- Не удивительно, - успокоил его Мочалов. - Вы пришли в отряд позднее других и только сейчас заслужили право об этом узнать. - Мочалов снял чехол с большого глобуса, стоявшего на сейфе. Горелов настороженно следил за его движениями. - Знаете, что это такое? - продолжал генерал. Алеша чуть было не брякнул: "Конечно, знаю. Еще с третьего класса", но вдруг понял: в руках командира отряда был вовсе не тот глобус, с каким каждый знаком со школьной парты, а глобус Луны. - Вот цель, поставленная перед нашим отрядом, - тихо продолжал генерал, и Алеша, все уже понявший, оцепенел от удивления. - Я не знаю, когда это произойдет и кто поведет первый космический корабль: Костров или Дремов, Субботин или вы. Но именно наш отряд пойдет к этой цели. Мы не будем участвовать в программе обычных орбитальных полетов. - Генерал замолчал и щелкнул по голубому глобусу. Маленький лунный шар с легким скрипом пришел в движение. - Что мы знаем о Луне, Алексей Павлович? Много и слишком мало, потому что многое может легко меняться и оборачиваться в свою противоположность при ближайшем знакомстве, ибо ничто не вечно под Луной. До нее, голубушки, почти четыреста тысяч километров. - Днем там сто двадцать градусов жары, а ночью сто пятьдесят градусов холода. К этой характеристике можно было бы прибавить и многое другое. Не так ли?
- Совершенно верно, Сергей Степанович, - бодро подтвердил Алеша, - но разве это так просто - сразу на Луну?
- Чудак человек, а кто же сказал, что сразу? - пожал плечами Мочалов. - Еще не однажды будут стартовать космонавты, прежде чем мы решимся на высадку человека на другой планете. Сначала надо разведать радиационные пояса на больших высотах, метеоритную деятельность и действие солнечных взрывов, магнитные поля Луны, облететь ее, а уж потом... Но любой полет, который будет осуществлен нашим отрядом, входит в план "Луна".
Сейчас Алеша вспомнил эту беседу с генералом и, глядя на желтый серп месяца, встревоженно подумал: "Неужели и на самом деле придется когда-нибудь пролететь над морем Спокойствия или лунным полюсом? Просто не верится..."
Рано утром Горелова разбудил телефонный звонок. Говорил дежурный по штабу:
- Алексей Павлович, к семи ноль-ноль к генералу.
- Чего это в такую рань? - поинтересовался Горелов, но получил в ответ лаконичное "не знаю".
В назначенное время в кабинете у Мочалова он застал помимо самого генерала майора Ножикова, полковника Иванникова, замполита Нелидова и еще одного незнакомого человека в штатском, черноволосого, с подвижными, глубоко посаженными глазами и загорелым лицом. Был он в светлом лавсановом костюме и летних туфлях.
- Старший лейтенант Горелов явился, товарищ генерал, - доложил с порога космонавт.
Мочалов озабоченно кивнул головой и спросил:
- Вы сегодня хорошо отдохнули, Алексей Павлович?
- Хорошо, товарищ генерал, - ответил Алеша и посмотрел на незнакомца. Люди в штатском часто навещали городок космонавтов и удивления у него не вызывали, но этот появился очень рано, и, значит, неспроста. Штатский сдержанно улыбнулся, перехватив его взгляд.
- Товарищ Горелов, - медленно заговорил Сергей Степанович, - вам предстоит пройти ответственное испытание. Подробно объяснит его условия Станислав Леонидович, - кивнул он на штатского, - с ним вы и уедете.
- Слушаюсь, - по-военному коротко откликнулся Горелов, - с собой брать ничего не надо?
- Не надо. Я вас всем обеспечу, - пояснил штатский.
Ножиков и Нелидов как-то очень серьезно поглядели на Алексея, и тот почувствовал, как в него закрадывается тревога. Но Мочалов добродушно подбодрил:
- Испытание интересное, Алексей Павлович. Ни пуха вам, ни пера.
Штатский гулко рассмеялся и неожиданным для его не слишком могучей фигуры басом спросил:
- Это вы кому ни пуха ни пера пожелали, Сергей Степанович? Горелову или мне?
- Обоим, - уточнил командир отряда.
У штаба стояла длинная черная машина. Штатский сел рядом с водителем, Горелов - сзади. Когда машина плавно тронулась, он обернулся и коротко сказал:
- Меня можете называть Станиславом Леонидовичем. - И тут же спросил: - Значит, на здоровье не жалуетесь, Алексей Павлович?
- Да нет, - подтвердил Алеша, не хуже, чем у других космонавтов.
- А жена, дети?
- Так у меня же их нет.
- Вот как! - с удивлением воскликнул штатский и погрузился в долгое молчание.
