5.
Грянул день зарплаты.
Святой день!
Гриша заштопал дырявые носки и, бодрым галопом, поскакал в фирму.
В коридоре он столкнулся с Лизой, старшим менеджером по работе с персоналом.
- Привет, Казанове! - Лиза чмокнула Григория в губы.
Декольте ее платья позволяло почти полностью видеть ее голую и прекрасную грудь.
Но не этим сейчас был взволнован Гриша.
- Какой там Казанова, Елизавета Максимовна?! Не до шуток! Мне бы деньги получить…
- Тогда пройдите к господину Синякову, - слегка набычилась Лиза.
Григорий двинулся к комнате № 15-345, но Лиза цепкими пальчиками схватила его за лацкан пиджака.
- А мне с тобой было хорошо! - запунцовела деваха. И хохотнула: - Земляне такие проказники! Страсть!
Не задумываясь о странных словах Елизаветы, Гриша метеоритом понесся к комнате, которая в его судьбе должна была стать золотой жилой.
То, что Григорий увидел в кабинете старшего менеджера по работе с персоналом, господина Синякова, повергло в ледяной ужас.
Синяков ловким движением открутил себе голову, смахнул носовым платком с щек пыль, и сложил в походный рюкзачок.
Но как ни был поражен Григорий, деньги ему показались важнее.
- Мне бы зарплату, - пролепетал Гриша.
Безголовый коротышка быстро вынул из рюкзачка лысую и помертвевшую башочку, привинтил к шее.
- Как это я забыл?! - плаксиво проблеял господин Синяков, нырнул под стол к заветному сейфу, защелкал замками.
- Вот! - Синяков положил перед Григорием три внушительных размеров стопочки долларов. Сплошь сотки! - Довольны?
- Очень!
- А нам пора в дорогу, - дернул уголками губ Синяков. - Соскучился я по Альфа-Барану.
- Счастливого пути! - ошалело промямлил Гриша и задом открыл дверь. И вдруг понял - без ответа на этот вопрос он не сможет уйти спокойно. - А зачем я вам был нужен, господин Синяков?
- Изучение психомоторики гомо сапиенса в паронормальных условиях.
- То есть…
- Мы хотели узнать, сможете ли вы существовать на нашей звезде.
- Ну и?
- Не годитесь.
- Но зачем мы вам?…
- Альфа-Баран вымирает. Пара миллионов лет, и грянет демографический коллапс…
Вдруг здание закачалось.
Из трещин в потолке посыпалась штукатурка.
Господин Синяков открутил голову, утратил видимые очертания, и вместе с рюкзачком превратился в фиолетовый дымок. И - сгинул.
Секунда, и Гриша Рокотов оказался на пустыре, заросшим колючим репейником и лопухами.
Фирма, вместе со зданием, сгинула!
Григорий опасливо ощупал карманы.
Нет, деньги остались!
Гриша пощупал и понюхал сотки.
Баксы что надо!
Не мираж, не фикция!
По скромной прикидке, лет на десять жизни хватит.
Насвистывая мажорную музыку из "Звездных войн", Григорий двинул к дому, теперь уже доверчиво присматриваясь к объявлениям о приеме на работу, расклеенных на фонарных столбах и глухих заборах.
Капсула 11. В ГОСТЯХ У МАХНО
1.
Жизнь Семена Глушко пошла под откос.
Задумался он о смысле бытия и погиб.
Стал пить "горькую", ушел от жены, уволился с работы.
Более всего опротивела Москва.
Собрал он кой-какие вещички, консервы, взял охотничий нож, да и двинул пешедралом в неизвестном направлении, вон из столицы.
Шел неделю, консервы кончились, питался лишь рыбой, пойманной в окрестных водоемах.
Один раз, удивляясь себе, вздохнул о жене и детях, да о теплой и довольно-таки сытой московской квартире.
Но потом, как вспомнил о "черном" пьянстве, о тошном ощущении полной бессмысленности бытия, так пожевал пескарика и побрел дальше.
Как-то, измотавшись, как собака, в безлюдном мелколесье, он увидел на берегу круто изогнутой речки жилые домики, веселый дымок из труб.
Семен прибавил шагу.
На входе в село поразил плакат с длинноволосым мужиком в черных очках.
"Местное, верно, начальство!" - подумал Семен.
Поселение обрадовало ухоженностью и явным изобилием.
Под ногами прыгали куры-утки, у плетней гоготали гуси, в черных лужах похрюкивали кабаны и свиноматки, а на подоконниках красовались горшочки с фиалками, да гладиолусами.
Поперек же самой широкой улицы трещал на ветру плакат: "Да здравствует, батька Махно!"
"Что за бред?!" - опешил Семен. Из школьного курса он знал, что отчаянный анархист отошел в мир иной больше полувека назад.
Семен постучал в окно небольшого, но очень симпатичного дома, с резными наличниками и жирным котом на воротах.
Из форточки выглянула рыжая баба, шмыгнула курносым носом:
- Чего надо?
- Переночевать бы.
