- Это - как это, поспите? Не положено посторонним в посольстве находиться.
- По-моему, это вы посторонний, а я гражданка Израиля, и из Израильского посольства, когда я прошу помощи, меня выставить никто не может, а если попробует, то в Израиле суд есть, и совсем не такой как в вашей России. - Катерина шкурой почувствовала, что попала в точку, не просто в точку, а в самое яблоко.
Галстук потерялся, и что делать дальше, просто не представлял.
- Шалом, - прозвучал сзади голос без малейшего налета акцента, и Катерина поняла, что дальше будет легче.
- Привет, - ответила она нейтрально.
- Я хочу поговорить с гверет на четыре глаза, - русский был тоже почти без акцента, но Катерина не удержалась и засмеялась.
- Знаю, что не правильно, просто слово забыл, улыбнулся стриженый по короткой моде ШАБАКа (полубокс и спереди покороче) парень.
- Наедине, - поправила его Катерина.
- Правильно, наедине, - полубокс сделал галстуку презрительное по израильским меркам движение рукой. Я слышал ваш рассказ, вы извините наши правила, но мне кажется, что вы сильно ошибаетесь, к тому же, у вас сильны предрассудки против палестинцев - наших партнеров, кроме всего прочего, по мирному процессу.
Катерина ждала продолжения.
Полубокс ждал ее реакции.
Не дождавшись, полубокс продолжал:
- Послушайте, вы, наверное, "русскую" прессу в Израиле читаете, так ведь? А она к палестинцам не слишком расположена. Но ведь существует и другое мнение. Вы ведь не будете отрицать, что существует в нашей стране совершенно другой взгляд на конфликт и отношения с палестинцами?
Катерина помотала головой.
- Правильно, - полубокс перешел на иврит, - я проверил по компьютеру: госпожа Татьяна Черноус действительно получила у нас визу на въезд в Израиль с целью лечения, по официальному приглашению Набиля Абуда, жителя автономии, женатого, отца пятерых детей, не состоящего на учете в органах (он так и сказал: "в органах"), в прошлом учившегося в Москве.
- Но…
- За нее, как положено, внесен денежный залог, куплен обратный билет…
- Без даты!
- Да, без даты, но срока лечения никто не знает, даны нотариальные гарантии и оформлена страховка, как положено…
- И вы верите в эту туфту!!?
- Послушайте, Катер-рина, вы изначально предполагаете в арабах врагов, не так ли, а что, если далеко не все - враги, и также, как вы и я, способны на добрые чувства, переживания, заботу о ближнем? Представьте на минуту, что приглашает Татьяну Черноус не араб Набиль, а еврей Миша, тоже с ней учившийся в институте. Можете? Ведь тогда все нормально, никаких вопросов?
- Не могу!
- Почему?
- Нет у еврея Миши таких денег, Татьяну Черноус в Израиле лечить, ему бы за квартиру расплатиться, а у Набиля - и подавно нет.
- Зато у автономии есть, но и они тоже не дураки, на Черноус у них большие планы имеются, мы проверили по своим каналам, гуманитарную кампанию развернуть. В смысле рекламы нам, кстати, у них есть чему поучиться.
- А если они бомбу в самолет, вместе с Танькой Черноус? Хорошая реклама получится, а?
- Знаете, я все-таки верю в отряд безопасности Эль-Аль, это годами доказано. Кстати, с ней еще двое человек летят, знакомые этого Набиля.
- А сам он? - Катерина непроизвольно улыбнулась.
- Сам он летит на неделю раньше, двадцать третьего.
- Вот видите!
- Ничего я не вижу, хватит глупостей. То вам преследователи мерещатся, то заговоры везде, меньше газет надо читать.
- Двадцать третьего, говорите?
- Да.
- Спасибо.
Катерина вышла из посольства со сложившимся решением менять билет на двадцать третье. Пусть родители и обидятся - придумаем что-нибудь.
