Мне с трудом верилось услышанному. Скорее всего, мужчины обобщили частные случаи из своей жизни. Для дискуссии не хватало ни знаний по норвежскому, ни опыта общения с норвежскими женщинами. Я лишь заметила, что человеческая духовная деградация не зависит от национальности и пола.
Как ни печально, но пришла пора расставания с нашим соседом, мужчиной моей мечты. Подаренный им компьютер уже лежал в машине, он снова поцеловал мою руку, поблагодарил за приятную встречу и пожелал мне скорейшего приезда. Жаль, но я, как и главная героиня из поэмы А. С. Пушкина "Евгений Онегин" решила, что "я другому отдана и буду век ему верна…".
Принц уехал, а мы отправились на поиски ночлега. Гостиница была нам не по карману, а поэтому, увидев дорожный указатель с нарисованной кроватью, Одвард притормозил у большого дома и мы пошли проситься на ночлег. Хозяин показал нам комнату с пятью кроватями, общую кухню, а также раздельные туалетные и ванные комнаты. На наше счастье, кроме нас, других бездомных не оказалось, а поэтому мы спокойно разместились в большой комнате. Проживание оказалось недорогим, всего двести крон с человека за ночь против тысячи двести за гостиничный номер на двоих.
Первым делом, я решила принять горячую ванну, чтобы понежиться в воде и в одиночестве осмыслить случившиеся события. Не успела я полностью раздеться, как вырвав дверную задвижку, ко мне ввалился муж, молниеносно разделся и плюхнулся в воду, дико вскрикнув от ожога горячей водой. Он тут же подскочил и полностью открыл кран с холодной. После этого он блаженно развалился в ванной, заняв в ней почти все свободное пространство и вытеснив на пол, практически, всю воду.
Вода лилась через край, а я стояла в трусах, не зная, что же мне делать. Может одеться и придти попозже? Одвард так не думал. Он стал торопить меня, чтобы я залезла к нему в ванную и села на коленки. Я с таким сомнением посмотрела в нее, пытаясь представить возможный вариант размещения, что Одвард стал старательно-мучительно подтягивать свой живот, желая доказать, что места хватит на двоих. Да, сесть действительно можно, только… на колени. Я закрыла краны и, отбросив последние сомнения, чтобы не обидеть мужа, стала осторожно погружаться в воду. Когда я благополучно уселась, последние остатки воды выплеснулись за борт ванны и мы оказались зажатыми в ее эмалированных мокрых и холодных объятиях.
Одвард хотел вырулить ситуацию и попробовал открыть кран ногой, но нога не поднималась, потому что на коленках сидела я. С трудом мне удалось наклониться вперед и дотянуться до крана, чтобы включить воду. Мы были спасены.
Одвард, наверное, хотел пошалить, а тут… глаза видят, руки щупают, а больше ничего не получается. Хорошо, что посторонних звать не пришлось. Чтобы хоть как-то сгладить ситуацию и показать мужу свою признательность за романтический порыв, я прилегла спиной на его живот. Жаль, конечно, что не получилось подурачиться или принять горячую ванну, но, слава Богу, что все закончилось без фатальных осложнений для жизни и здоровья.
Мы поднялись в свою комнату, Одвард скинул два матраца на пол, устроив импровизированное двухспальное ложе, потушил свет и кинулся ко мне под одеяло. Ночь страстной любви была очень бурной и… очень короткой. А зачем умеючи резину тянуть? Это по молодости, а бывает и до глупой старости женщины думают, что чувства мужчины прямо пропорциональны количеству раз. Может, по молодости так оно и есть, а вот в зрелости и старости – не факт. Зачем супружескую близость доводить до абсурда, превращая в долг или повинность? Через пятнадцать минут мы оба спали и даже храп мужа не мог разбудить меня и помешать падению в нирвану.
