26
Посередине моста Ламбет Пол резко остановился и, опершись ногой на бордюр, попробовал отдышаться. Мускулы на ногах, непривычные крутить педали целых полторы мили, подрагивали, отдавая тупой болью. Спустя несколько секунд Пол развернул велосипед на девяносто градусов и двинул к восточному парапету моста. Когда он слезал с седла, женщина за рулем массивного грузовика с бутылочно-зеленым верхом - средства передвижения, более пригодного для транспортировки продуктовых пайков по непредсказуемым тропам между Мазар-эль-Шариф и Кабулом, чем для доставки в "Теско" и обратно семейства из трех человек, вальяжно устроившихся в его недрах, - сердито просигналила и лихо вильнула вбок, не выпуская из ладони мобильного телефона. Промахнись она на три дюйма, и Полу пришел бы конец. Но он и ухом не повел. Пол давно понял, что в центре Лондона, где водители и велосипедисты находятся в перманентном состоянии необъявленной войны, игры со смертью - будничное явление. А кроме того, происшествие отлично укладывается в его новую колонку "Парламентарий жмет на педаль", которой Мальвина намеревалась заинтересовать редактора бесплатной газеты из тех, что каждое утро распространяют в метро. Мальвина очень серьезно отнеслась к своей новой работе, она фонтанировала идеями. Кроме велосипедных прогулок, она предложила Полу появиться на популярной сатирической телепередаче; Мальвина была знакома с одним из продюсеров и собиралась обсудить с ним этот вопрос при первой же возможности. Она оказалась куда более активной и куда более полезной, чем Пол мог предположить.
Он поставил велосипед на тротуар и облокотился на перила. Подперев подбородок руками, он разглядывал панораму, которая не переставала его завораживать: слева - Вестминстерский дворец, залитый маслянистым светом, его зыбкое отражение золотым пятном ложилось на черную металлическую поверхность спящей Темзы, а справа - недавний выскочка, Лондонский Глаз, самое смелое, изящное и крупное сооружение в округе; разрисовывая реку синими неоновыми красками, колесо с невозмутимым нахальством преображало городской пейзаж. Дворец символизировал традицию и преемственность - то, к чему Пол относился с наибольшим подозрением. Второй символизировал - что? Великолепную бесполезность. "Глаз" был машиной, безупречной машиной для делания денег, показывающей людям много раз виденное, но только с иных точек зрения. Чертово колесо и дворец примыкали друг к другу, существуя бок о бок, поделив господство над этой частью Лондона в результате фантастического, насильственного и прекрасного перемирия. А Пол стоял между ними, трепеща от нахлынувшего восторга и веры в высшую справедливость жизни, в итоге забросившей его в это место и в это время. Исполнив тем самым его предназначение.
* * *
Дуг Андертон ждал Пола в одном из вестминстерских ресторанов, специализирующемся на англо-индийской кухне. До недавнего времени в этом помещении находился библиотечный абонемент, и наверху, на галерее, стены до сих пор были выложены книгами, так что посетители, уже польщенные атмосферой исключительности, создаваемой экстравагантными ценами, могли испытать дополнительную внутреннюю дрожь при мысли, что туда, где они обедают, когда-то пускали обычную публику сообразно с демократическими идеалами, ныне устаревшими и комичными. Перед Дугом лежал комментарий одного из его конкурентов по газетным публикациям; прихлебывая ананасовый "Беллини", он изучал статью то ли сосредоточенно, то ли с ревнивым презрением - трудно было определить, что именно омрачало его чело. Его подчеркнуто пролетарский прикид (джинсы, куртка из того же материала и футболка) отнюдь не умалял впечатления, что в этом ресторане Дуг чувствует себя весьма непринужденно.
- Здравствуй, - Пол протянул руку и приветливо улыбнулся.
Сложив газету, Дуг ответил коротким рукопожатием:
- Привет, Тракаллей.
- Тракаллей? - Пол сел напротив. Он был явно настроен на неформальное общение. - Не слишком ли официально, учитывая двадцать один год знакомства?
- Ты опоздал на десять минут, - упрекнул его Дуг. - Проблемы с парковкой?
- Я приехал на велосипеде. - Пол отпил воды без газа. (Позже за бутылку этого напитка с них сдерут больше минимальной почасовой оплаты труда, установленной новыми лейбористами.) - Я теперь всюду езжу на велике. Мальвина считает, что это пойдет мне на пользу.
Дуг расхохотался:
- И она помешана на здоровье? Впрочем, я думал, что твою жену зовут Сьюзан.
- Правильно думал. А здоровье тут ни при чем. Мальвина - мой медийный консультант. Ты говорил с ней по телефону.
- Ах да. Ну конечно. Как я мог забыть. Твой… медийный консультант, - повторил Дуг, нарочито растягивая слова. - Ладно, давай закажем что-нибудь и по-быстрому покончим с вводной частью: чем ты занимался последние двадцать лет и прочей фигней. Чтобы потом спокойно поесть.
