– Я попрошу, а ты понесешь!
Когда Сюй Саньгуань забирался на крышу, Первый держал стремянку. Потом притащил флягу с чаем и таз с полотенцем.
– Папа, попей чаю.
– Я ж только залез.
– Папа, спустись, умойся.
– Я ж еще не вспотел.
Тут приплелся Третий. Первый его сразу начал прогонять. Но Третий схватился за стремянку.
– Сейчас стремянку держать не нужно!
Тогда Третий уселся на нижнюю перекладину.
– Папа, а Третий не уходит!
– Третий, пойди погуляй – тут тебя черепицей ударит.
Первый часто говорил Сюй Саньгуаню:
– Мне скучно с мамой – они со Вторым все болтают про красоту и про тряпки. Мне нравятся мужские разговоры.
Однажды Сюй Саньгуань пошел по воду, а гнилая веревка оборвалась, и ведро утонуло в колодце. Он пришел домой, достал из-под конька крыши бамбуковый шест для сушки белья, сделал из куска железа крюк и приладил его к шесту проволокой. Первый спросил:
– Папа, ты ведро в колодец уронил?
– Да, помоги мне тащить шест.
Первый положил один конец себе на плечо, Сюй Саньгуань взял другой в руку, и они пошли. Обычно Сюй Саньгуань находил ведро за час, а то и за полчаса, а тут шарит-шарит – никак.
– Ни сверху ручки нет, ни слева, ни справа. Наверное, ведро перевернулось.
– Папа, я упарился. А помнишь, как я голову в тазу с водой держал одну минуту двадцать три секунды?
– Ты лучше скажи, как мне ведро достать!
– Тут глубоко, прыгать не буду. Давай я обвяжусь веревкой, а ты меня спустишь в колодец. Я выловлю ведро, и ты меня поднимешь.
А парень-то не промах! Сюй Саньгуань обрадовался и побежал домой за веревкой. Выбрал самую крепкую, чтобы и Первого в колодец не уронить. Вернулся, обвязал его веревкой и стал потихоньку опускать… Тут приковылял Третий. Сюй Саньгуань ему сказал:
– Отойди, упадешь в колодец.
Он часто говорил ему "отойди". И Сюй Юйлань. И оба старших брата. Третий ходил по улице один. То встанет у лавки с засахаренными фруктами и глотает слюни. То сядет на корточки у реки и рассматривает рыб и раков. То прислонится к столбу и слушает, как гудит электричество. То свернется калачиком и спит у чужих дверей. То забредет сам не знает куда и потом спрашивает дорогу домой.
Сюй Саньгуань часто говорил Сюй Юйлань:
– Первый похож на меня, Второй на тебя, а Третий на кого?
На самом-то деле он хотел сказать, что любит Первого больше других сыновей, и, как назло, именно он ему не родной. Как-то лежал он, думал об этом, и стало ему обидно до слез. Третий увидел, что отец плачет, и ему тоже захотелось заплакать, как хочется чихать, когда чихают рядом. Сюй Саньгуань услышал плач, поднял голову и сказал:
– Третий, отойди.
И Третий отошел. Ему уже было семь лет. Он всюду ходил с рогаткой и стрелял по воробьям, но они улетали и не возвращались, как он их ни звал. Еще стрелял камешками в кошек, кур, уток, в белье на бамбуковых шестах, удочки у окошек, бутылки, корзины, ботву, которая плавала по реке. А однажды выстрелил в голову мальчику.
Этот мальчик, тоже лет семи, шел по улице и никого не трогал. Вдруг в голову ему ударил камешек. Он остановился, ощупал голову и только тогда заплакал. Потом обернулся, подошел к хихикающему Третьему и влепил ему пощечину, но вместо щеки попал по затылку. Третий тоже заплакал, дал сдачи, и они пошли обмениваться затрещинами.
Вдруг мальчик сказал:
– У меня есть два старших брата. Я их позову, они тебя отлупят.
– У меня тоже два старших брата. Они сами твоих отлупят.
Тут они плакать перестали и договорились встретиться через час на том же месте со старшими братьями.
Второй дома маялся бездельем. Третий сказал:
– Побежали, я с мальчиком подрался.
– С которым?
– Как зовут, не знаю.
