* * *
Да, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Все шло своим чередом. Я удачно сдала экзамены и получила водительские права, хотя и под угрозой пистолета никогда бы не решилась ездить самостоятельно по российским дорогам. Металлокерамические зубы заставили забыть прежний дискомфорт от отсутствия пары зубов и теперь, по поводу и без, хотелось еще больше улыбаться, демонстративно показывая полноценную улыбку. Для полного счастья оставалось дождаться только проездных документов для детей.
В назначенный день я снова была у заветного окошка в норвежском консульстве. Мне отдали документы и объяснили, что детям не может быть открыта туристическая виза по причине моего замужества с гражданином Норвегии, и поэтому я должна оформлять все бумаги по восстановлению семьи здесь же в консульстве. Примерное время рассмотрения документов – год.
Гром среди ясного неба не был так страшен, как то, что я услышала. Я не могла поверить собственным ушам. У меня случился не то, что шок, а апоплексический удар. И в этот самый момент позвонил муж, потому что он знал, что я в консульстве и должна получить документы. С первых же слов я зарыдала в голос и не смогла толком что-либо объяснить. Охрана вытолкала меня с территории Норвежского Королевства на улицу. Это равнодушие, бестактность и сильный ледяной ветер только усугубили мое плачевное состояние. Я слышала, как Одвард испугавшись моей истерики пробует успокоить меня и понять, что же случилось. Но и новая попытка все объяснить провалилась, потому что я безудержно оплакивала свое бессилие перед норвежской системой. Я была не в силах разговаривать с мужем и бесполезно тратить деньги на его телефоне, а поэтому выключила свой мобильник и стала глубоко дышать, чтобы придти в себя.
Кое-как успокоившись я, как больная, побрела на автобусную остановку, с трудом соображая, как рассказать обо всем детям. Через несколько минут позвонила Хозяйка и сказала, что Одвард догадался о причине моей истерики, что я должна срочно приехать и оформить все бумаги в Норвегии.
Слава Богу, что муж понял, а не заподозрил в мошенничестве, что не отказался от нас, а готов сражаться до победного конца. Да, за такую поддержку и понимание я готова его на руках носить, а не только хранить вечную верность и смиренно терпеть все его недостатки!
Пришлось позвонить родителям, сообщить печальную новость и попросить их присмотреть за детьми, пока будут оформляться документы. Мне было стыдно, что я, взрослая, самостоятельная, замужняя женщина вынуждена напрягать своих родителей-пенсионеров, которые уже и сами не очень здоровы и за лежачей бабушкой-инвалидом присматривают. Родители посочувствовали и согласились на полгода приютить внучек у себя. От избытка благодарности я готова была целовать их прямо через трубку телефона.
Находясь в пограничном состоянии душевного надлома, я никак не могла принять произошедшего абсурда. Почему мои дети-сироты оказались заложниками норвежской системы? Почему норвежское государство разрешило мне выйти замуж за своего нищего гражданина, у которого нет ни кола, ни двора, ни постоянной работы, а моим детям запрещается жить со своим отчимом? Почему жён-иностранок и их мужей не ставят в известность о правилах ввоза и проживания детей из других государств? Пусть бы это делалось официально, за деньги и с переводчиком. Что это за секретность или преступная халатность, в результате которой страдает столько людей? Почему элементарно нарушается самый естественный человеческий закон, по которому дети имеют право проживать вместе со своей мамой?
Меня бесила собственная беспомощность. Вот приеду к мужу и вместе мы найдем правду. Одвард звонил каждый час и успокаивал меня, уверяя, что все будет хорошо, что мы возьмем адвоката и с его помощью быстро решим эту проблему. Его слова действовали, как бальзам на рану – было больно, но терпимо.
Девчонки плакали навзрыд. Еще бы, собирались к новому папе, а тут надо ехать в деревню к дедушке и бабушке. Не вовремя я выписалась из не приватизированной квартиры, отказалась от пенсии по потере кормильца и забрала документы из школы. Но, что сделано, то сделано, а я получила хороший урок за излишнюю самоуверенность.
После долгих уговоров-разговоров я уложила детей спать и мы с сестрой пошли на кухню пить водку. На душе было так тошно, что не хотелось жить, а водка казалась единственным, спасительным лекарством, способным заглушить душевную боль. Увы, но она помогла только вдоволь наплакаться и довести себя до полного изнеможения.
