Но в Москву пришлось вернуться раньше. В конце мая погиб Игорь. Разбился вертолет где-то под Смоленском, куда он полетел по делам. Ирочка позвонила посреди ночи, и Вика не могла понять и поверить.
– Убили его, понимаешь, убили! – кричала Ира.
А Вика растерянно молчала, не понимая, кто убил, если все погибли? Ира рыдала, разобрать, что она говорит, было невозможно.
– А Сережа? Сережа как? – вырвалось у Вики.
– При чем здесь Сережа, мама! Ты меня пожалей, я тут с ума схожу, а ты про Сережу! Я одна, одна, понимаешь! Тебя никогда нет, когда ты нужна. Ну, мама, приезжай скорей, я не знаю, что делать! Я не могу больше, мама!
– Перестань! Я сейчас в аэропорт… Потерпи, Ирочка, родная… Я приеду ближайшим рейсом, успокойся, деточка моя, я скоро.
Вика вскочила с кровати, в голове вдруг прояснилось, созрел четкий план действий. Стас тревожно смотрел на нее.
– Игорь погиб, разбился, – и, не давая ему сказать что-нибудь, распорядилась: – Давай за компьютер, ищи мне ближайший рейс на Москву. Посмотри, как быстрее. Может, с пересадкой получится хоть на пару часов быстрее. Просчитай, как лучше, а я буду собираться.
– Господи, Викусь, как же это? – растерянно начал Стас, но Вика оборвала его.
– Не сейчас, ладно? Ирка там одна, Сережа… Давай, Стас, давай…
Она быстро оделась, пошвыряла в маленький чемоданчик какие-то вещи, плохо соображая, что у нее есть в Москве и что нужно взять. Старалась не думать об Игоре, на глаза сразу наворачивались слезы. Бедный! А Сережа? Господи, бедный ребенок! Ирка одна… Стоп! Нельзя, чтобы она была сейчас одна. Вика схватила телефон. Маму? Нет, пока не надо… И вдруг мелькнуло – Алик. Путаясь в цифрах, она набрала номер, и Алик ответил сразу же, как будто ждал. Сбиваясь на слезы, рассказала ему и попросила поехать в Шульгино.
– Успокойся, Викусь, я понял. Через полчаса буду там. Возьми себя в руки, малыш, на Ирку сейчас надежды нет.
– Алик, пожалуйста, побудь с ней до меня, она в истерике, а там Сережа. Не оставляй ее!
– Викусь, не волнуйся, я уже еду. Томке сейчас позвоню, чтобы приехала, ей легче с Иркой, она умеет…
– Да, да, спасибо. Конечно, Томку, как я забыла? Позвоню, когда рейс узнаю.
Ее окликнул Стас.
– Викусь, быстрее всего через Париж, там состыковка удачная, час всего. Места есть. Заказывать? Вылет в шесть утра, успеем?
– Конечно, я готова уже. Кофе попьем и поедем. Заказывай.
В машине Стас спросил, когда похороны и как ему быть. Он, наверно, должен приехать? Можно попробовать поменять расписание лекций…
– Не знаю, Стас, ничего не знаю. Даже представления не имею, что будет и когда. Да это и неважно. Игорю теперь все равно. На сорок дней ты так и так попадешь. Сегодня двадцатое? Значит, где-то в конце июня… И Аня приедет. А про похороны ничего не знаю, позвоню.
Вика боялась, что в самолете расслабится и заплачет, но всю дорогу до Парижа просидела с закрытыми глазами, временами впадая в тупую дремоту. Ожидая посадки на московский рейс, позвонила Алику, сказать, чтобы ее встретил водитель. Спросила, что в Шульгино. Алик успокоил – наверху с Ирочкой Томка и Нина Сергеевна. Нет, Нина Сергеевна держится, как обычно, отдает распоряжения по хозяйству и вообще молодец. Ее вызвала Ира. А он с Сережей в детской, читают перед сном. Дать ей Сережу? Вика отказалась – нет, потом. Что-то прояснилось? Что вообще происходит?
– Подожди минуточку. Я из комнаты вышел, чтобы ребенок не слышал. Он и так напуган всеми этими криками. Пока ничего неизвестно, Викусь. На место аварии сразу вылетел помощник Игоря и кемеровский этот… Саша. В вертолете было четыре человека – все погибли. Завтра приедут родители Игоря. Рейс записали, водитель встретит. Что еще? Ну, Игоря тоже, наверно, завтра привезут, там следствие идет, устанавливают причину.
– Ира говорит, что его убили?
– Никто пока ничего не знает, Викусь. Там группа работает, разберутся, наверно. Про похороны мы тоже ничего не знаем, всем занимается этот Вадим. Хочешь я тебя встречу?
– Нет, не надо. Что тебе среди ночи мотаться. Ты оставайся, а то там одни женщины. Папа не приехал?
– Нина Сергеевна не хочет пока. Говорит, что лучше пусть завтра, когда здесь все немного уляжется.
– Что Сереже сказали?
– Ничего определенного. Он пока не понял, что происходит.
– Ну ладно, пошла на посадку, пока.
– Давай, Викусь, с Богом.
Вика приехала в Шульгино глубокой ночью. Сережа спал, Ире дали снотворного, и она тоже спала. Томка уехала поздно вечером, когда Ира заснула. Нина Сергеевна ушла к себе совсем недавно… все это сообщил ей Алик.
– Тебе тоже надо отдохнуть, Викусь, ты сегодня всю ночь на ногах.
– Нет, подожди. Посидим немного. Я в самолете подремала, все равно не засну. Давай чаю попьем?
