После третьей партии новые знакомцы сели за столик, заказав себе пиво. Естественно, что платил Игнат, таковы правила хорошего тона в мире благородного бильярда. Слово за слово, парни поведали историю, как они попались каким-то местным разводилам.
- Значит, так, - весьма решительно вступил Евгений. - Я сейчас схожу в свое бунгало и принесу деньги, чтобы вы могли на свою "плантацию" вернуться. В Москву вернетесь - отдадите. Любой может попасть в историю, а если друг другу не будем помогать, то так и вымрем поодиночке.
Вернулся он через несколько минут с десятью тысячами рупий - это примерно десять тысяч рублей или почти три сотни долларов. К деньгам он присовокупил свою визитную карточку с гербом России посерединке и титулом под фамилией - "администрация Президента". Одним словом, "крутой перец".
…И хотя вид у троицы был не презентабельный, когда они вышли из такси у почти родных ворот отеля, тем не менее служитель все равно стукнул колотушкой в гонг. А друзьям пришлось сразу обратиться к дежурным с просьбой выдать им новые электронные ключи от номеров. Поскольку они уже примелькались, то никаких документов никто у них не спрашивал. Они пошли по номерам, чтобы привести себя в порядок - хотя бы побриться и убедиться, что их не обчистили окончательно.
- Ладно, мужики, после такого потрясения нам всем надо прийти в себя, - высказал свои чувства довольно простыми словами Игнат. - Но пить - ни грамма, говорят, кокосовое молоко хорошо оттягивает. А часика через два обсудим наше положение, подсчитаем потери и наши потенциальные возможности.
Естественно, что Василий с Филиппом одномоментно согласились.
Конечно, это очень обидно чувствовать себя так глупо разведенным, почти как по СМС на телефоне с просьбой срочно положить деньги. Но что делать… Говорить о том, что произошло, так это, по мнению американских психологов, все равно что пилить опилки: нового дерева из них не будет. В общем, как иногда говорил Василий, "полный плюсквамперфект", что означает на немецком языке время не только прошедшее, но и завершенное. Василий объяснял это так - поезд ушел так давно, что и дымок паровоза растаял. Получилось так, что в седьмом классе он целый год учил немецкий язык, от которого и осталось в памяти непонятное словосочетание. Это почти как любимое у телевизионщиков "пердимонокль", происходящее от вполне приличного сочетания французских слов, среди которых есть и "монокль". Затем Василий учил английский, который давался ему довольно легко и оказался языком более широкого применения.
Среди различных мудростей, связанных с финансами, он помнил советы банкиров разных стран разных периодов: никогда не кладите все яйца в одну корзину. Так что у него в номере оставались и наличные, правда, не в том количестве, в каком хотелось их видеть, но и кредитные карточки.
Игнат не устал от бильярда физически, но все-таки нервное напряжение дало себя знать. Он понимал, что не имеет права проиграть, а это как раз и ложится самым тяжелым грузом. Так что он рухнул спать. Лучшего средства для восстановления человечество еще не придумало, а те таблетки, которые иногда рекламируются, так они, может быть, на кого-то и действуют, но не всегда правильно.
Филипп в своем номере предавался размышлениям. В сущности, у него была простая ситуация - его дело анализировать и дать, наконец, указание на ту самую точку, где надо копать.
На самом деле в биографии Филиппа, которую он время от времени подавал, устраиваясь на работу, было несколько пробелов. Ничего криминального, ничего сверхъестественного. Он действительно был математиком, учился в спецшколе при мехмате МГУ, и у него было прекрасное будущее как "математика-прикладника". Вот только поступил он по рекомендации руководства в институт криптографии, который нигде не афишируется, и еще не так давно в него и войти-то было непросто - столь совершенна была система охраны. При этом охраняли и материалы, которые несли в себе самую разнообразную информацию, и сотрудников, на которых надеялись, как на будущих специалистов, способных помочь державе в трудное время. При этом даже руководство той организации, куда их распределяли, порой само путалось, что сегодня нужнее стране - то ли щит, то ли меч. В один из таких моментов в разговоре с руководством Филипп обмолвился, что у него появилось желание уйти "на гражданку", заняться наукой и сделать свою виртуальную коллекцию. Через три недели ему дали рекомендацию в аспирантуру МИФИ.
"Черт бы побрал эту самую математику, - иногда думал Филипп. - Такая зараза, как шахматы".
И дальше он начинал вспоминать, как ухаживал за какой-то девушкой с физфака МГУ на третьем курсе, но она оказалась довольно слаба именно в математике, а его попытки попробовать ее поцеловать у подъезда встретили как раз сильное сопротивление. Брать крепости приступом ему не приходилось, а потому пришлось смириться с ролью отвергнутого кавалера. На "хорошего и доброго друга" он и сам не согласился. В общем, только и осталось от этого романа, что телефоны в книжках.