- Да особенно и говорить не о чем. - Пол взялся за меню. - Я внимательно следил за твоей карьерой. И уверен, ты приглядывал за моей.
- Ну, пару месяцев назад я сослался на тебя, косвенно, в телевизионном выступлении, - снисходительно заметил Дуг. - Но вряд ли можно сказать, что все эти годы ты всецело владел моими помыслами. На самом деле я и не вспоминал о тебе до того вечера на выборах в 1997-м, когда ты нокаутом отправил в политическое забвение одного очень уважаемого министра-консерватора и при этом сделал вид, будто большего потрясения в жизни не испытывал.
- Значит, ты до сих пор полагаешь, что это был обычный треп, когда я говорил, что не ожидал победы на выборах? Знаю, читал твои тогдашние комментарии, но… поверь, я куда честнее, чем выгляжу.
- Как поживает твой брат? - сменил тему Дуг.
- Бенжамен? О, у него все замечательно. - Непонятно было, искренне ли верит Пол в то, что говорит, либо просто старается убедить сам себя. - Знаешь… его беда в том, что он абсолютно счастлив, но не желает этого признать. Его не публикуют, и это его устраивает. Не зовут выступать с концертами, и это его тоже устраивает. Ему реально нравится быть бухгалтером. В своей двойной бухгалтерии он мнит себя Эмилем Золя, и ничто не способно доставить ему большего наслаждения. Тот факт, что весь остальной мир отказывается с ним согласиться, только добавляет остроты его ощущениям.
- Хм… - Судя по всему, рассуждения собеседника не убедили Дуга. - Может, я знаю его хуже, чем ты, но я бы охарактеризовал его так: несчастлив в браке, страдает от бездетности и совершенно ничего не добился ни в профессии, ни в творчестве. А что Лоис?
Пол отчитался скороговоркой: Лоис по-прежнему живет в Йорке, по-прежнему работает библиотекарем в университете и все еще замужем за Кристофером - прозрачно давая понять, что жизнь брата и сестры навевает на него скуку, почти тошнотворную. Заметив, что и Дуг изо всех сил сдерживает зевоту, он сказал:
- Как я тебя понимаю. Мои брат с сестрой не самые яркие персонажи в этом мире, и стоит о них вспомнить, как сразу тянет в сон.
- Дело не в этом, - Дуг потер глаза, - у меня недавно сын родился. Ранульф. Ему всего пять месяцев. Я из-за него полночи не спал.
- Поздравляю, - как положено отреагировал Пол.
- Видишь ли, Фрэнки хотела еще одного. Это моя…
- Твоя жена. Слыхал. Достопочтенная Франческа Гиффорд. Дочь сэра Джона и леди Каролины Гиффорд. Закончила Оксфорд, колледж Челтенхем и Брейзноуз. Я нашел ее сегодня в "Дебретте". - Он смотрел на Дуга с легким прищуром. - Она ведь второй раз замужем, верно?
- Угу.
- С первым мужем рассталась мирно?
- Это что, допрос? - Дуг притворялся, будто изучает винную карту. Но затем отложил карту в сторону, видимо решив, что коли уж он подписался провести два-три часа в обществе Пола, так почему бы и не поговорить. - Если откровенно, она ушла от него, потому что он не хотел больше детей. Возня с детишками ему надоела. Она же по каким-то неведомым причинам обожает это дело. Весь процесс целиком. Ей страшно нравится беременность. И даже роды ее не пугают. Страшно нравится все, что происходит потом. Визиты патронажной сестры. Купания, смена подгузников. Все эти примочки - "кенгуру", коляски, кроватки, детские корзины, бутылочки, стерилизаторы. Все это она обожает. Сейчас она полдня проводит сцеживаясь - пристегнутой к молочной машинке, и вид у нее как у призовой коровы. - Дуг моргнул, очевидно пытаясь отогнать возникший в голове образ "дойной" жены. - Сказать по правде, я теперь совершенно иначе смотрю на ее соски.
- Сколько же их у нее?
- Два… как у всех.
- Я спрашивал о детях.
- А-а. Четверо в общей сложности. Два мальчика и две девочки. Все живут с нами. Плюс няня, понятное дело. - Рассказывая о своей семейной жизни, Дуг неизменно испытывал некоторую неловкость, а то и смутное чувство вины. Наверное, это было вызвано ситуацией с его матерью: овдовев, мать жила одна в Реднале, а когда Франческа, сдаваясь на уговоры мужа, приглашала ее погостить на несколько дней, в доме сына она всегда казалась такой маленькой, сухонькой и потерянной. Дуг поспешил отмахнуться и от этих мыслей. - А твоей Антонии сейчас уже… сколько? Должно быть, три.
- Точно. До чего же у тебя цепкая память.
- Трудно забыть имя девочки, названной в честь партийного лидера и умудрившейся сыграть столь выдающуюся роль в предвыборной кампании, когда ей было всего несколько месяцев от роду. Думаю, в те горячие деньки она наведалась в большее количество домов, чем среднестатистический почтальон.
Пол устало вздохнул: