Она посмотрела на Алика. Вид у него был равнодушно-спокойный, но, зная его, Вика поняла, что это не к добру.
– Колька Макаров, сын профессора и внук генерала. Двоечник и хулиган. Страшный сон моей мамы. У нас с ним детский роман был в девятом классе, – быстро заговорила Вика. – С тех пор не виделись. Директриса называла его "паршивой овцой", и он оказывал на меня плохое влияние.
– Ну, это вряд ли, – равнодушно произнес Алик.
– Что вряд ли? – не поняла Вика.
– Вряд ли кто-то может оказывать на тебя плохое влияние. Ты сама кого хочешь запутаешь своим бесконечным враньем. Ну, вот что ты сейчас врала? Коллега, серия очерков, командировка… Зачем? Полная бессмыслица… Просто дурная привычка.
– А ты хотел, чтобы я постороннему человеку, который меня с детства не видел, сообщила, что я с любовником здесь? – разозлилась Вика.
– Можно просто сказать "нет" или, наоборот, кивнуть, мол, да – муж. Нет, надо обязательно запутать, придумать! Сложно с тобой, Викусь. Никогда не знаешь, когда ты говоришь правду, а когда то, что тебе удобнее.
– Знаешь, Алик, мне кажется, мы отдыхать приехали, а не ссориться. Что там с номером?
– Все готово. Тебя жду. Допивай, и пойдем, успеем еще искупаться до обеда.
К вечеру настроение у Алика улучшилось. Они сели в машину и поехали в известный своей кухней ресторан в горах, потом в дискотеку и вернулись в отель поздно ночью. После завтрака Вика дремала на пляже, в шезлонге. Алик звал ее купаться, но она лениво отказывалась.
– Иди один, я спать хочу.
– Одному не хочется! С тобой веселее, моя русалочка, – и целовал ее спину вдоль позвоночника. – Вставай! Поплаваем, потом будешь спать, а то обгоришь.
Вике было щекотно, но она старалась не рассмеяться. Так чудесно дремалось под мягким утренним солнцем.
– Ну и лежи, лентяйка. Я тогда тоже спать буду, – проворчал он и, помолчав, спросил: – А зачем ты письмо этого Кольки всему классу давала читать? Хотелось похвастаться, как сильно тебя любят? Бедняга! Представляю, что он испытал, когда узнал. Молодец, что выбросил тебя из головы, сильный парень! Хотя дочку Викой назвал… Значит, не забыл… Ты, любовь моя, как асфальтовый каток по нашим жизням прошлась. А с виду такая белая, пушистая, никогда не подумаешь.
Вика хотела рассказать, что письмо читали до того, как оно попало к ней в руки, но потом подумала, что оправдываться не будет. Она ни в чем не виновата. И сделала вид, что спит.
– Что молчишь, Викусь? Спишь? Ну, спи, несчастье мое.
Она слышала, как он встал и передвинул зонт, чтобы Вика была в тени. И засыпая, подумала, что если Колька Макаров когда-нибудь позвонит, она расскажет ему про письмо. Значит, Колька исчез не потому, что разлюбил, а потому, что считал ее предательницей. Только вряд ли он позвонит. Он такой, Колька этот… Решил и все. А красивый какой! Жалко… и Вика заснула.
Больше про Кольку не вспоминали. Две недели пролетели в полном согласии. Они давно никуда не ездили вдвоем, и эти дни напомнили Вике ту, первую поездку в Сочи, когда друзья оставляли их на целый день, понимая, что никто им сейчас не нужен. И когда ее спрашивали, как Турция и стоит ли туда ехать, она говорила, что все там замечательно, отдых чудесный и надо обязательно съездить.
Стас в июле не вернулся, но твердо обещал приехать в августе. Алик предложил родителям Вики поехать с девочками в Крым. Один из постоянных клиентов галереи много раз предлагал свой пустующий дом в Гурзуфе. Там жила одна экономка, дом большой, до моря десять минут. Хозяин говорил, что можно заплатить экономке и с хозяйством проблем не будет. И продукты купит, и приготовит. Родители согласились, и в начале июля Вика проводила их в Крым. Ну что ж, это тоже неплохо. Все-таки девочки месяц побудут на море. Вдруг Стас и в августе не приедет? Тогда семейная поездка вообще не состоится. Пусть хотя бы в Крым съездят.
Июль стоял жаркий. Бабуля с тетей Натой зазывали Вику на дачу, но она приезжала ненадолго, в городе было много дел. Никита с Вероникой уехали на Кипр, Алик остался в галерее, и Вика помогала ему. Правда, сезон был отпускной, больших событий не планировали, но накопилось много всего, до чего не доходили руки из-за вечной суеты и многолюдья. Окантовывали новые работы, готовили каталог осенней выставки, перевешивали работы, чтобы смотрелись более выигрышно. Алик занимался с бухгалтером, готовили отчеты, в общем, без работы не сидели.
Родители были довольны и домом, и отдыхом. Вика в который раз подумала, что бы она делала без Алика все эти годы? В Москве было пусто и тихо. Они жили совершенно семейной жизнью. Вечерами сидели дома, Вика готовила ужин или заказывали из ресторана. Она оставалась ночевать на Бронной, не хотелось идти в пустую квартиру. И вообще не хотелось уходить. Они слушали музыку, разговаривали обо всем, кроме неприятных тем. Было так хорошо и спокойно, что не хотелось затевать споры о Викиной семейной жизни. Так пролетел месяц. Вернулись родители. Стас сообщил, что прилетит пятнадцатого и Вика может планировать поездку на две недели, куда ей захочется. И она заказала билеты и отель в Болгарии.
