– Итак, что же изменилось? А то, что за последнее время мы с другом кабаном стали достаточно состоятельными звериными мордами…
– Вы клад нашли? Или наследство получили? – съязвил вояка.
– Ни то, ни другое. Облегчили мы тут совместными усилиями кое-кого на пару тысяч шишек…
Не успел кот договорить, как кабан присвистнул, а его друг, он же – эталон правды и справедливости – тут же вставил:
– Котяра старого шакала на шишки нагрел!
– Ну, не я один, а мы вдвоем, – скромно опустив глаза, произнес полосатый.
– Да ну, неужели самого кознеплета развели? Ну, молодцы, ну, уважаю! – кабан, как будто это он сам развел того самого кознеплета, подбежал к старому другу, тоже вскочившему, как по команде, и со всего маху стукнул копытом о его копыто. Потом, что-то вспомнив, убрал радость с рыла и, вернувшись обратно в выбранный образ, присел на траву.
Кот, видя реакцию кабанов, еле заметно ухмыльнулся и продолжил:
– Так вот, разведя обозначенную особь, мы перестали, что называется, нуждаться, ну и, как результат – зажили, так сказать, на широкую лапу. А насколько ты знаешь, бесстрашная рожа, шишки мы никогда не копили, ввиду отсутствия такой привычки. Нагулявшись же вдоволь, мы почему-то вспомнили о зверьках, которых тоже, в свое время, немного облегчили на их непосильный груз…
– Припомнили, что у них еще шишки остались, – опять вспылил кабан.
– Да нет, мы почему-то наоборот – решили выполнить взятые обязательства.
– А зачем?
– Такое вот, понимаешь ли, меценатство получается, объяснить которое иначе, как порывом звериной души, я и не могу. То ли стареем, то ли друг мой на меня влияние имеет, а может, и еще почему… Не знаю я…
Звереныши молча слушали диалог, моргая и ничегошеньки не понимая.
– А в чем помочь-то им собирались? – спросил кабан.
– А ты типа не знаешь, чего зверьки ищут, – удивился кот, а его друзяка повторил движение полосатого, изображая удивление. – Я гляжу, у вас тут дружба завязалась, а ты – ни сном, ни духом…
– Ну я… мы… – начал оправдываться кабан.
На помощь ему пришел шакаленок:
– Да, мы подружились, и уже дружим какое-то время, вот только все еще никак не успели дяде кабану рассказать о цели нашего путешествия, – сказала зверушка, встав впереди кабана.
Кабан положил лапищу на спину щенку, демонстрируя присутствующим свое расположение к животинке:
– Ну, да… Где-то так, – выдавил из себя клыкастый.
– Ба, что я вижу!.. Или я чего-то забыл, или именно ты более остальных в сторону шакалов щетину дыбил, а если быть точным, то конкретно в мою сторону? А тут на тебе – шакаленка в друзья записал!.. Слышь, друг кабан, ты хоть что-нибудь понимаешь?
– Не-а, – просто мотнул башкой товарищ кота, таращась то на представителя своего вида, то на шакаленка, то просто на присутствующих, – я и без загадок путаюсь, а тут – такое…
Кабан, загнанный в угол сложившейся ситуацией, тупо мычал:
– Ну, так он еще щенок… – не найдя лучшего объяснения ляпнул кабан.
– А что, когда он подрастет? Придушишь толстоносого – и все? Конец дружбе? – не выдержав, съязвил кот.
– Никого я душить не собираюсь, – не зная, что ответить, пробубнил кабан. – А будешь язвить – вообще с тобой разговаривать не стану, – как бы обидевшись, произнес он.
– Слушай, я тебе не папа с мамой, чтобы учить уму-разуму, сам уже большая скотина – вот сам и решай, с кем просто водиться, а с кем дружбу дружить. Правильно я говорю? – выпалил полосатый, обращаясь к своему закадычному дружку.
– Да всегда! – ляпнул тот, и, уже обращаясь к кабану, продолжил: – Молодца, уважаю, это по-нашему, по-настоящему!.. Эт да, здорово, и вообще – чистый Версаль, засуди меня козел!
– А козел с Версалем тут при чем? – не понял жеребенок.
– Да они вообще тут ни при чем, – ответил за друга кот, – это из него эмоции прут. Вы его, зверьки, не трогайте, ему надо выговориться.
– А когда выговорится? – пискнул лисенок.
– Тогда тем более не трогайте, потому как толком ответить он не сможет, а вам еще неделю придется голову ломать над сказанным.
Пока кот объяснял зверькам особенности тонкой организации незамысловатой натуры своего компаньона, два кабана отделились от галдящей толпы, отойдя на приличное расстояние и уже там обменивались впечатлениями и, вероятно, выясняли давненько не решенные вопросы.
