Я задумался. А может, и правда, Коктебель - планета? Ну и что, что не на небе, все равно же в космосе. Все в космосе! И наш поселок, и лес, и железная дорога… И все это - планеты. Со своей жизнью, историей, людьми… Может, и я - планета? А что? Вон во мне сколько всего: и голова, и грудь, и живот. И глаза, и руки, и ноги! А в голове - мозги, а в груди сердце, а еще душа… А если Вовка спросит, откуда, скажу - с планеты Коктебель. И пусть только поспорит!..
Японские картинки
Неспешный разговор в тени деревьев
Оказывается, раньше дядя Коля "был помешан на Востоке", все книжки про Японию прочитал! Он говорит: "Мы с ними похожи, с японцами: они на воде живут, океан кругом, и я у воды цельный день сижу - созерцаю. И чай мы любим одинаково, только пьем по-разному". Вся комната у дяди Коли увешана японскими картинками. Он их вырезал из журнала "Огонек" и прикнопливал к стенке.
Так вот, одна картинка называется "Неспешный разговор в тени деревьев", художника Тикудэна. Картинка так себе, ничего особенного: в домике под деревьями сидят двое мужчин, пьют чай и разговаривают. Но у дяди Коли она самая любимая! Он говорит, что когда смотрит на нее, прямо-таки входит туда и даже слышит, о чем они беседуют.
- Сначала сидят молчком, ждут, пока чай заварится, а пить начинают не спеша, по глоточку.
Оказывается, первым, кто придумал пить чай, был буддийский монах Бодхидхарма. Он медитировал целых девять лет, и вдруг стал засыпать. В гневе, что не может справиться со сном, он вырвал свои веки и бросил их на землю. И вскоре на этом месте вырос куст с необычными листьями. Ученики стали заваривать их и заметили, что напиток получается каким-то особенным: выпьешь его - и спать не хочется! С тех пор в буддийских монастырях появился культ чая. Его пьют неспешно, с размышлением. Благодарят богов за все дары, хозяина - за гостеприимство, потом вдыхают аромат чайного листа, наполняются любовью и состраданием ко всему живому…
- Смотри, - говорит дядя Коля, - эти двое, возможно, друзья, художники. Во дворе у них бонсай стоит, карликовое деревце… они им любуются, рисуют. И вот, к примеру, один говорит:
- А у переправы сакура зацвела…
А другой:
- Надо бы съездить, посмотреть…
И садятся они в лодку и плывут смотреть на цветущую ца на Фудзи. Как она окрашивается розовым, потом алым, потом становится как факел, только на самой вершине снег лежит…
- Ты вот думаешь, почему японки такие красивые? - спрашивает дядя Коля.
- Ну, от природы…
- Оттого что красотой любуются! У них в Японии даже праздники такие есть: "любование сакурой", "любование Луной". Целыми семьями съезжаются в парки и смотрят на цветущую сакуру или сливу. Впитывают красоту, и лица у них становятся белые, как луна, а губы сочные, как сливы…
- Может, и нам такой праздник устроить? - говорю я. - Например, "праздник любования сиренью!"
- Не получится, - вздыхает дядя Коля, - культура не та. Это ж с детства воспитывать надо!.. У нас поглядят пять минут, а потом и обломают всю…
Дядя Коля снова задумчиво смотрит на картинку:
- А может, это два поэта, пришли друг к другу в гости и соревнуются в стихах.
- Это как?
- А кто лучше стихи сложит. Один начинает, второй следом, и получается цепочка стихов… Дядя Коля замер на минуту, потом будто поймал что-то:
"Отраженье Луны в реке,
Ветерок пробежал -
Луна задрожала…"
- Здорово! - говорю я. - Мне понравилось!
- Ну вот, а теперь ты мне отвечай, тоже стихами!
И я сочинил:
"Вовка посмотрел на Луну
И упал в реку".
- Ну при чем тут Вовка! - расстроился дядя Коля. - Да еще упал!.. Ты о красивом думай, уходи от обыденности… Главное дело тут - настроение создать! Я посмотрел на этих двоих в тени деревьев и выдал:
"Сидят двое, пьют тишину".
- Вот! - обрадовался дядя Коля. - Уже лучше. Уже ты почувствовал, что тишина - живая, тоже объект природы. Дядя Коля достал книжку японских поэтов и начал читать мне их стишки, "хокку" называются. Они коротенькие, две-три строчки, а кажется, что широкие, как море. Одно мне запомнилось:
"Ты проснись скорей,
Стань товарищем моим,
Ночной мотылек!"
Я подумал, что сочинил его мальчик, которому ночью не спится и страшно одному, как мне иногда бывает. Но оказалось, что написал его поэт-бродяга Басе. Он чудной был, ходил из города в город и нигде не мог найти себе места.
- Поэты - они все такие, неприкаянные… - объяснил дядя Коля.
А ночью стихи сами пришли ко мне:
"Тишина.
Неспешный разговор в тени деревьев -
Дядя Коля и я".
Задом наперед
Мне-то больше нравится другая картинка, художника Тогана: на ней нарисован монах на ослике, только сидит он неправильно, задом наперед.
