Нина Сергеевна и Лев Иванович приняли известие о выборе внучки без лишних эмоций. Сообщил новость Стас, и они обсудили ее вполне корректно. Мама, правда, смотрела на Вику с сочувствием, но может, ей просто показалось. Обсуждать замужество Ани ни с кем не хотелось. А вот реакция Иры на новость о сестре Вику удивила. Она сказала, что Анька с детства в Алика влюблена. Еще в школе, до Нью-Йорка, говорила, что выйдет замуж только за него, потому что он красивый и благородный, как папа. Ира ее дразнила, ей Алик никогда не казался красивым, наоборот. Как можно с папой сравнивать? И еще они ссорились из-за того, что Алик больше внимания уделял Ире, чаще занимался с ней музыкой, уроки помогал делать. Отличница сама справлялась, а она не питала любви к математике и физике. Анька злилась на нее. Вика заметила, что все это детские глупости, девочки всегда влюбляются во взрослых. Ира напомнила, как они танцевали рок-н-ролл у нее на свадьбе. Ей-то хотелось гостей разогреть, поэтому включила в программу. И Аньку в пару поставила только потому, что сама не могла, сидела беременной клушей. Но Анька от счастья летала по паркету, как профи, хотя танцует рок хуже нее. А почему летала? Да потому, что с Аликом танцевала! И тогда была влюблена, а это уж не детская влюбленность. Потом с Дэвидом встретилась. А вот, оказывается, не забылось. Нет, ей, конечно, очень жаль, что у них с Дэвидом так получилось. Анька все-таки сестра, и хочется, чтобы у нее все было нормально. Дэвид скучноват, Алик-то пободрее, с ним интересно.
– Ты не переживай, мамуль, если Алик тоже любит ее, то пусть женятся. Возраст – ерунда, у таких, как он, его не бывает. Любому молодому, выдохшемуся к сорока от бизнес-проблем фору даст. У него пару лет назад романчик был с моей приятельницей, – и, заметив удивленный взгляд Вики, добавила: – Ну, не романчик, так, связь. Вместе в Париж съездили, еще куда-то, в общем, ерунда. Так она потом переживала, доставала его звонками, мне жаловалась. Так что он вполне еще в форме, женщинам нравится. Шарм в нем есть, что говорить, ну и вкус, конечно. А что? Ему под пятьдесят, перебесился уже, тянет к мирной жизни. Лучше Аньки не найдет. И она счастлива, мечта сбылась.
– Да какая мечта, Ириш, глупость несусветная! Ты его, оказывается, лучше знаешь, чем она. У него бабы меняются, вот и твоя подруга попалась. Женам своим изменял всегда, Ане все это зачем? Перебесился он, как же! Горбатого могила исправит! А у Анюты эйфория какая-то. Мало ей Дэвида? Алик всю ее жизнь исковеркает.
– А может, как раз нет. Может, он гулял, потому что не встретил никого, достойного любви. Ты замужем была, папу любила, вот он и пошел по рукам.
– Что ты мелешь? При чем тут я? Мы просто дружили. Одна компания, всегда вместе.
– Да нет, он в тебя влюблен был, причем многие годы. Безмолвно, безнадежно, ну и так далее. Дружила ты со многими, но ни Робин Гуд, ни Никита не были твоей тенью. А он был верным рыцарем долгие годы. Сегодня такое встретить невозможно, но вот у него случилось. И тебе наверняка это душу грело. Мамуль, может, тебе поэтому так не хочется, чтобы он на Аньке женился? – Вика растерялась, не зная, что ответить, и дочь продолжила: – Плюнь, зачем тебе лишние переживания? Ну, пусть уже живут и радуются. Людям тоже счастья хочется, а у тебя я есть, Сережа, папа. Я тебя больше всех люблю. Всегда так сильно любила, с детства. Иногда казалось, что никто мне не нужен, кроме тебя.
– Дурочка ты, Ирка! Наплела, наплела ерунды. – Она обняла Иру и заглянула в глаза. – Что только не придумаешь! Плевать мне на Алика, я за Аню переживаю.
– Да забудь ты про них! Знаешь, как я переживала, когда ты со мной в ссоре была? Бросила меня, не звонила, не приезжала. Конечно, ты права, с Сережей не очень-то хорошо получилось. Вадим виноват. Ну и я не обращала внимания. А сейчас мы с ним ладим, он ничего, забавный! И ты опять со мной. И вообще все замечательно! Я не хочу, чтобы ты из-за чепухи себе нервы портила. Если эта парочка тебя будет раздражать, то приезжай сюда. Живи с нами подольше, как раньше. Сережка здесь, еще кого-нибудь тебе рожу.
– Себе роди, глупая девчонка, Илья твой спит и видит.
– А пусть тогда не торчит на работе, а старается получше! – засмеялась дочь.
Да, удивила ее Ира. Не думала она, что дочь замечает что-то вокруг себя. А вот Анечка не заметила, что Алик всегда рядом с Викой. Права Ира, если не получится держать дистанцию и не видеться с ним, то будет чаще приезжать в Москву. Не хочется звонить ему, но поставить такое условие надо. Звонить не пришлось, Алик позвонил сам. Она растерялась и нажала отбой. Зачем? Сама же хотела поговорить о полном прекращении отношений. Боялась не справиться с волнением? Ладно, время до отъезда есть, успеет. На следующий день раздался звонок от Вероники. Вика нажала кнопку и услышала голос Алика.
