Нина Сергеевна снисходительно смотрела на него. Действительно, все мужчины не видят того, что происходит рядом.
Перед приездом Стаса Алик попытался завести разговор о том, что же будет дальше. Вика сделала вид, что не поняла, сказала, что после их возвращения из Болгарии будет сорок дней, и, вспомнив бабулю, легко заплакала. Алику пришлось утешать ее, и опасная тема миновала.
Стас прилетел рано утром. Вика смотрела, как он, улыбаясь, идет ей навстречу, с сияющими от радости глазами… "Что же мне делать со всем этим?" – мелькнула мысль. А Стас уже обнимал ее и, целуя, повторял: "Вика, Вика, Викусенька моя, красавица любимая". И она поняла, что счастлива.
По дороге купили цветов и заехали на кладбище. Постояли у могилы, Вика поплакала, Стас обнял ее и молча прижал к себе.
На даче встретили бурно, обнимались, целовались, смеялись, плакали – все вперемешку. Анечка не отходила ни на шаг. Ирочка спокойно разбирала два громадных чемодана с подарками. Множество блестящих пакетов и свертков, перевязанных ленточками. На каждом наклеена бумажка с именем. Ирочка откладывала подарки с незнакомыми именами и раздавала своим. Стас обнимал одной рукой Анечку, другой Вику, и лицо у него было счастливое.
– Не знаю, понравится или нет. Два сумасшедших дня провел в магазинах. Хорошо, что жены моих коллег помогали, без них вообще бы запутался во всех этих отделах. Торговые центры, как города, ни входа, ни выхода не найдешь!
– Да уж! – смеялся Лев Иванович. – Теперь оценишь мои подвиги. Ты-то вольный казак был, что хотел, то и покупал. А я по этим торговым этажам бегал с Ниночкиным списком, в перерывах между встречами, на которых решались проблемы мировой политики. А я думал о том, что, не дай Бог, не найду губную помаду Chanеl № 302. Представляешь мой ужас, Стас? 324 есть и 301 есть, а 302 нет. Как Ниночке на глаза показаться?
Стас с Викой смеялись. Нина Сергеевна укоризненно смотрела на мужа. Но подарками все остались довольны. Разошлись рано. У Стаса слипались глаза, сказывалась разница во времени.
На следующий день поехали в Зеленоград, отвезти подарки и повидаться с Анной Степановной. Стас хотел зайти в институт. Анечка поехала с ними. В машине Стас сразу же заговорил о своих планах.
– Викусь, пора нам определяться. У меня многое изменилось. Будем переезжать в Нью-Йорк. Вернемся из Болгарии, закончу свои дела здесь и в середине сентября назад. Сразу начну оформлять документы на вас. А ты пока будешь готовиться к переезду.
– Постой, постой. Какой Нью-Йорк? Ты же в Калифорнии работаешь? И какой переезд? Так вдруг? Что ты! Это просто невозможно, девочки учатся…
– Вот поэтому в Нью-Йорк, – перебил Стас. – Из-за тебя и девочек. Не совсем, конечно, из-за вас, мне тоже довольно интересное предложение из Колумбийского университета поступило. Помнишь, я тебе рассказывал, что в мае в Нью-Йорк летал? Они меня пригласили и такие перспективы расписали! Не хотел тебе по телефону говорить.
– Ура! В Нью-Йорк, в Нью-Йорк! – запрыгала на заднем сиденье Анечка. – Ну, мама, ты что! Соглашайся! Это же город мечты! Почему ты говоришь, что невозможно?
– Подожди, Анюта. Дай нам с папой поговорить.
– Да, солнышко мое, подожди пока. Вот слушай, Викусь, все это будет будущей осенью. Совсем не вдруг. У тебя целый год на подготовку. Во-первых, я должен закончить свою работу. Работа очень серьезная. Сейчас рано говорить, но думаю, что на уровне Нобелевки, как твой друг Сережа говорит. У него, кстати, дочка родилась, ты в курсе?
– Да, он звонил, я его поздравляла.
– Так вот, что я говорил? Ах да! В общем, как это часто бывает, тема была одна, а в результате исследований выявилось что-то более значимое и важное. Поэтому я задержался. Но по моим расчетам зимой или к весне я все закончу. Не хочу загадывать, но, похоже, это будет то самое, к чему я столько лет шел. То, что я хотел для тебя сделать. Помнишь, обещал тебе когда-то звезду с неба?
– Папуль, а тебе правда Нобелевскую премию дадут? – не удержалась Анечка.
– Может, дадут, может, нет – не знаю. Но выдвинуть, обязательно выдвинут. Дело ведь не в премии, а в пользе каждого открытия для науки. Знаешь сколько талантливых ученых в этой Силиконовой долине? И что там вообще происходит? Фантастика! Я-то попривык уже за пять лет, что туда езжу. А бедный Сережа с открытым ртом первые дни ходил. После наших пустых, закрытых лабораторий, после того, что наша наука приказала долго жить, после нищеты, в которой живут сейчас наши ученые. И вдруг попасть в центр высоких технологий! Туда, где созданы все условия для развития научных разработок, а они у Сережи есть. Когда он все это увидел, эти современные научно-исследовательские центры. Представляешь, что это для человека, который последние три года работал просто для себя, в стол, как говорится? Я рад за него. Хорошо, что уехал. Зато теперь родителям имеет возможность помогать.