Монах этот служил конюхом у императора, но однажды провинился, и император сослал его в далекую провинцию. Потом император одумался, заскучал и велел вернуть отшельника обратно. А тот, звали его Хан рю, так полюбил тихую жизнь вдали от города и высокую гору, где живут святые, что не хотел ехать назад. Но - приказ есть приказ. Тогда сел он на ослика задом наперед, чтобы все время видеть вершину горы Хэншань, и поехал во дворец.
- И что интересно, - говорит дядя Коля, - точно так же, задом наперед, ездил на белом ослике один из восьми бессмертных, старина Чжан-Голао. Говорят, что он был мастер колдовать, но редко спускался с гор. Когда же такое случалось, то за день мог объехать на своем ослике весь Китай, туда и обратно. На ночь он складывал его, как бумажную игрушку, в трубочку, а утром, побрызгав водой, оживлял. На спине он носил маленький барабанчик…
- Почему ты ездишь не как все, а задом наперед? - спрашивали его. А он отвечал: - Я учусь у мудрецов древности! Так я выражаю им свое почтение!
Я вот тоже люблю оглядываться назад. Особенно, когда мы "снимаемся с места". Как тогда, в Коктебеле. Я сел на заднее сиденье и смотрел назад, до последнего, пока не исчезла гора с Пушкиным… Мама говорит: "Ты очень привязчивый, трудно тебе в жизни будет!" А папа: "Зато он хорошее не забывает!"
Но дядя Коля объяснил, что я не так все понимаю, что старина Чжан Голао не потому назад смотрел, что скучал, а потому, что истину видел: не всегда настоящее лучше прошлого. Наоборот: впереди-то все хуже и хуже, и что с нами будет - неизвестно…
- Он бы все эти штучки-дрючки, телевизоры, мобильники разные не одобрил. Потому и не хотел смотреть вперед. А глядел назад, где вековая мудрость…
… И вдруг мне представилась эта мудрость - большая, живая, похожая на огромное раскидистое дерево. И будто я подхожу к нему, а оно раскачивается, скрипит от старости и шелестит своими листьями. А листьев этих - видимо-невидимо! И на каждом - какая-нибудь мудрость написана. И я наклоняю ветки, срываю листочки и читаю, читаю… и мне так хорошо, так тепло рядом с этим деревом, как с добрым старым человеком, который все все знает и ничего не боится…
Хотел бы я встретить старину Чжан Голао, поболтать с ним о том о сем, постучать по его барабанчику или сесть на ослика и поехать задом наперед.
Человек дождя
В тот день рыбалка не задалась - дождь пошел. Сперва маленький, а потом как припустил! Мы свернули удочки и пошли к дяде Коле.
- Дождь - это хорошо, - говорил он. - Червяки повылезут! Они дождь любят. Ты-то как: человек дождя?
- Не знаю…
- Японцы - так те люди дождя. Они уж к нему привыкли, без зонтика и шляпы - никуда! У них как вечер, так проливной дождь, "юдаки" называется.
- А кто такой "человек дождя"? - спросил я.
- Погоди, после, - сказал дядя Коля. - Есть у меня одна картинка художника Хиросигэ: по берегу реки идет бедняк с мотыгой на плече. Домой возвращается, а тут дождь…
- Юдаки?
- Он самый. Поливает его как из ведра, а тут и ветер налетел, но бедняга идет вперед. На нем какие-то лохмотья и желтая соломенная шляпа - да разве спасут они от дождя? А позади - гора, "Пасть дракона" называется. Раньше думали, что это хозяин горы сердится и посылает дождь… Ишь как разошелся! Ты заходи-заходи, не стесняйся, - говорил дядя Коля, пропуская меня в сарайчик. - Снимай рубашку, а то простудишься, мне от мамы твоей влетит. - Он включил рефлектор, рядом повесил мою рубашку - сушить. - Поглядывай, чтоб не сгорела.
Потом достал старый журнал и показал мне эту картинку. Как же смешно японцы дождь рисуют! Прямо как дети! У них дождь похож на тетрадный листок в косую линейку или на ниточки, протянутые сверху вниз. А за "ниточками" я увидел и страшную гору, похожую на пасть дракона, и человека, бегущего по берегу реки… Он едва держится на ногах, а ветер так и норовит сбить его с ног…
- Да-а, - протянул дядя Коля, - я, когда смотрю на эту картинку, вспоминаю одну байку. Как-то поспорили солнце и ветер, кто из них сильнее. Солнце говорит: "Я!", а ветер: "Нет, я!" Увидели пастуха на дороге, и условились: кто с него тулуп снимет, тот и сильнее. Ветер начал дуть. Дул, дул, старался изо всех сил - а пастух только сильнее тулуп запахивает. Холодно ведь… Тогда выглянуло солнце, обогрело своими лучами всю землю, согрелся пастух и сам тулуп снял. Улавливаешь смысл?
- Не очень…
- "Не очень!" - передразнил дядя Коля. - А смысл таков: теплом да любовью скорей победишь, чем грубостью. Сколько ветер не злись, сколько ни дуй, а все равно солнце выглянет и все лужи высушит.