* * *
В полдень мы позавтракали и пошли гулять. Осмотр достопримечательностей не утомил своим разнообразием, потому что два часа мы любовались морским пейзажем и видом ржавого российского корабля. Мой патриотизм не возникал и страдал молча.
Одвард стал на удивление каким-то задумчивым. Мне показалось, что его что-то беспокоит, но что именно? На душе стало грустно от предстоящей разлуки. С мужем было спокойно и надежно, можно было во всем довериться ему и ни о чем не беспокоиться, а через час я уеду и буду одна решать бюрократические и бытовые головоломки.
Муж перестал что-то обдумывать и предложил сходить в магазин, чтобы купить зимнюю одежду для детей. Мы зашли в "Европрис". Я еще не знала, что это самый распространенный магазин дешевых товаров от еды до электробытовой техники, на который можно наткнуться почти в любом городке Норвегии. Одвард помог выбрать утепленные комбинезоны и сапоги и, хотя они были самого невысокого качества, я была искренне рада и такому подарку.
По дороге мы зашли и в продуктовый магазин "Рема 1000", который очень популярен и среди норвежцев и среди приезжих. Муж набрал немного деликатесов, чтобы я могла побаловать своих родных. Эх, добрый у меня мужик, щедрый… жаль, что бедный. Меня подкупило, что он так легко и естественно заботится о нашей семье, не терзая мне душу ревностью и подозрениями.
Кассирша была не довольна моим счастливым видом и попыталась испепелить меня взглядом, всем своим видом демонстрируя неприязнь ко мне и мило улыбаясь Одварду. Брачных колец у нас не было, а поэтому она, конечно, приняла меня за конкурентку. В ее негодующем взгляде так и читалось, что тут самим мужиков не хватает, а всякие инозасранки последних разбирают. Что правда, то правда – достаются непервые.
Одвард расплатился за комнату и мы стали собирать вещи. Смущаясь, муж протянул мне восемь тысяч, объясняя, что сейчас больше дать не может. Я же, в свою очередь, не могла принять такую необоснованно большую сумму денег, а поэтому отложив половину, вернула оставшиеся деньги Одварду. Он пристально посмотрел мне в глаза и спокойно сказал, что он мне доверяет, что у меня могут возникнуть незапланированные денежные траты, а поэтому я должна не рисковать и забрать все деньги. Конечно, он был прав, а я просто боялась выглядеть хапугой в его глазах.
Какое же это счастье – любить и быть любимой! Конечно, все будет хорошо и мы будем жить вместе долго и счастливо… Времени до отхода микроавтобуса было в обрез, но мы не хотели расставаться и застыли в прощальном объятии, нежно гладя друг друга по спине и плечам. Последний поцелуй, навернувшиеся слезы, и вот мы торопимся с вещами на выход.
На российской таможне компьютер пришлось показывать "вживую". Никакие просьбы и мольбы о понимании и снисхождении не сломили доблестных бл…юстителей закона. В самом деле, а вдруг, там, внутри монитора и процессора, лежат любимые таможенниками золото, оружие или наркотики, которые не обнаружили доверчивые и не бдительные норвежцы? И обнаружить контрабанду визуально, в машине, нельзя, а надо обязательно затащить все под микроскоп. Почему норвежские таможенники относятся к чужим русским людям лучше, чем собственные стражи государственной границы? Может им на честь мундира плевать, да и на своих соотечественников заодно, видя в каждом или объект наживы или преступника? Надежда на благоразумие родных таможенников, как и на физическую помощь соотечественников умерла тут же, на первых десяти метрах российской земли. Мне пришлось долго и сильно покорячиться, таская то одно, то другое, чтобы господа за…конники с сожалением убедились в отсутствии криминальной начинки и разрешили дальнейший провоз. И снова пришлось таскать неподъемные тяжести, ковыляя на каблуках и путаясь в полах пальто. Как после этого родину уважать? Рабыня собственного слова, я тысячу раз пожалела о своем обещании привезти в подарок этот чертов компьютер.