Нет, он не был веселым собеседником. За всю дорогу так больше и не возобновил разговора. Машина бесшумно скользила по широкой окружной автостраде, потом, не доезжая Москвы, снова свернула в лес и по извилистой узкой дороге примчала их к белому каменному забору. Часовой бегло взглянул на сидящего рядом с водителем человека в штатском, молча взял под козырек и отворил ворота. "В лицо знают, - подумал Горелов о спутнике, - не из рядовых необученных этот Станислав Леонидович". Машина остановилась у высокого белого здания, увенчанного куполом, и Алеша тотчас же догадался, что это одна из многих испытательных станций, без которых немыслима подготовка космической техники и космонавтов.
- Вот мы и приехали, - почти весело сказал Станислав Леонидович.
На широкой лестнице их никто не встретил, но когда они шли длинным коридором, люди уступали им дорогу, и по тому, с какой почтительностью они здоровались с человеком в штатском, Алексей понял, что здесь он один из главных. В большом рабочем кабинете Станислава Леонидовича все стены были увешаны чертежами и фотографиями космонавтов в скафандрах, в углу на специальной вешалке поблескивал гермошлем, висел голубой теплозащитный костюм. Над широким столом, совершенно пустым, если не считать прибора, календаря и маленького бюста Циолковского, висела большая картина, не имевшая никакого отношения к космонавтике. Накренившись на левый борт, двухмачтовый фрегат боролся с бушующим морем. Низкое полутемное небо падало на разгневанную поверхность моря, и казалось, что вспененные верхушки волн дотрагиваются до него. У Алеши, не помнившего этого этого сюжета, манера письма не оставляла никаких сомнений.
- Айвазовский, - сказал он уверенно.
- Подлинник, - гордо заявил Станислав Леонидович, - такой картины нет ни в одном музее. Мочалов говорил, что вы тоже художник.
Горелов махнул рукой.
- Да уж какое там... так, балуюсь.
- Ну, ну, не скромничайте. У Сергея Степановича превосходный вкус и чутье...
Он сел в кресло и сцепил перед собой руки на зеленом сукне. Горелов отметил - на правой не было мизинца. Человек в штатском перехватил его взгляд.
- Это подо Ржевом... в сорок втором, - пояснил он, - я тогда командовал инженерным батальоном особого назначения. Словом, дела давно минувших дней. - Живое лицо Станислава Леонидовича на мгновение стало задумчивым, и он продолжал: - Так вот, дорогой мой Алексей Павлович, теперь давайте к делу. Вы сейчас находитесь в гостях у конструктора космических скафандров. В его пенатах. Что такое скафандр космонавта, мне вам пояснять не надо. Сейчас практически доказано, что экипаж корабля, приспособленного для мягкой посадки, в состоянии обойтись без скафандров, которые, согласитесь, сковывают и утомляют человека. Вы знаете, что такой полет готовится. Так вот полет еще не состоялся, но некоторые товарищи уже подняли шум: а нужны ли скафандры вообще для космических полетов, а не лучше ли считать устаревшим это облачение, раз доказана полная возможность полета в космос без скафандров? Все это, разумеется, чепуха, - жестко произнес Станислав Леонидович, и глаза его сузились, - но давайте оставим в покое дилетантов. Вы, Алексей Павлович, прекрасно понимаете, что исследователю космоса без скафандра не обойтись.
- Это же ясно! - воскликнул Горелов. - Разве можно осуществить выход из корабля без скафандра? А защита от космических лучей и радиации? А на другой планете - там же только скафандр даст возможность двигаться и работать!
- Совершенно верно, - кивнул конструктор, - жизнеобеспечение космонавта в дальнем полете невозможно без скафандра. Так вот, Алексей Павлович, мы приготовили новый тип скафандра, предназначенный для пространства, где нет кислорода, а колебания температуры будут достигать ста пятидесяти градусов холода и ста двадцати жары.
- Как на Луне? - уточнил Горелов.
- Почти так, - согласился конструктор. - Этот тип скафандра уже испытывался на людях. Кое-что мы учли. И вот теперь решили привлечь к очередному испытанию вас, космонавта. Все мерки для изготовления скафандра наши товарищи с вас уже взяли. Скафандр готов. Я надеюсь, что все получится отлично, Алексей Павлович. Вашему сердцу, нервам и мышцам сам Илья Муромец смог бы позавидовать. Короче говоря, за дело.
Несколько дней изучал Горелов новый скафандр, долго обживал эту не совсем удобную и привычную одежду. Потом Алеша поступил в распоряжение врачей. В субботу вечером, пройдя все обследования, он освободился и был направлен на отдых в гостиницу - маленький двухэтажный коттедж, светлые стены которого прятались в ельнике.