- Реакция не та, - ответил брат. - Водочка, она много мне навредила…
- Да и я пропустил пару ударов, - сказал Николай.
- Моя нога-а… - стонал бритоголовый, бросая на них полные ненависти взгляды, - Ладно, сволочи, сегодня вы нас, а завтра…
- Завтра не будет, - сказал Николай и подмигнул брату, - Давай сложим их мотоциклы в кучу и подожжем! Они ведь хотели спалить лес? Да и чужого барашка чуть было не порешили…
Когда они стали валить тяжелые машины одну на другую, а потом обкладывать сухими сучьими, бритоголовый с трудом поднялся на ноги и, держась за ствол, испуганно сказал:
- За это вы ответите… Я… Мы в милицию заявим!
- Вы же не боитесь милиции? Ведь вам все можно? - усмехнулся Гена, доставая из кармана куртки спички - Чего и нам бояться. А потом не мы, а вы запалили костер в сухом бору… Долго ли было огню перекинуться на ваши паршивые драндулеты?..
- Дяденьки, не надо! - раздался из-за кустов жалобный девичий крик, - Мы больше не будем, честное слово!
- Слышу голос… мужа! - рассмеялся Николай.
- Ну что, поджигать? - подмигнув ему, спросил брат и достал из коробка спичку.
- Дяденька, ну, пожалуйста, не надо? - подошла к Николаю невысокая белобрысая девчушка лет шестнадцати. Губы припухлые, глаза серые. - На чем мы уедем домой?
Уланов повернулся к бритоголовому, кусающему посеревшие губы. Глаза его сузились, острый подбородок еще больше вытянулся. Это Николай его подправил, когда тот козлом с вытянутой ногой прыгнул на него.
- Чтобы больше в наших краях и духу вашего не было! Слышишь ты, Бритая Башка?!
- Дяденька, ну, пожалуйста, не надо! - наступала на него девчонка. - Ну, хотите, я на колени перед вами встану? - Она бросила взгляд на прятавшихся в кустах парней - Да они сроду бы не зарезали эту бедную овечку… Мы просто пошутили!
- Я не слышу, что ты там бормочешь, - не обращая на нее внимания, смотрел в глаза бритоголовому Николай.
- Мало в округе турбаз? - выдавил из себя тот - Будто свет клином сошелся на вашем озере…
- Тут и рыба-то не ловится… - вставила настырная девица. Глаза ее неестественно расширены и блестят. Наверняка чего-то нанюхалась… После встречи с Алисой Уланов безошибочно научился распознавать наркоманов.
- Валите отсюда и молите бога, что легко отделались, - сказал он - Рокеры… Слово-то красивое, а ведь вы даже и не знаете, что это такое на самом деле!
- А что это - рокеры? - снова высунулась белобрысая.
- Прикусила бы язык, Милка! - метнул на нее свирепый взгляд бритоголовый.
- Ублюдки! - проворчал Геннадий, щупая вспучившуюся скулу. Он нагнулся, поднял бутылку, понюхал и с отвращением отбросил - Самогон. И похоже, что у Ивана Лукича разжились.
- То-то он так быстренько отсюда смотался вслед за своим бараном, - усмехнулся Николай. Взглянул на бритоголового: - Сколько он содрал с вас за бутылку?
- Червонец, - равнодушно ответил тот, - Цена известная.
- А ты хоть знаешь, болван, что здешний самогон на курином помете замешивают? - серьезно проговорил Гена - Шофер из леспромхоза, что дрова ему привозил, чуть не отравился.
- Еле откачали, - подтвердил Николай. Подобный случай и впрямь произошел месяц назад. Правда, Митрофанов клялся-божился, что самогон для расплаты с шофером купил в соседней деревне, а он, дескать, это зелье не гонит..
- Мы вас предупредили, ребята, - сказал Николай, - Знаем, что и лодку проломили вы.
- Да что вы! - воскликнула девушка, - Все теперь на нас…
- Держитесь подальше от нашей деревни, - вставил Гена.
- Мальчики! - обернулась к лесу девчонка, - Хватит прятаться - домой поехали!
На опушке их встретила Алиса. Оказывается, она все видела из-за кустов, за которыми пряталась.
- Подразмялись немного, братики, - с улыбкой сказала она. - А теперь пошли обедать. Сегодня щи из щавеля с яйцом.
- А на второе? - полюбопытствовал Геннадий.
- Жареный судак… как в лучших домах Лондона… - рассмеялась Алиса. - А на третье компот из урюка.
- Царский обед, - заметил Николай, незаметно потирая плечо.
Они не дошли еще до дома, как на пригорке, где начинался сосновый бор, послышался треск мотоциклов и красные и черные машины одна за другой выскакивали из леса и устремлялись по проселку прочь от Палкино. Алиса насчитала пять мотоциклов. Позади пригнувшихся к рулям парней сгорбились девчонки в джинсах и в разноцветных шлемах. Скоро вся эта пестрая трескучая кавалькада скрылась за высокими соснами.