– Сколько ему лет?
– Как мне.
– Это что же, он моего брата обижает? Побежали.
Старший брат противника оказался на голову выше Второго. Он небрежно спросил:
– Ну и кто из вас дрался?
Второй, шепнув Третьему, чтоб не вмешивался, развел руками и улыбнулся:
– Я с твоим братом не дрался.
– Тогда я того буду бить, а ты отойди.
– Давай лучше договариваться по-хорошему. Если не договоримся, бей моего брата, я вмешиваться не буду.
– Почему? Ты лучше вмешайся, я тогда вас обоих побью.
– Не буду я вмешиваться, я люблю по-хорошему…
– Сначала лучше тебя побью, а потом того.
И пошел на Второго с кулаками. Второй, пятясь, спросил маленького:
– Это кто же такой?
– Мой старший брат. У меня и средний есть!
– Ах так! Подожди, так нечестно! Старший брат бьет среднего! У нас тоже есть старший брат. Тебе слабо с ним подраться?
– Не слабо! Зови – я вам всем накостыляю!
Первый издалека разглядел, что соперник его на полголовы выше, и сказал:
– Пойду сначала отолью.
Завернул за угол, а когда вернулся, встал с руками за спиной и набычился.
– Так это и есть ваш старший брат? Он на меня даже смотреть боится!
Тут Первый поднял голову, примерился и вмазал ему по башке булыжником.
А потом еще три раза, пока он не рухнул. Увидев, что враг валяется в луже крови и не дрыгается, Первый отшвырнул булыжник, отряхнул руки и велел братьям:
– Пошли.
Глава VIII
Люди говорили: сын Сюй Саньгуаня разбил голову сыну Фана-кузнеца. Говорят, железным молотком. Голова треснула, как арбуз… Говорят, он его кухонным ножом саданул, так что мозги вылезли, медсестры в больнице говорят, похоже на соевый творог, и так же пар идет… Врач Чэнь наложил ему несколько десятков швов… Череп твердый, как его зашьешь?.. Не знаю… Зашили вот такой стальной иглой, толще сапожной в несколько раз… даже стальной иглой просто так не проткнуть, говорят, ее забивали молотком… сначала надо все волосы вырвать… не вырвать, а сбрить, это тебе не трава, и так голова треснутая, а если еще и волосы рвать, она на куски рассыплется… это называется "подготовка к операции", перед тем как резать, надо сбрить вокруг волосы, когда мне в прошлом году вырезали аппендицит, сначала там побрили…
* * *
Сюй Саньгуань спросил Сюй Юйлань:
– Слышала, что люди говорят?
Люди говорили: доктор Чэнь спас сына Фана-кузнеца, простоял у стола пятнадцать часов… у сына Фана-кузнеца вся голова в марле, только глаза видны, кончик носа и половина рта… сутки лежал и даже не стонал, вчера утром наконец открыл глаза… ему дали немного каши, но все вышло обратно, да еще и с дерьмом…
Сюй Саньгуань спросил Сюй Юйлань:
– Слышала, что люди говорят?
Люди говорили: сыну Фана-кузнеца в больнице и лекарства нужны, и уколы, и капельница каждый день, деньги немалые, кто же будет платить? Сюй Саньгуань? Или Хэ Сяоюн? Ну Сюй Юйлань-то никак не открутится, уж она-то точно мать… А захочет ли Сюй Саньгуань платить? Он всюду ходит и рассказывает, что Первый должен жить у Хэ Сяоюна… Платить должен Хэ Сяоюн, Сюй Саньгуань просто так растил его сына девять лет… Сюй Саньгуань просто так спал с матерью Первого девять лет, если бы баба со мной просто так спала девять лет, я бы не стал сидеть сложа руки и смотреть, как ее сын в беде… Тоже правда… Ничего подобного! Если бы баба просто так с тобой спала девять лет, да еще такая красотка, как Сюй Юйлань, то, конечно, ты бы помог ее сыну. Но Сюй Саньгуань за нее заплатил, когда брал в дом, она ему жена, это называется спал просто так?.. Вы думаете, Сюй Саньгуань заплатит?.. Нет… Нет… Он уже девять лет рога носит, раньше он хотя бы не знал, а теперь платить – значит рога покупать.