– Я уверена в том, что иначе быть не может. Я это ЗНАЮ. И думаю, что играть надо честно, раз уж согласился. Не надо разочаровывать старика. К тому же, между нами большая разница: в отличие от тебя, у меня здесь контракт, обязательства. И… я не участвую в игре. То есть не знаю своего будущего. В отличие от всех вас.
– Неужели ты думаешь, что эта игра в будущее серьезна?! Не бери все на веру! Господи, если бы тебя здесь не было, я бы не задумался, насколько далеко зашли шутки мсье Паскаля! Поедем со мной! Хоть сейчас!
– Знаешь, лучше недопить, чем перепить… – сказала я. – Тогда жажда, которую мы будем чувствовать отныне везде и всегда, не даст нам забыть друг друга…
– Эта теория не для мужчин… – улыбнулся он.
– Но – для тех, кто пишет романы, – улыбнулась в ответ я. – И должен пережить еще много других приключений… Других романов…
– Кто тебя сделал такой мудрой? Этот старик?
– Я совсем не мудрая. Я просто это откуда-то знаю…
– Я… – начал он, глядя так, что я опустила глаза, – я…
– Пузыри… – резко прервала его я. – Резиновые пузыри! Плотные и пустые!!!
И он больше ничего не сказал.
4
Домой вернулась поздно. Чертовы письма валялись на кровати. Они не исчезли, не растворились в воздухе. Я должна была работать – заниматься неизвестно чем и зачем. А какой смысл в том, что я разливаю вино, развлекаюсь разговорами с матушкой Же-Же и выпиваю в деревянном бистро? Кстати, вдруг подумала я, а сколько все это будет продолжаться? Разбросала вещи, порылась в чемодане и на дне его нашла копию контракта: сколько?! Я точно знала, что сроки и дата указаны в конце! Но их не было! Только – печать и моя подпись. Как я могла так вляпаться – угодить в ловушку?
Более того – в зависимость. Именно так. Я чувствовала зависимость от всего, что окружало меня.
От этого ядовито-свежего воздуха.
Ночных видений.
Живописных садов.
Своего огромного окна с видом на горы.
Стриженых газонов.
Колоколов на колокольне.
Китайских колокольчиков в моей голове.
Лукового супа матушки Же-Же и ее кофе.
Картин и кресел.
Лестницы, сокращающей время и расстояние.
Девяноста пар белых носков (десяток я уже сносила).
Своих сладко-незавершенных мыслей…
Всего, что называлось одним именем.
Мсье Паскаль…
Лишь бы он не услышал! Я закрыла лицо подушкой и завыла, как волчица.
…Минуты через три выть стало приятно. А через четыре – прогудев еще два-три такта, я почувствовала облегчение. Так, наверное, ревут дети с истинным наслаждением.
Дети! Я вытащила снизу один из конвертов. И еще всхлипывая, распечатала его. И была растрогана круглым детским почерком с кучей ошибок.
"Привет!
Вчера я с мамой прокатился в метро. Это такая подземная железная дорога в большом городе. Мы поехали в центр купить мне новые брюки, потому что из тех, синих, я уже вырос. В метро я смотрел телевизор. Телевизор висел под потолком и показывал рекламу, а еще – остановки. Мама сказала, что я – толстый, как американец.
Она сказала, что я толстый и белый. Сказала, что все американцы – толстые и рыхлые. Я сказал – не все! Мама сказала – все, все! И ты такой, как они.
Я смотрел телевизор. Все посмотрели на меня, и я сделал вид, что мне все равно. У меня под мышками были мокрые пятна от жары. Мама сказала, что не надо было надевать новую футболку, потому что я сильно потею. Как свинья. Все свиньи сильно потеют, сказала мама. Не все – сказал я. Мама сказала, что я упрямый и ей со мной трудно.
Моя мама очень красивая. Она не толстая. Она ходит в джинсах…
Сейчас вечер, и я думаю: не знаешь ли ты, кто придумал метро?"
Ну и сука эта безымянная мамашка в джинсах, рассвирепела я. Обидно, что меня там не было, я бы ей сказала парочку ласковых слов! Вообще не выношу, когда обижают детей и животных. Я этого видеть не могу! Подлые взрослые колотят своих малышей прямо на улицах, без конца делают замечания – то не делай, туда не ходи, скажи "золотое слово", молчи, не крутись, иди прямо, иди рядом, не проси, не клянчи, не реви… Сейчас я бы с бо́льшим удовольствием засела за письмо этой мамашке! Возможно, это было бы неплохим тренажером для моего нынешнего раздражения. А вот что написать мальчику? Ведь он не спрашивал – как свести с белого света родную мамочку. Даже мысли такой у него не было!
Пацан, как настоящий пацан, очень хочет выяснить, какой бес выдумал подземную дорогу.