- Нечего спрашивать!
- Нельзя, значит?
- Как это нельзя? У нас все можно! Анархия, мил человек!
Через мгновение бабища распахнула перед странником дверь. Семен проглотил слюну от запаха наваристых, мясных щей.
- Садись, браточек, к столу! - баба с симпатией смотрела на Семена. - Кушать будем. - И добавила: - Глашей меня зовут.
Сеня не заставил себя упрашивать, и навернул пять тарелок обалденно вкусных щей. Откушал бутербродов с розовым салом. Выпил забористой горилки.
- Сам-то откуда? - спросила Глаша.
- Из Москвы.
- Издали… И что, живут там люди?
- Живут. И неплохо.
- Хуже нас!
- Почему же хуже?
- Чудак! - покраснела от изумления Глаша. - У нас вольница! А у вас что? Каторга!
- Это правда, - пригорюнился Семен, вспомнив гибельные мысли в Московской квартире.
- Ну, что? В коечку? - Глаша озорно потерла ладошки.
- Как это? - оторопел Семен.
- Миловаться будем.
- Прям так? Сразу?
- Чего тянуть-то?
- Ты, что же, Гликерья, всем себя предлагаешь?
- Само собой.
- Развратница?
- Ай, сразу видно, человек из каторги!
- Объясни.
- Обобществленные у нас женщины. Вот что!
- Понял! - обрадовался Семен и погладил полное, изумительно аппетитное колено Глаши.
2.
На следующий день Семен пошел вместе с Глашей на митинг.
Всех на еженедельную сходку собирал сам батька Махно.
Несколько сотен сельчан столпилось у единственного каменного особняка, с черным флагом у входа.
Батька не появлялся. Напряженье росло.
Ходили слухи, мол, батька должен сказать что-то важное.
И он появился.
Маленький, сухопарый, с порывистыми движениями.
За черными очками не разглядеть глаз.
- Анархия - мать порядка! - фальцетом крикнул батька, и сход бурно зааплодировал.
Махно тряхнул волосами, выхватил из кобуры маузер и пальнул в небо.
- Ты наш батька! Уррра! - заголосили из толпы.
Нестор сорвал очки, сверкнул черными очами.
- Я дал вам волю! - прокричал он.
- Одень очки! - стали просить из схода. - Не пугай взглядом!
Батька одел очки и, чуть снизив тон, сказал:
- Сегодня я каждому дам по десять золотых.
- Виват, батьке, виват! - зарычала толпа.
- Это из тех деньжат, которые батька экспроприировал в мариупольском банке, - пояснила происходящее Гликерья.
Батька повернулся и зорко взглянул на Семена Глушко:
- Кто такой?
Семен похолодел:
- Странник я. Из Москвы.
- Свободу любишь?
- Очень!
- Целуй!
Батька протянул к губам Семена маленькую и крепкую кисть.
Не отдавая себе отчета, Сеня приложился к руке.
Нестор Иванович чуть улыбнулся:
- Зайди ко мне, странник. Разговор есть.
3.
В горнице вожака села Гуляй-Поле, чистой, слегка протопленной березовыми дровами, Семен почувствовал себя на удивление вольготно.
- Жрать давай! - крикнул Махно в направлении кухни, и сразу же из нее выбежала рыжая баба, как две капли воды, схожая с Глашей. Женщина несла деревянный подносик с дымящимся борщом и мутную бутыль горилки.
- Мне алкоголь не очень, - робко возразил Семен. - В Москве я увлекался.
- С батькой стакан за честь выпить, - возразил Нестор Иванович и смахнул мордастого кота с табуретки. - Садись!
Семен похлебал борща, выпил стопарик и отмяк. Волосатый батька, пусть и в черных очках слепца, показался ему симпатичным.
- Любо у вас! - подцепив розовое сальцо на вилку, подытожил чувства Семен.
- А любо - с нами живи! - батька стукнул по столу кулаком. - Нечего по белу свету кататься перекати-полем!
Батька сдернул черные очки. Глаза его сверкнули. Но теперь в них Семен прочел что-то жалкое и виноватое.
- И буду жить, - икнул Семен.
- Еще налить?
- Давай.
Выпили, закусили ломтиком буженины.
- У тебя с образованием как? - спросил батька.
- Высшее. Генетик я. Только институт наш в переломные годы залег на бок.
- Образованных не жалую. В свое время тысченку-другую умников в расход пустил. Но теперь мне кадры нужны.
- Тогда горячее время было, - помертвел Сеня.
- Верно! - усмехнулся батька. - А сейчас - стабильность, внятность. Без умников, увы, коммунизм не построить.
- Так у вас, по-моему, уже коммунизм.
- Это верно, - взмахнул кудлатыми волосами батька. - Но, знаешь, сколько энергии уходит, что поддержать коммуну? Пропасть!
- А чем же я помогу? - зевнул Семен, после горилки сладко хотелось спать.
- Стань вице-мэром.
- Согласен! - Семен протянул батьке изнеженную, интеллигентную руку.