Пришлось заняться проектом этого самого виртуального каталога. Когда он описал, что хочет видеть на выходе, начал считать, сколько эта идея может стоить. Пока без "железа". Только для разгона ему требовалось сто шестнадцать тысяч "нерублей", а потом еще столько же, чтобы запустить его на полную мощность. Встреча с Игнатом и Василием оказалась как никогда кстати, но теперь начались трудности, которые они предусмотреть не могли.
Филипп знал методы, как "колоть" шифры, знал, что такое аналитическая работа, и в силу этого был очень важен для успеха всего дела. Больше того, он попытался вычислить, строя логические предположения, когда на них будет предпринята новая атака.
Настроение, которому для подъема требуется хоть какая-то удача, падало. Постепенно подкатывала грусть. Василий сидел на берегу с гитарой, перебирал струны и любовался закатом. Солнце опускалось не спеша, с той же скоростью, что и год, и два года и пятьсот лет назад, а может быть, и пятьсот тысяч лет назад. Когда человек задумывается о времени, он волей-неволей погружается в философско-сентиментальное состояние. Последние лучи солнца высветили верхушки пальм, и постепенно наступала темнота, на небе начинали проявляться звезды в своих непривычных конфигурациях - все-таки южное полушарие.
"Здесь надо бы петь "Гори, гори, моя звезда", - подумал Василий, но, хотя и начал перебирать струны, подбирая музыку хорошо известного ему романса, запеть не решался. У него были свои убеждения - он искренне считал, что есть произведения, которые надо исполнять или хорошо, или не исполнять вообще. Слушать, конечно, не возбраняется. Дома иногда он слушал этот романс в исполнении Бориса Штоколова, Федора Шаляпина, признавал и современного Дмитрия Хворостовского. Было еще несколько романсов, на которые у него, как говорят, рука не поднималась.
Впрочем, для исполнения ему хватало песен Визбора, Никитина и других бардов. Обитатели пляжа зачарованно слушали незнакомую музыку и довольно приятное пение.
Шутки ради Игнат положил перед ним соломенную шляпу, и в нее стали "поступать" средства. Но внимательнее и благосклоннее других слушателей была Юлиана. И Василий, очарованный ее красивыми, благородными чертами лица, аккуратной спортивной стрижкой, пел теперь только для нее.
Если вы думаете о любви с первого взгляда, то попробуйте сразу же, пока не поздно, посмотреть на интересующий вас объект вторично. И как теперь?
Василий и Юлиана сидели на берегу под пальмами. Голландка читала ему Есенина: "Голубая кофта, синие глаза…" - она изучала русскую филологию и была влюблена во все русское. Какой-то ее дальний родственник, она назвала его "дядя Майкл", выучил русский язык, чтобы читать Пушкина в оригинале. Василий пытался и дальше петь, но голос его дрожал. Он отложил гитару, взглянул ей прямо в глаза, а потом… Потом они целовались, купались под луной, снова целовались… Вернулись в отель уже под утро. Счастливые, возбужденные, и каждый уже знал - это только начало.
Вообще-то Василий - самый настоящий сибиряк. Его родители уехали в свое время из Москвы по распределению после физтеха куда-то в номерной Красноярск, там и родился этот красавец, которого можно показывать всему свету как образец настоящего сибирского парня. Учился он нормально, но без блеска, с физикой и математикой родители помогали, но очень любил читать. И начитался… Станюковича. А в результате потянуло его из зеленого моря тайги на голубую гладь морей и океанов, которая все-таки больше зеленоватого цвета. Родители попереживали, но как поется, "сын родился, чтобы плавать, чтобы маме ждать". Отправился он в Питер в мореходку, в Макаровское училище. Благо семейные легенды гласили, что до революции были у них предки, которые даже имели свой дом на Английской набережной. Все шло своим чередом, но на третьем курсе в училище появился какой-то офицер, который прежде всего полез смотреть медицинские карты, потом журналы успеваемости, поведения и т. д. Василий подходил ему по всем показателям - спирометрия такая - бак почти вылетал, ну и рост, вес - в общем, все в порядке. Учился нормально, выпивал со всеми, не скандалил. Замечено было, что любил ходить в Русский музей, в Эрмитаж, увлекался фотографией.
В итоге вызвали его к начальнику курса, в кабинете которого сидел и кавторанг, который копался в личных делах. Там-то и объявили, что он переводится на другой факультет. Прощайте навигационные науки. Так Василий попал в группу "подводников", а вернее - в группу морской пехоты специального назначения. А служат там только офицеры, рост в званиях обеспечен, не говоря уже о денежном довольствии и прочем. В роте Василий встретился с Игнатом, и пошли они вместе тянуть служебную лямку.