А какой бес ее выдумал? Где мне найти эти сведения? В городке не было библиотеки, а книжные полки мсье Паскаля заставлены какими-то старинными фолиантами. В них разве что можно найти алхимические рецепты изготовления золота из собачьего дерьма!
Я задумалась… И начала так: "Метро существует во многих странах мира. Для того чтобы попасть в него, нужно купить жетоны, одноразовые или многоразовые карточки…". Плюнула. Разорвала листок. Начала заново: "Одним из крупнейших изобретений, которое считается достижением технической мысли…" Зачеркнула. Мысленно употребила идиоматическое выражение, характеризующее инцестичные половые отношения. Потом сказала: "Прости, Господи…" и снова взялась за перо: "Метро возникло в начале XX века…" Нет, пожалуй, раньше. И снова скомканный лист полетел на пол.
В моем приоткрытом окне висела всего одна, но очень яркая звезда. Я погрызла кончик ручки. И начала водить ею так, будто это делала она, а не я.
"Как на Земле появился дикобраз? Я всегда думала об этом, когда была в твоем возрасте, – потому, что в моем городе не было метро! И вот что придумала.
…В одном древнем лесу жил маленький зверек – Неведомо-Кто.
У него была такая нежная и тонкая кожица, что на солнце сквозь нее просвечивалось сердечко – маленькая черная точка. Капля дождя или листок, что срывался с дерева и падал на него, причиняли большие неприятности. И поэтому Неведомо-Кто все время прятался в своей норке под охапкой прошлогодних листьев. Он подтягивал ноги к брюшку и лежал тихо-тихо. Тогда ему казалось, что он неуязвимый и сильный.
Но однажды Неведомо-Кто решил: "Так жить нельзя!" и вышел из норки.
На границе леса и поля он увидел стаю Мышей. И обрадовался: Мыши были очень похожи на него. Только у них была меховая шубка, а сами они были очень проворные. Неведомо-Кто обрадовался, что встретил друзей. Но Мыши хором пропищали: "Ты не из нашего племени. Ты большой и неуклюжий. Иди прочь!"
Неведомо-Кто вернулся в свою норку и зарылся носом в листья. Той ночью он плохо спал, все время крутился во сне, чесал уши и попискивал. А когда наступило утро, с удивлением заметил, что на нем появилась… иголка.
– О, я теперь – единорог! – обрадовался Неведомо-Кто и пошел к Единорогам.
Единороги были большие и суровые. Они стали бить копытами:
– Вон! Ты – не из нашего племени! Лучше не попадайся нам под копыта – растопчем!
И Неведомо-Кто опять спрятался в норку. И снова плохо спал…
А под утро рядом с той иглой появилась еще одна…
"Теперь я – настоящий Олень", – подумал Неведомо-Кто и отправился к Оленям. Но красавцы-Олени даже не услышали, что к ним кто-то обращается!
Следующей ночью рядом с двумя иглами выросла третья. Это было очень похоже на корону. "Я, наверное, принц!" – решил Неведомо-Кто и пошел искать свое королевство. Но его отовсюду прогоняли. У зверей был свой царь – Лев, у птиц – Орел, у рыб – Кит. И все смеялись над неуклюжим соискателем трона. А каждая ночь, во время которой Неведомо-Кто обиженно сопел и вздыхал, приносила все новые и новые иголки. Наконец их стало так много, что Неведомо-Кто увеличился вдвое. Ему было трудно носить на себе свой колючий и острый наряд, но теперь уже никто не решался его обидеть.
Так маленький зверек стал большим дикобразом. И Мыши, и Олени признали его. Но он уже не мог спать, поджав ножки под брюшко. Как прежде…"
Я даже не перечитала. А зачем? Полностью доверилась ручке.
Следующее письмо было от девочки. Оно был маленьким: "Объясните мне, пожалуйста, кто главнее – Принцесса или Королевна?"
Я уже не покусывала кончик моей помощницы – ручки. Она стала продолжением пальцев и ловко принялась выписывать слова:
"…Принцесса жила на железнодорожной станции посреди темного леса. Конечно, никто не знал, что она – Принцесса. Только она одна.
Но однажды, когда сверстники хвалились обновками, а ей нечем было похвастать, она в отчаянии крикнула:
– А я – Принцесса!
С тех пор все стали над ней насмехаться. Но Принцесса была уверена, что где-то далеко, где кончается лес, а ветер перестает напевать свою долгую печальную песню, – сияют огни ее настоящего дома. И там, в мраморном дворце с каменными львами у входа, ее ждет Принц. И поэтому Принцесса даже зимой выходила на станцию встречать поезда и напряженно вглядывалась: не едет ли в одном из них Принц?
А в эту зиму произошло вот что…