И вот сейчас, глядя на Алису в мужской рубашке с почти открытой грудью и полными белыми ногами, Николай впервые поймал себя на мысли, что девчонка ему не безразлична… Может, и раньше в глубине души он желал ее, когда она вертелась у плиты на кухне или поднималась по лестнице в сенях к себе наверх, сверкая голыми соблазнительными ногами… Но он гнал эти мысли прочь. И пока педагог перебарывал в нем мужчину..
- Какие у тебя плечи, мышцы! - откровенно разглядывала его Алиса. - Ты сильнее Гены?
В детстве они часто боролись с переменным успехом, а после армии, где Николай прошел солидную спортивную закалку, брат и не пытался оспаривать пальму первенства, хотя силой его бог не обидел. Да и водка изрядно подорвала здоровье Геннадия, он жаловался на приступы радикулита, иногда сердце прихватывало, а особенно донимал ревматизм. Не раз он на рыбалке по весне проваливался под лед, осенью переворачивался в озерах на лодке. Рыбалка у Гены была самой сильной страстью.
- Не соскучилась по Ленинграду? - перевел Николай разговор на другое. - Я в понедельник поеду туда. На неделю.
Алиса застегнула одну пуговицу на рубашке, прислонилась к березе. На фоне белой коры ее волосы казались бронзовыми и тяжелыми, а глаза были точно такого же цвета, как ясное небо над головой. Из-под подола рубашки выглядывали белые шелковые трусики, плотно охватывающие ее округлые бедра. Рассеянный взгляд ее скользил по берегу, остановился на зазеленевшем острове. Ступни у нее маленькие, с розовыми пятками и перламутровыми ногтями, на коленке - засохшая царапина.
- Мне здесь нравится, - сказала она. - Я вам еще не надоела?
- Живи, - сказал Николай, - дитя природы…
- Ты купи мне купальник, благодетель, - улыбнулась она - Я, конечно, могу купаться и в чем мать родила, но что скажут деревенские жители?
- Не хочешь со мной поехать?
- A-а, ты боишься, что мы тут с Геной…
- Мне бы это было неприятно, - признался он.
- Вы такие с ним… внимательные ко мне, - будто поддразнивая, заговорила она. - Оберегаете меня друг от друга, даже не смотрите в мою сторону… Коля, я тебе нравлюсь?
Хотя в голосе и звучали насмешливые нотки, чуть прищуренные глаза ее были серьезными. Когда она так смотрела на него, то была похожа на какого-то африканского зверька, очень симпатичного, большеглазого, но вот какого, он не мог вспомнить.
- Нравишься.
- Нет, это не то, - поморщилась она. - Так может мне сказать любой.
- А что же я должен сказать?
- Тебе не хочется поцеловать меня?
- Алиса, у тебя сегодня игривое настроение, - только и нашелся ответить он. Солнце ощутимо грело плечи, грудь, с лугов плыли запахи клейкой молодой листвы и вспаханной земли. Гагара совсем близко вынырнула у берега, посмотрела на них блестящими круглыми глазами и снова надолго растворилась в зеленоватой сверкающей воде. Со стороны соснового бора наползали заостренные, как веретена, узкие облака. Они были снизу подкрашены золотом.
- Зато ты такой серьезный, строгий…
- С чего ты взяла?
- Тебе же хочется меня поцеловать, обнять, повалить На траву… Где же твоя хваленая смелость, десантник?
- Ты этого хочешь? - ошеломленно спросил он.
- Господин бывший учитель, я уже давно не маленькая, - язвительно заговорила она. - Было бы вам известно, свой первый аборт я сделала в девятом классе, когда мне было пятнадцать лет. И, представьте, меня соблазнил в пионерлагере студент пединститута - наш старший вожатый.
- Подонок! - вырвалось у Николая.
- Я была в него влюблена, - рассмеялась Алиса, - Строила ему глазки, подкарауливала его вечером у палатки, так что скорее всего, я его соблазнила…
- И чем все это кончилось?
- Кончилась смена, он уехал в Ереван, а я вернулась в Ленинакан и довольно скоро поняла, что беременная. Ему даже не написала, Армен так никогда и не узнал, что у него мог бы родиться ребенок. Позже я написала ему три страстных письма, где клялась в своей вечной любви, но он не ответил… Больше я его никогда не видела..
- Неудачная у тебя была первая любовь, - заметил Николай. Он присел на борт лодки, но потом забрался в нее и удобно расположился на корме. Теперь солнце пекло в спину.
- Первая! - усмехнулась она. - Не любовь, а… нездоровое любопытство к противоположному полу! И не зеленые сверстники нас привлекали, а зрелые мужчины. Девочки в палатке после отбоя только и болтали об этом. Одна восьмиклассница привезла с собой заграничный цветной журнал, где все откровенно было показано. Она прятала журнал под пол. Как-то ночью пошел сильный дождь, и журнал весь размок и полинял.