С к а з о ч н и к: Честно говоря, если бы читатель мог услышать разговор старых друзей, то вряд ли бы понял смысл происходящего. Для стороннего наблюдателя это был диалог двух глухонемых: каждый говорил о чем-то о своем, но при этом оба понимали друг друга. Это был даже не разговор, а обмен междометиями, усиленный непереводимой игрой слов и жестикуляцией. Таким вот нехитрым способом общающиеся субъекты, скорее всего, отражали собственное видение некогда произошедших событий, без какой бы то ни было смысловой нагрузки. К зверенышам кабаны вернулись в обнимку.
С к а з о ч н и к: Да, чуть не забыл: после того, как старый воин привел на место лежки кабанов детский сад из соседнего леса, часть хрюкающего бомонда стала тихо недолюбливать предводителя, с одной стороны – за мягкотелость, а с другой – за то, что как-то не по масти кабанам с шакалами, псами да волками якшаться; да и просто потому, что много кто из стада на его место щетину дыбил. Но кабан потому-то и был предводителем всех кабанов, что плевал на правила, ничего не боялся и никого не праздновал. Он был прям, как корабельная сосна и незамысловат, как дятел… И все тут…
XI
В это самое время, как говорят у людей, на самом высоком уровне происходили важные встречи правителей соседних территорий. Собрались все: и не шибко умный медведь с родины зверушек-путешественников вместе со своим лешим; и картофельный мишка из болотисто-лесных угодий со щенком неизвестного роду-племени; и, естественно, представители приглашающей стороны – один то медведь, то леший, второй – то леший, то медведь. Это были основные игроки большой встречи. Кроме них на сборище приперлись плюшевый мишка и медведь-страшила.
С к а з о ч н и к: Думаю, стоит сказать пару слов об этих выдуманных персонажах. Одного выдумали заморские медведи, а другого – сладкая парочка принимающей стороны. Один постоянно портил нервы сладкой парочке, а другой – наоборот – был прихлебаем у этой самой парочки. И если первый, науськиваемый заморскими шакалами, изливал желчь на правителей огромных территорий, то второй, благодаря собственной глупости и шишкам соседей, при необходимости бросался на любого, не понимая, зачем он это делает. При этом звери на обеих территориях не особо жаловали своих управляемых правителей, но они были гордым зверьем, а потому и считали ниже своего достоинства опускаться до уровня кикимор, чтобы играть в игру под названием "лесная политика". Чем, собственно говоря, и пользовались два вышеназванных персонажа, не имеющих ни принципов управляемого ими зверья, ни гордости предков – так, одни дешевые понты, как говаривали в мире людей.
На сборище правители собрались, чтобы решить пару шкурных вопросов, а именно: поделить шишки и иное добро управляемых территорий. Сладкая парочка хотела согнать всех в единый межлесной союз, чтобы бесцеремонно хозяйничать на чужих территориях. А все остальные, понимая, что спорить с этими двумя шакалятами леше-медвежей наружности без шишек просто бесполезно, торговались с пеной у пасти за эти самые шишки, в надежде получить как можно большее их количество в результате торга. Итак, на пенек закрытой от посторонних глаз поляны взобрался леший принимающей стороны:
– Здравы будьте, правители лесные и их сопровожатые, – начал леший.
Среди зверья прошел слегка заметный ропот. Зверье шепотом обсуждало, что не по масти открывать сборище лешему, коли рядом сам правитель сидит. Пробежавший в толпе шорох дошел до ушей оратора, и тот ответствовал собранию:
– Так уж случайно получилось, что я специально и не просто так оказался на пеньке первым… – сделал паузу говоривший, чтобы дать основной части присутствующих разложить по полочкам сказанное в своих не особо просвещенных мозгах. – Я думаю, наш правитель не против, – сказал леший, и пнул задумавшегося медведя.
– Нет, нет, я не против, – промямлил ударенный, – мы так договорились. Тем более, очень скоро он снова будет правителем, так как нас опять решили поменять местами…
Не успел говоривший закончить, как леший пнул болтуна еще раз. Тот пискнул от боли и поправился:
– Я хотел сказать, что мы решили поменяться местами.
По всему было видно, что правитель принимающей стороны больше пялится по сторонам в поисках кикимор и жрачки, коих по закону жанра всегда выставляли приглашенным задарма в соответствии с лесным протоколом, нежели интересуется темой намечающейся дискуссии.
– Начать хотелось бы с примера, который, я надеюсь, послужит хорошим уроком всем присутствующим, – продолжил леший.
– Дак я уже давно все понял, – с глупым выражением морды, но уверенно ответил картофельный мишка, хотя оратор ни рыком, ни полурыком не дал понять, в чей огород он собрался кинуть камешек, – и совсем не обязательно было создавать столько проблем. Я вон до сих пор зверье успокоить не могу – оно у меня хоть и терпеливое, и не особо своенравное, но себялюбивое.
– Да тебя за твои выкрутасы вообще порвать надо было, или на худой конец – покалечить.
– Меня не надо калечить, я же ж за вас, только скажите. А хотите – перекрещусь, как люди делают? Или вот башкой о дуб шандарахнусь? Что хотите! Любой каприз, тока дайте еще чуточку порулить, а то ж совсемочки ничегошеньки на старость-то не скопил…