Что, что я сделала не так? Если мое замужество считать ошибкой, то почему я быстро получила приглашение от Одварда и визу на девяносто дней, когда всем прочим открывали максимум на две-три недели? Почему получилось передать через десятые руки мой российский паспорт и расписаться чуть ли не в последний день моего прибывания в Норвегии? А может мне плюнуть на все и остаться с детьми? Но тогда Одвард точно решит, что я аферистка, которой были нужны только деньги, а дети до конца жизни будут комплексовать, что мамин брак распался по их вине.
Голова пухла от самых противоречивых мыслей, которые нескончаемым калейдоскопом сменяли одна другую, а сердце разрывалось от страданий и предстоящей разлуки с детьми. Увы, но на данный момент надо примириться с неизбежностью. Существует какая-то странная зависимость, что как только мы озвучиваем вслух наши планы или желания, то они не воплощаются, становясь пустым звуком. Наверное, прав тот, кто сказал, что, "если хочешь насмешить Бога, скажи ему о своих планах".
* * *
Сестра увезла детей к родителям, а я отправилась в аэропорт Киркенеса, чтобы там сесть на самолет. Код для получения проплаченных билетов Одвард выслал мне эсэмэской, поэтому я спокойно получила билеты и пошла на посадку.
В Тромсе была пересадка на другой самолет, посадку на который надо было ждать четыре часа. Уставшая и голодная я тупо сидела на месте будущей регистрации. С самого утра у меня во рту не было и маковой росинки, впрочем, как не было и денег, чтобы купить хоть немного еды и заглушить урчание пустого желудка. Все деньги и мобильный телефон я отдала сестре, а поэтому, как бедная родственница, сидела голодная и без связи.
За полчаса до посадки все свободные места были заняты и люди спокойно ожидали регистрации, беседуя, жуя бутерброды, читая газеты или журналы. Никаких стрессов, только порядок, чистота и комфорт.
Экипаж воздушного корабля в полном составе поприветствовал пассажиров, все сели согласно купленным билетам и наш самолет, как маленькая, но гордая птичка, стремительно поднялся в воздух.
Уже подлетая к городу я вдруг вспомнила, что очень просила мужа встретить меня с цветами. За всю свою богатую и сознательную женскую жизнь я никогда не просила погибшего мужа или бывших любовников о каких-либо знаках внимания к себе. И не потому, что имела их в избытке. Подарки можно пересчитать на пальцах одной руки, а если вспомнить подарки поконкретнее и поименно, то и пальцев не надо. Мне всегда хотелось, что бы мой мужчина сам испытывал потребность делать мне приятные сюрпризы: нежно прикасаться ко мне или дарить цветы и безделушки.
"… и ты порой почти пол жизни ждешь, когда оно придет твое мгновенье…". Моя половина жизни уже прошла, причем, лучшая половина, а я так и не встретила настоящего Романтика. Увы. Поэтому, не надеясь на чудо, что моя нерусская половина зароманит самостоятельно, я настоятельно попросила Одварда о цветах. Пора начинать жить по принципу, что чем больше мужчина тратит денег на женщину, тем больше он ее любит. Буду учиться озвучивать свои желания, быть неделикатной и немного капризной, потому что это мой единственный и последний шанс создать нормальные отношения.
Первая попытка отыскать мужа среди встречающих провалилась. Я получила свой багаж, почти все пассажиры разъехались, а моего благоверного на горизонте так и не наблюдалось. Может, в машине ждет? Я опять ошиблась и насчет "в машине", и насчет "ждет". Что за дурацкие игры? Неужели с ним что-то случилось? Я так стрессанула, что мне уже не хотелось есть или любоваться цветами, лишь бы он был в порядке.
Стоя у входа в аэропорт и я туго соображала, где найти телефон, чтобы позвонить Одварду. Сигарета примерзала к озябшим пальцам, а я не могла решиться на какие-то действия. Припозднившаяся молодая пара стала по-соседски курить рядом, совершенно не обращая на меня никакого внимания. Было стыдно прерывать их милое чириканье и попросить мобильник, чтобы позвонить мужу, но другого выхода не было. Экспромт удался и бодрый, трезвый голос мужа резво пророкотал, что он сидит в кафе, потому что не нашел меня в толпе. Проглотив обиду, я поблагодарила за помощь незнакомца и настроилась покорно ждать мужа.
Буквально через пару минут человек-глыба сгреб меня в охапку, прижал к груди, резко отпустил, чуть не уронив, и стремительно пошел к машине, неся в руках мой багаж. Воспрянув духом, я заторопилась за ним, мы сели машину и поехали домой. По дороге Одвард сообщил, что цветы стоят дома. Странно, но для меня это уже не имело значения.