: вернувшись сегодня вечером домой с опозданием минут на двадцать пять - тридцать, он ни за что не скажет Хильде, что беседовал с продавщицей из аптеки Грина насчет поездки на Коста-Брава. Не скажет даже, что был в "Барабанщике". Скажет, что их задержал Блэкстафф - обсуждался новый пакет, его предлагает этим летом в Германии и Люксембурге "Евротур". Хильда ни за что не заподозрит, что он сидел в баре с молоденькой и очень хорошенькой девушкой. Жена ведь постоянно давала ему, пусть и в шутку, понять, что в его возрасте девушками можно было бы увлекаться и больше.
- Нас интересуют последние две недели мая, - сказала Мари. - Мэвис в это время тоже будет свободна.
- Мэвис?
- Моя подруга, мистер Бритт.
Хильда сидела в гостиной, смотрела "Полицейские машины" и пила красное вино VP.
- Твой ужин в духовке, - сказала она.
- Благодарю, - отозвался он.
Иногда, возвращаясь с работы, он ее не заставал. Она ходила к друзьям, мистеру и миссис Фаулер, с которыми пила вино и играла в бридж. Бывало, она отправлялась в закрытый клуб, где играли в карты и в бильярд. Хильда любила светскую жизнь, но всегда заранее предупреждала, когда ее не будет, и оставляла ужин в духовке. Часто в дневное время она ходила нанизывать бусы к Вайолет Паркс, которая занималась тем же, или Вайолет Паркс приходила на весь день к Хильде. Их работа состояла в том, чтобы нанизывать на леску пластиковые бусинки или вплетать украшения в оправу. Работала Хильда быстро и зарабатывала больше, чем если бы ходила на службу каждый день, - одна экономия на транспорте чего стоит! У нее получалось лучше, чем у Вайолет Паркс.
- Все нормально? - спросила она, когда он вошел с подносом в гостиную и тоже сел перед телевизором. - Вина хочешь?
Говорила она, не отрывая глаз от экрана. Он знал: жена предпочитает проводить время у Фаулеров или в клубе, а не сидеть с ним, хотя теперь, когда они купили телевизор, вечером вдвоем было не так тягостно.
- Нет, благодарю, - сказал он в ответ на ее предложение выпить вина и начал жевать что-то похожее по вкусу на пирожок с рыбой. Пирожка, собственно, было два: оба круглые, румяные, на блюде из оловянной фольги с углублением для соуса. В надежде, что сегодня ночью жена не станет его домогаться, он на нее покосился - иногда о ее поползновениях можно было догадаться по глазам.
- Ого! - оживилась она, перехватывая его взгляд. - Поди, ждешь не дождешься, шалунишка? - И, подмигнув, она плотоядно захихикала - кокетливый голосок никак не вязался с ее худым, высохшим лицом. Она постоянно говорила что-то в этом роде: у него, дескать, только это на уме, ему, сразу видно, очень хочется, - тогда как ему совершенно не хотелось. Норману она казалась сексуально озабоченной, и он часто задавался вопросом, как бы ему жилось с женщиной менее чувственной, чем его жена. Не раз бывало, что он, устав от любви, которой она всякий раз со страстью предавалась, лежал, вперившись в темноту, и раздумывал над тем, связан ли ее повышенный сексуальный аппетит с невозможностью иметь детей, отразился ли на ее чувственности нереализованный материнский инстинкт. Раньше, когда они только поженились, она каждый день ходила в контору, где была делопроизводительницей; по вечерам же они часто ходили в кино.
В ту ночь, после того как она заснула, он еще долго лежал без сна, прислушиваясь к тяжелому дыханию жены и думая о девушке из аптеки Грина. Перед его мысленным взором прошел весь день. Вот он выходит из своей квартиры в Патни, вот Хильда кричит ему вдогонку, чтобы он купил наждачную пилочку и зубную пасту. Вот он едет в метро и читает "Дейли телеграф". Он бережно перебирал в памяти события сегодняшнего утра, предвкушая то мгновение, когда Мари вручила ему сдачу. С загадочной улыбкой на губах он вспоминал вопросы и просьбы утренних клиентов. "Нам, пожалуйста, два билета в Ньюкасл и обратно", - обратилась к нему одна пара. "В середине недели авиабилеты дешевле?" - поинтересовался мужчина со сплюснутым лицом - он с сестрой и мужем сестры собирался на неделю в Голландию. Одна женщина спросила про Грецию, другая - про круиз по Нилу, третья - про острова Силли. Потом он поставил против своего места табличку "Закрыто" и отправился обедать в закусочную "Сандвичи Бетта" неподалеку от Эджвер-Роуд. "Мне наждачную пилочку, - вновь повторил он, мысленно входя в аптеку Грина, - и маленький тюбик зубной пасты "Колгейт". После этого, продолжал он вспоминать, у них состоялся разговор, а потом всю вторую половину дня его преследовала ее загадочная улыбка, а потом они сидели вместе в "Барабанщике". В его памяти она бессчетное число раз подносила к губам стакан джина с мятой, бессчетное число раз лицо ее освещалось улыбкой. Когда он, наконец, заснул, она ему приснилась. Они шли по Гайд-парку, и у нее с ноги слетала туфля. "Я сразу поняла, что вы очень значительный человек", - только и успела она ему сказать, а в следующую минуту Хильда уже обняла его - под утро ее сексуальный аппетит был поистине неуемен.
- И что я только в нем нашла? - сказала Мари своей подруге Мэвис. - Но что-то в нем определенно есть.
- Он женат?
- Такой, как он, - наверняка.
- В таком случае будь осторожна, подруга.
- У него глаза, как у Синатры. Синие-синие.
- Слушай, Мари…
- Мне нравится, что он немолод. И потом, у него потрясающие усы.
- У того, в "Интернэшнл", усы тоже ничего.
- Сравнила! Сосунок, да еще весь в перхоти!
Они вместе вышли из поезда и прямо на перроне расстались: Мари направилась в метро, а Мэвис поспешила на автобус. Как удачно, что обе жили в Рединге и каждый день вместе доезжали до Паддингтонского вокзала. Дорога занимала всего полчаса, и за беседой время проходило незаметно. По вечерам, правда, они возвращались разными поездами: Мэвис подрабатывала и освобождалась на час позже. Она была программисткой.