– Давай. Я бы тебе сделал, но не знаю, где здесь что, а все спят давно.
– Не надо, я сама. Пошли на кухню.
Они пили чай, и Вика тихонько плакала. Что теперь будет с Сережей? Алик утешал – Игоря очень жаль, очень. Хороший парень был. Но у Сережи есть Вика. Может, Иришка теперь поймет, что должна любить ребенка за двоих? Если Вика хочет, он может заниматься с Сережей музыкой. Хороший мальчишка, умный и с характером. Понять пока не может, что случилось, но чувствует, что плохое, а держится хорошо, не куксится – молодец!
Потом Вика устроила Алика в одной из свободных гостевых комнат и тоже пошла спать. Долго не могла уснуть, плакала, ворочалась и только к утру забылась тревожным и беспокойным сном. Ей снилось, что она с Сережей, куда-то бежит и ей очень страшно. Она тащит его за руку, а он уже не может бежать. Вика хватает его на руки, ей тяжело, а за спиной какие-то тени, крики… Сережа крепко обнимает ее за шею, Вика тяжело дышит и понимает, что они не смогут убежать. А Сережа прижимается к ней и шепчет: "Вика, Вика, пожалуйста…"
– Вика, Вика, просыпайся, уже утро. Ты приехала, да? А я знал, что ты сегодня приедешь, мне Алик сказал. Ну, просыпайся, Вика!
Она открыла глаза, плохо еще соображая, что с ней. Сережа лежал поверх одеяла и обнимал ее за шею. Вика улыбнулась.
– Привет. Лезь под одеяло, ты почему раздетый? Где Ольга?
Сережа нырнул под одеяло, и она прижала его к себе. Он помолчал немного, а потом сказал:
– Знаешь, Вика, а моего папу убили. Ты думаешь, это злые монстры его убили?
– Что за глупости, солнышко? Кто тебе это сказал?
– Мама вчера кричала, а я слышал…
– Ну, вот и не понял ничего. Все перепутал. Мало ли что мама кричала, это она совсем про другое… Папа попал в аварию, он сейчас в больнице, и доктора будут его лечить.
– И он приедет домой?
– Ну не так скоро. Он должен выздороветь, а мы будем ждать и надеяться, что доктор его вылечит.
– А ты не уедешь от меня, пока папа в больнице?
– Ну конечно, нет. Куда же я уеду, что ты, родной! Давай пойдем одеваться. Сегодня бабушка Вера с дедом Васей приедут, и ты будь с ними поласковей. Они очень расстроены, что папа так сильно заболел, ты их жалей, ладно?
– А мне тоже жалко, – глаза Сережи наполнились слезами.
– Конечно, солнышко мое. Папу очень жалко. Но плакать мы с тобой не будем. Ты же мужчина, а мы с мамой – девочки. Ты должен нас защищать, пока папы нет. Будешь защищать?
– Буду, – всхлипнул Сережа. – а деда Вася и Лева – они ведь тоже мужчины? Пусть и они защищают.
– Ну, они же старенькие, у них нет столько сил, сколько у тебя. Ты ведь сильный, Сережик?
– Не знаю. А ты как думаешь, Вика?
– Я думаю, да. А вырастешь и будешь еще сильнее. Начнешь заниматься спортом и станешь очень сильным. Пойдем одеваться, малыш.
Организацией похорон занимался Вадим. Хоронили Игоря в закрытом гробу, и Вике не верилось в реальность происходящего. Ирочка успокоилась и держалась хорошо, а Вера Ивановна тихо и горько плакала. Около нее стояли врач и Саша. Когда она начинала всхлипывать, он обнимал ее и повторял одно и то же:
– Ну, теть Вер, ну что же делать. Ну, теть Вер, ну не надо, что уж тут поделаешь.
Отец Игоря стоял молча, безучастно, не обращая внимания на плачущую жену. Вике показалось, что он не сознает всей непоправимости случившегося. Все это длилось долго. Сначала была гражданская панихида, и люди очень много говорили. Вадим, коллеги, сотрудники, друзья. Только Саша угрюмо молчал и лишь досадливо отмахнулся, когда подошел Вадим и спросил, не хочет ли он что-то сказать. Потом отпевали на кладбище, в церкви, подходили к родителям и Ирочке, выражали соболезнование. Вика устала, беспокоилась за Сережу, оставленного с Ольгой, и ей было ужасно жаль родителей Игоря, таких несчастных и одиноких. Для поминок Вадим снял целиком дорогой ресторан, народу было не меньше двухсот человек. Он не отходил от Ирочки, а рядом с родителями Игоря посадил Нину Сергеевну и Льва Ивановича. Вика видела, как мама уговаривает и утешает Веру Ивановну, а папа разговаривает о чем-то с Василием Петровичем и тот вяло, но отвечает. И она обрадовалась, что Вадим правильно сделал. С ее родителями этим бедным людям стало легче. Саша сидел со всей многочисленной кемеровской компанией, а Вика со своими друзьями. Через полчаса тишина стала постепенно сменяться громкими разговорами, оживлением, и она, забрав маму с папой и родителей Игоря, уехала в Шульгино. Алик предложил отвезти, но Вика покачала головой – водителей полно, и свои, и банковские…
После поминания на девятый день родители Игоря уехали. Перед отъездом Вика деликатно намекнула Вере Ивановне, что как только Ирочка выяснит, на что они с Сережей могут рассчитывать, то, конечно, будет помогать им, как это, наверно, делал Игорь. Вера Ивановна грустно улыбнулась.