- Однако дело свое сделал…
- Ваша большая ошибка, учителей, да и многих родителей, что вы современных школьников по установившейся традиции считаете за наивных несмышленышей. Дети очень рано узнают про половые отношения мужчин и женщин. Тут бы им умно и доступно все растолковать, но все делают вид, что ничего такого и не существует, мол, верьте, дети, лучше сказкам про капусту и аистов, которые приносят ночью в клюве детей… Смешно было мне, девчонке, слышать, как за тонкой стеной отец кашлем заглушал страстные стоны матери ночью.
- Я спорить с тобой не собираюсь, - сказал Николай. - Когда я учился в средней школе, старшеклассницы тоже беременели, даже рожали детишек от своих же одноклассников.
- А когда у тебя первый раз было?
- Откровенность за откровенность? - улыбнулся он, - Я рос нормальным мальчишкой, никогда не был сексуально озабоченным, не грешил онанизмом, в восемнадцать лет влюбился в красивую женщину, которая была старше меня на четыре года. Я хотел на ней жениться, но она предпочла меня мужчине, который был старше ее вдвое. У них хорошая квартира, дача в Сосново, "Волга". Муж ее - доктор физических наук, в прошлом году Государственную премию получил за какую-то фундаментальную работу. Был напечатан в газете его портрет. Кстати, он лысый.
- Ты встречаешься с ней?
- С тех пор как она вышла замуж, я ее ни разу не видел. И видеть ее нет у меня никакого желания.
- А у нее?
- Давно-давно как-то вдруг позвонила, приглашала к себе - муж был в заграничной командировке, но я не поехал.
- Ну, и правильно она поступила?
- Наверное, да, - неохотно ответил Николай - Она тогда была умнее меня и дальновиднее.
- Конечно! - рассмеялась Алиса. - Заполучить известного профессора с "Волгой", дачей, квартирой или бедствовать с советским учителем при его мизерной зарплате!
- Ты прекрасно ориентируешься в нашей жизни, - заметил он - Правда, она тогда еще не знала, что я буду учителем.
- Если бы ты знал, как мне сейчас хочется… травки! - вырвалось у нее - Может, выпьем чего-нибудь, Коля?
- Такая красота кругом, - обвел он глазами озеро, бор, остров, - А ты о выпивке! Я тебе говорил, что в этом доме есть лишь один горький пьяница - это Чебуран. Так и тот куда-то запропастился. Поехал в город на день и вот пропал.
- Столько слышала о нем, а еще ни разу не видела… Когда же вы покажете мне вашего знаменитого Чебурана, Коляна, Коляндрика? У него еще есть какие-нибудь прозвища?
- Вроде бы, нет, - улыбнулся Николай. Гена сказал, что если Колян до вечера не появится здесь, он поедет в Новгород за ним. Дел полно, а толковый работник где-то пьянствует, может, даже в милицию попал. На пятнадцать суток, хотя вообще-то он не буянит.
- Скучные вы люди, - покачала головой Алиса - Все о делах, о делах. Какие-то очень уж правильные, я Думала, таких уже и не осталось на Руси. Выродились.
К ним подошел Геннадий. Он был тоже до пояса раздет, но на ногах - кирзовые сапоги.
- Лукич клянется-божится, что сетей и в глаза не видел… - сказал брат, глянув сперва на Алису, потом на Николая, - Теперь и концов не найдешь….
- Ловите удочками, спиннингами, как все, - сказала Алиса.
- Я поеду в Новгород за Коляндриком, - сказал Геннадий, - Нужно клетки ставить, а оцинкованные сетки кончились, придется побегать по организациям… Вот бы рыбка где пригодилась!
- Гена, а кроме кроликов, рыбы и пчел, есть у тебя еще какие-нибудь интересы.
- Есть, - глядя на нее, скупо улыбнулся тот. Складки на лице его еще больше углубились, - Ты меня заинтересовала… Выходи за меня замуж?
- А Коля? - бросила лукавый взгляд на Николая девушка.
- Он ведь не сделал тебе предложения?
Николай молча смотрел на озеро.
- Господи, сколько у меня женихов! - рассмеялась Алиса, - А кем я при тебе, Гена, буду? Кухаркой или кролиководом?
- Крольчихой! - не выдержав, буркнул Николай.
- Женой, - спокойно сказал Геннадий, - Может, даже любимой.
- Я подумаю, Гена, - очень серьезно сказала Алиса и застегнула еще одну пуговицу на рубашке.
Глава четвертая
1
На этот раз Уланов пробыл в Ленинграде всего четыре дня. Сдал Вячеславу Андреевичу Селезневу две отредактированные рукописи, поприсутствовал на двух совещаниях кооператива "Нева". В нем всего и было-то шесть человек, а объем работы такой же, как в солидном издательстве. Николай только диву давался, сколько же бездельников содержат государственные бюрократические аппараты! Кроме самого Селезнева, никакого начальства в "Неве" не было, да и сам Вячеслав Андреевич редактировал сложные рукописи, не было у него даже заместителя. Каждый делал свою работу на совесть, потому что знал: хорошо поработаешь, хорошо и заработаешь. На этот раз Селезнев вручил Уланову объемистую рукопись известного ленинградского прозаика, который не смог ее напечатать в государственных издательствах и передал в "Неву".