– Вика, пожалуйста, не бросай трубку! Прошу тебя, выслушай меня. Вика!
– Что тебе надо? Я же просила не звонить. Еще с чужого телефона! Что, мне теперь ни на чьи звонки не отвечать? Не о чем говорить. Все разговоры закончены.
– Вика, подожди. Только пять минут. Я беспокоюсь за Аню. Она так расстроена твоим отношением к нашему браку, переживает, плачет. Зачем ты так? Она же любит тебя, ей хочется, чтобы ты если не радовалась, то хотя бы не говорила каждый раз, какую ошибку она совершает. Я не могу вылететь, жду легализации документов, а она там одна. Через три дня приедешь и начнешь отговаривать ее, говорить обо мне нелицеприятные вещи. Будешь мучить ее этими разговорами. Она говорит, что все, кроме тебя, нормально восприняли эту новость. Ну, пойми же меня, Вика, я готов все сделать для ее счастья, я живу этим. Анюте хочется, чтобы все любили друг друга, как раньше. Она не понимает, что с тобой случилось, почему такая вражда ко мне. Всю жизнь мы с тобой были друзьями, Аня к этому привыкла, и вдруг такая резкая перемена. И это теперь, когда мы действительно стали семьей. Хотя бы сделай вид, что все нормально. Может быть, пройдет время, и ты простишь меня, если увидишь, как я дорожу Анютой, как она счастлива. Хотя не знаю, за что прощать, что я такого ужасного сделал?
– Не знаешь? Так я тебе скажу. Ты заморочил голову моей дочери, испортишь ей жизнь, заставишь страдать. Я слишком хорошо тебя знаю. Говоришь, созрел для семьи? Вранье, ты эгоист и сибарит, который дорожит своим образом жизни и женщин использует для удовольствия, взаимного, но быстропроходящего. Нелицеприятные вещи? Нет, я еще ничего о тебе не рассказала, противно копаться в чужом белье. Что ты ужасного сделал? Да ты разрушил мою жизнь, как карточный домик. Ты знал, что я дорожу своей семьей, переживаю за них, а теперь все рассыпалось. Я не могу объяснить Стасу и Анечке, почему не хочу видеть тебя рядом с ней. Но ты понимаешь, а делаешь вид, что все вполне чудесно и пристойно. И с тещей ты, оказывается, дружил всю жизнь. Ну, прямо идиллия! Оставь меня в покое, Алик. Сомневаюсь, что смогу убедить Аню, придется ей испить эту горькую чашу до дна. Поэтому прошу, сделай так, чтобы я тебя никогда больше не видела. Придумай что-то, чтобы никогда не приходить к нам в гости с Аней, чтобы наши семейные праздники проходили без тебя. Если не хочешь расстраивать ее, каждый раз находи причину уклониться от встречи с нами. Пусть навещает родителей одна. А я ничего не буду ей советовать и вмешиваться в ее жизнь. Просто буду любить, чтобы она была спокойна. Только без тебя. Исчезни, ладно? – И отключила телефон.
Этот разговор исчерпал все ее силы. Когда это кончится? Вика поднялась в спальню и легла. Только бы не думать, забыть, не мучить себя. Но в голове крутились слова, его голос, ее, Анечкин. И все говорили свое. Потом она заснула. Приснился сон, странный и тревожный. Как будто кругом холмистая пустынная местность, она идет то ли со Стасом, то ли с папой – непонятно. Поднялась на пригорок и увидела собаку, грязную, рыжую, со свалявшейся в колтуны шерстью. Собака смотрела на нее больным, грустным взглядом, и Вика поняла, что это Плюшка. Ее единственная собака Плюшка, веселый и преданный друг детства. Она закричала: "Плюшка, Плюшечка, ко мне! Плюша!" Но собака злобно оскалилась и бросилась бежать. Вика побежала за ней, тот, кто шел сзади, закричал: "Вернись! Викуся, вернись! Не ходи туда!" А у нее в голове была одна мысль: догнать, спасти, потому что знала, Плюшка бежит в плохое место. Догнать не удавалось, Вика задыхалась, то взбегая на пригорок, то почти летя вниз. И вдруг, взбежав на очередной холм, увидела, что он резко обрывается в пропасть. Ей с трудом удалось затормозить и схватиться рукой за торчащий из земли сухой кустик. Из-под ног вылетели мелкие камешки. Вика с трудом удерживалась на крошечном выступе и видела далеко внизу Плюшку. Собака сидела, поджав хвост, и смотрела на хозяйку с надеждой и тоской. А вокруг вилась туча мух. Вика даже слышала, как они жужжат. "Плюша, что же ты, Плюша, зачем ты побежала?" – шептала она, понимая, что спасти Плюшку не сможет. Рука затекла, ноги скользили, ей было страшно от мысли, что она тоже полетит в эту пропасть. И вдруг услышала: "Вика, лезь, я тебя держу!" Тот, кто с ней шел, тащил ее за руку наверх. Она подняла голову и увидела дедушку. "Как же так, – подумала Вика. – Ведь он умер? А Плюшка? Она тоже давно умерла, почему же сидит здесь?" Посмотрела на дедушку, он ласково улыбнулся и ободряюще кивнул, мол, ничего, Викуська, я здесь, с тобой.