- Но каков Иван Лукич-то! - не мог успокоиться Геннадий, - Из за распухшей скулы рот его скособочился, - Всем миром навалимся… А сам первым задал деру из леса!
- Коля! - шепнула Алиса. - Здорово ты их… Я горжусь тобой!
Николай от этой драки не испытывал удовлетворения: велика заслуга - двум здоровым мужчинам раскидать подвыпивших юнцов! Милиция все больше устранялась от борьбы с хулиганами, участковый жаловался, что задержанных тут же выпускают из милиции. Мол, соблюдаем законность. И что же получается? От соблюдения этой самой законности выиграли хулиганы, воры, бандиты?.. По радио-телевидению только и талдычат, как возросла в СССР преступность, называют такие цифры, которые западным странам, где, якобы имеются социальные условия для преступности, и не снились. А кровавые преступления боевиков-экстремистов в южных и среднеазиатских республиках на национальной почве? Десятки жертв!..
- Гена, ты знаешь, на кого сейчас похож? - весело щебетала Алиса - На обиженного дромадера!
- На кого? - удивился тот.
- На верблюда, - рассмеялась девушка.
- Зато ты что-то нынче очень уж веселая, - буркнул Геннадий.
- Я рада, что вы турнули отсюда этих хулиганов.
- Я думаю, они еще заявятся сюда с подкреплением, - сказал Николай.
Коляндрик, оседлав конек крыши, заколачивал гвозди в серый поблескивающий на солнце лист шифера. Несколько десятков кроличьих клеток протянулись вдоль забора. Вся трава вокруг была выщипана. В огороженном оцинкованной сеткой загоне прыгали подросшие крольчата. Что бы там в мире ни происходило, крольчихи одна за другой приносили обильный приплод, скворцы уже вывели птенцов и покинули скворечники, ласточки с резкими звонкими криками носились над крышей. Наверное, Чебуран потревожил их.
Над зеленой низиной, в которой расположилась деревня, и огромным синим озером медленно плыли сугробы белоснежных облаков. Жаркое солнце позолотило их края, озерные чайки низко парили над самой водой. А с зеленых приозерных лугов тянуло волнующим запахом сухого сена и ароматом распустившихся полевых цветов.
В ловушке
Часть вторая
Глава одиннадцатая
1
Когда секретарша доложила, что в приемной писатель Сергей Иванович Строков, Михаил Федорович удивился: давненько работники искусства и литературы не заглядывали к нему. Другие времена, и теперь они сами решают все свои проблемы. Партийные органы не вмешиваются в их дела: упаси бог, в прессе упрекнут, что снова партия навязывает свою волю творческим работникам…
Строков - известный писатель, автор многих книг, награжден двумя или тремя орденами за заслуги в области литературы… Ему, кажется, за шестьдесят, раньше ведь награждали к каждому юбилею. Строков писал на современные темы, когда-то давно Лапин прочел в московском журнале его повесть, но мало чего запомнилось… Пойдет речь о творчестве писателя - и название-то не вспомнить. Обычно перед встречами с крупными литераторами Михаил Федорович просил инструктора подготовить ему бумагу с краткой характеристикой писателя, перечнем его книг. Писатели, артисты да и вообще творческие работники любят, когда начальство осведомлено об их работе.
Что же, интересно, привело литератора к секретарю райкома?..
Строков вошел в кабинет стремительно, энергично пожал руку, присел на предложенный стул. Лапин выбрался из-за письменного стола и уселся напротив. Это как бы устраняло официальность встречи. Писатель выглядит моложе своих лет, загорелое лицо, умные светлые глаза, в русых волосах мало седины. Он в белых брюках и синей сорочке с короткими рукавами. Мог бы для встречи с первым секретарем райкома и костюм надеть.
Разговор начался с погоды, дескать, трудно в июне-июле жить в большом городе: духота, автомобильная гарь, толпы приезжих на улицах. Строков рассказал, что летом живет на Псковщине на берегу большого озера, но вот неотложные дела привели его в Ленинград…
Лапин терпеливо ждал, когда он перейдет к этим самым делам. Со Строковым ему доводилось встречаться на отчетно-выборных собраниях в Союзе писателей на улице Войнова, он слышал резкие критические выступления Сергея Ивановича. Признаться, не понимал писателя: известен, книги выходят во всех крупнейших издательствах страны, печатается в журналах, кажется, член Правления СП РСФСР и СССР, состоит в редсоветах и редколлегиях журналов - чего ему еще надо?.. И сейчас наверняка пришел с какими-нибудь обидами, просьбами.
- Михаил Федорович, чем вы сейчас занимаетесь? - вдруг задал ему неожиданный вопрос Строков.
- Как чем? - не сразу нашел ответ Лапин и невольно перевел взгляд на большой письменный стол, на котором лежали всего-то две отпечатанные на машинке бумаги, - Без работы мы, дорогой Сергей Иванович, не сидим. Иногда домой возвращаюсь после десяти-одиннадцати вечера… Как еще жена терпит… - коротко хохотнув, счел нужным прибавить он.