– Но почему ты-то хочешь уехать из своего Паоло-Альто? Ты же пять лет почти в Стэнфордском университете, тебя все там знают, какой-то круг общения образовался. И вдруг Нью-Йорк, новая эмиграция…
– Да нет, Викусь, какая эмиграция! В Америке вообще нет негативного отношения к эмигрантам. А уж в научных кругах безразлично, какой ты национальности. Важно, какой ты специалист. Да у меня и в Колумбийском очень много знакомых. Сколько симпозиумов, конференций, награждений за эти годы было. Все, так или иначе, знакомы. Если не лично, то по работам. А в Стэнфорд я всегда могу вернуться, если появится что-то интересное. Хочу взять тайм-аут, с вами проводить больше времени.
– Звучит многообещающе! – улыбнулась Вика.
– Нет, правда, Викусь. Мне в Колумбийском предложили сказочные условия. Громадная зарплата, минимум лекций и две-три небольшие исследовательские работы в год написать. Свободного времени будет сколько хочешь. Хочу вам всю Америку показать и Европу по возможности.
– Мамочка, пожалуйста, поедем! Наконец все вместе будем жить, с папой.
– Посмотрим, Анюта, решим. А как же бабушка с дедушкой? Они тебя так любят, не жалко их одних оставлять?
– Ну, мамуля, мы же не насовсем. Будем приезжать на каникулы. И они будут к нам ездить.
– Конечно, Викусь, это вообще не проблема. Лев Иванович и Нина Сергеевна везде, как дома. Могут в будущем совсем переехать к нам.
– А тетя Ната одна останется?
– Знаешь, Викусь, когда ты мне сказала, что бабуля умерла, я сразу подумал, что можно тетю Нату забрать. И с юристом советовался. Буду оформлять всех, как семью. Я еще насчет Анны Степановны подумал. Она ведь совсем одна. А я так привык к ней. Тогда и вопрос с хозяйством решен будет. Есть кому помочь. Ты не против?
– Да нет, конечно. Но вряд ли они захотят поехать. На старости лет в чужую страну? – покачала головой Вика.
– Ну, посмотрим, постараемся убедить. От этого зависит, какое жилье снимать будем. Мне два варианта показали – дом и квартиру.
– А ты уже и жилье присмотрел? Ну и ну. Не похоже на тебя. Тратить время на такие обыденные хлопоты!
– Не издевайся, вредная! Администрация университета мне устроила эти просмотры. И встречу с юристом, и возможные квартирные варианты. Так хотят заполучить меня, что обо всем подумали. Даже школу предложили для детей.
– Ой, папуль, а ты правда нам и школу выбрал? Значит, поедем в Нью-Йорк? – оживилась Анечка.
– Да, выбрал два варианта близко от Вест-Сайда, того района, где, скорее всего, поселимся. Но со школой совсем не просто. В школу Святой Троицы вы вряд ли пройдете, а в Dalton School попробуем. Не такая престижная, как Святая Троица, но тоже очень известная.
– Что значит не пройдем? Из-за чего мы можем не пройти? – заволновалась Анечка.
– Нужно пройти вступительное тестирование. Довольно серьезное. Я взял программу, будете готовиться. И записал вас. Запись минимум за год, так что я успел даже чуть раньше.
"Внушительно подготовился, – подумала Вика. – Похоже, все пути к отступлению отрезаны. Что ж я Алику скажу? Он с ума сойдет. Что там по времени? Год? Ну, за год как-нибудь…" Но что "как-нибудь" представлялось смутно.
– Викусь, а ты что притихла? – встревоженно спросил Стас. – Ты против? Но другого выхода нет. Ты пойми, родная моя, здесь все для меня закончилось, будущего нет. Для детей тоже все безрадостно. Что их ждет? В стране – хаос. Стало еще хуже, чем при советской власти. Чем раньше девочки уедут, тем быстрее адаптируются, привыкнут. Слава богу, с языком у них нет проблем. Ты тоже привыкнешь, будешь писать. Господи, да ты такая энергичная, Викусь, обязательно придумаешь, чем заняться.
– Все правильно, Стас. Действительно для детей ничего хорошего в Москве нет. А что ты про Вест-Сайд говорил? Что это за район?
– Район замечательный. Мне его сразу посоветовали и повезли показывать – тихий, зеленый. И очень удобный. Там все рядом. Во-первых, две частные хорошие школы, во-вторых, мой университет. Это Верхний Вест-Сайд, рядом Центральный парк, Манхэттен. Вообще очень респектабельный, спокойный район, мне сразу понравился. Немного дороговато по сравнению с Калифорнией, но это же Нью-Йорк. Да и зарплата позволяет и хорошую квартиру, и хорошую школу, и хорошую машину. Лучшую тебе купим, Викусь! Лучше твоего бедняги "мустанга". А то что это такое? Моя принцесса опять на "Жигулях" разъезжает.
Анечка засмеялась. "Довольна, – подумала Вика. – Конечно, довольна, с папой в Америке. Сколько просила, чтобы он взял ее с собой. А вот как наша Иришка отреагирует? Боюсь, что с меньшим энтузиазмом". Под эти разговоры доехали до Зеленограда.
Квартира сияла чистотой. На столе большой букет разноцветных астр. Снова слезы, объятья, поцелуи. Анна Степановна, смеясь, вытирала заплаканные глаза и махала рукой на пакеты с подарками.