А через два дня после приезда родителей и девочек умерла бабушка. Умерла во сне. Нина Сергеевна и дети только собирались поехать на дачу, вечером говорили с ней по телефону, и она радовалась, что все опять соберутся вместе. А ночью умерла. Вика первый раз видела, как плачет мама. Молча, тихо, горестно… Лев Иванович обнимал ее, гладил по голове и приговаривал: "Ну, Ниночка, Ниночка, родная моя". У самой Вики слезы градом катились всякий раз, когда она вспоминала, что бабушки больше нет. Было горько от мысли, что она приезжала раз в неделю и, выгрузив продукты, собиралась назад. Бабуля уговаривала ее остаться, погулять, выспаться на воздухе, в тишине, но она все куда-то торопилась, бежала. И тридцатидвухлетняя Вика поняла, что детство кончилось. Пока жива была бабушка, она еще ощущала себя маленькой Викусей, такой, какой была для нее. Никто больше не скажет ей: "Птичка моя прилетела! Маленькая моя деточка. А я жду тебя, жду… От телефона боюсь далеко отойти, вдруг моя девочка позвонит, а я не услышу. Глухая я стала, Викусенька! За что мне Бог такую долгую жизнь послал? Устала я. Но вот как подумаю, что ты приедешь, умирать уж и не хочется. Хочу еще разок твое милое личико увидеть. Ненаглядная моя деточка!" Вика, смеясь, целовала бабулю и говорила: "Даже и не думай умирать. Вот еще новости! Мы скоро твой юбилей праздновать будем".
Но не отпраздновали, не дожила бабуля до восьмидесяти пяти. Алик помогал Вике с организацией похорон, ездил с ней везде, утешал, как мог. Стас звонил и тоже утешал Вику, просил прощения за то, что не успевает на похороны. Алик хотел устроить поминки в ресторане, но Нина Сергеевна и тетя Ната решительно отказались. Только на даче. Там, где был ее дом. Народу на похоронах было много. Хоть друзья дедушки и бабушки частью умерли или были слишком стары, но пришли все друзья родителей и много Викиных, которые часто бывали на даче. Для соседей по даче Алик заказал большой автобус. На кладбище стоял рядом с Викой. "Стас должен стоять, – подумала она, – но его никогда нет со мной". На даче готовили две соседки и Люба. Накануне Вика с Аликом привезли целую машину продуктов. Столы накрыли в столовой и на террасе. Наконец грустная церемония закончилась. Автобус повез в город тех, кто был без машин. Алик забрал Вику и девочек. Томка была с водителем, она поехала с Никитой и Вероникой, сказав, что отвезет их и приедет к Вике. Родители и Люба остались с тетей Натой.
Дома Алик сел к роялю и стал играть. Девочки сидели по обе стороны от Вики, прижавшись к ней. Они сидели притихшие, слушали музыку. Смерть была непонятна им, а музыка печальна и красива. Алик играл долго, пока не пришла Томка. Девочки ушли спать, Томка пила коньяк и плакала. Алик посадил Вику к себе на колени. Она свернулась клубочком, положив голову на его плечо, а он гладил ее по голове, как ребенка. Вике было тепло и уютно, не хотелось шевелиться и о чем-то думать. Не хотелось, чтобы наступало завтра. Так бы и сидеть под рукой Алика, чувствуя себя защищенной от всего.
Томка допила коньяк и уехала. Она теперь жила в загородном доме, громадном и нелепом, обнесенном трехметровым забором. Томка недавно вышла замуж за банкира. Банкир был очень богат и считал жену еще одним подтверждением своего статуса. Красивая, известная актриса, немного эксцентричная, но это особый московский шик. Сам банкир до девяностого года жил в Череповце и таких, как Томка, видел только в кино. Довольна ли она этим замужеством, Томка и сама еще не поняла.
Алик предложил Вике остаться у нее до утра. Ляжет на диване. Но она не согласилась. Не нужно. Она и так благодарна ему за все. Пусть идет домой и нормально выспится. Договорились, что Алик приедет утром и отвезет их на дачу. Вика хотела до приезда Стаса пожить там. Как-то поддержать маму и тетю Нату.
Все эти дни Алик провел возле Вики. На девять дней съездили на кладбище, на даче помянули. Народу было немного. Посидели, повспоминали, поплакали. Вика понимала, что Алик не заговаривает с ней о Стасе только потому, что случилось горе. Знала, что приезд Стаса его очень волнует, а их поездка в Болгарию совсем не радует. Но он просто приезжал каждый день на дачу, играл с девочками, отвлекал Нину Сергеевну и тетю Нату от грустных мыслей, шутил с Любой, играл в шахматы со Львом Ивановичем. От его присутствия всем становилось легче.
– Удивительный человек! – говорила Нина Сергеевна. – Настоящий друг. А сколько такта, деликатности! Сколько обаяния!
– Да, симпатичный парень, – отвечал ей муж. – Повезло Викусе. Сколько у нее настоящих друзей! Тамарочка, Лерик, Алик. Сережа, пока в Америку не уехал, всегда рядом был.