15
Юсенеб поежился от холода. Сырости не ощущалось, а то бы его старым костям пришлось совсем плохо. Но и без того несколько часов, проведенных в подземелье, отобрали последнее тепло состарившегося тела. По щекам его катились слезы, он понял, что в этот самый час окончена его миссия в этом мире, что исполнено предназначение, данное ему богами. Таинство посвящения совершилось, и ничто более не удерживало его на бренной земле, но ему выпала честь, недоступная смертным, наблюдать это таинство, ЕГО выбрали боги быть рядом с Хори и пройти с ним начало пути. Он, Юсенеб, знал Хори с рожденья, он всегда находился рядом, он отдал этому мальчику остаток своей жизни. А теперь он стоял рядом с Посвященным, не богом, конечно, но поднявшимся над миром людей, и в то же время все тем же шестнадцатилетним мальчишкой. Царь чужой земли - ЕГО избрали боги Египта, и может, в награду, пошлют они той забытой земле удачу, а ему самому уже ничего не надо, ему довольно лишь мудрости, дарованной щедрой рукой Осириса.
Лишь неясная тревога не давала покоя - справится ли Хори со своей ношей, устоит ли перед соблазнами мира? Едва заметно забрезжил проем в дальней стене. Хори, оглянувшись на Юсенеба, стряхнув оцепенение, медленно двинулся вперед. Сам Осирис говорил с Хори, принял его как собственного сына, и дал ему покровительство и путеводный Орион. Но понял ли Хори язык богов? Даруя СИЛУ, боги берут взамен ЗАЩИТУ. Он, Юсенеб, был до поры защитой Хори, а теперь он может помочь лишь словами. Хори все увереннее продвигался вперед по тоннелю, по ступеням, ведущим теперь вверх. Повеяло теплом, и скоро они увидели слева и сверху еще один проход, манивший свежим воздухом, но Хори, не колеблясь, выбрал продолжение в толщу, где стены обозначились огромными каменными блоками. Подъем прекратился, мягкий свет сиял все сильнее, и за ближайшим поворотом их глазам открылся зал, шириной около пяти и длиной метров в пятнадцать. У противоположной стены, окруженный грубо отесанными плитами, стоял черный гранитный саркофаг, а далее, в нише, четыре церемониальные вазы.
Юсенеб со вздохом присел на плиты. Он слышал когда-то от бродяг легенду о черном саркофаге Великого Кафре, но принял за обычные сказки, и теперь, под конец жизни, Боги, как-бы в насмешку, еще раз дают ему убедиться в собственной глупости. Эта мысль развеселила Юсенеба. Он, вдруг понял, что вместе с миссией избавился от огромнейшей ноши, что все это время он был ответствен за Хори, а теперь Хори одинок пред богами.
- Садись и ты, - нарушил долгое молчание Юсенеб, но Хори не спешил последовать совету.
Он обошел саркофаг и преклонил колени перед вазами.
- Огнем в ночи мы произносим имя, святое и древнее, - пробормотал Хори, и светильники ответили ему желтыми языками пламени.
- Обращаемся мы чрез море, ночное и лунное.
- Старым древом стоим мы на берегу, одинокие и забытые.
- Благослови лунный свет, и пошли танцующих дев на празднество наше.
- Откликнись на наши молитвы, и дай нам силы.
- Дай нам силы пройти сквозь леса дремучие.
- Дай нам силы проплыть по водам бурным.
- Дай нам силы устоять против ветра свирепого.
- И да осветят луна и звезды наш путь.
- И да подаст нам знаменье Великий Кафре.
- И да будет принята богами наша молитва!
Желтое пламя возвысилось и жгло уже совсем нестерпимо. Черный саркофаг, освещенный сполохами, задрожал, и крышка слегка сдвинулась в сторону, высвободив мглу, разом задушившую пространство. Юсенеб видел, как сверкали сквозь мглу глаза Хори. Хори поднял руку, и сумерки тотчас исчезли, крышка снова плотно прикрыла черный гранит, и лишь вазы источали приятное тепло.
Хори присел рядом с Юсенебом.
- Мне нечего тебе сказать, тебя приняли боги, и теперь ты один перед ними.
- Юсенеб, ты же чужестранец, ты молишься другим богам - почему боги Египта выбрали тебя?
- Не знаю, наверное, у них не было никого получше.
- Неужели во всем Египте не нашлось достойного человека?
- Достойных много, но все они отягощены судьбой, то есть принадлежностью. Отмеченный должен подняться выше. Я же, смею заметить, подвернулся под руку в смутное время, когда соблазн воспользоваться СИЛОЙ особенно опасен, а боги взывают к миру, они хотят мира Египту.
- Почему же Египтом правит убийца? Почему боги не покарали его? Почему отец моего отца пал жертвой?
Юсенеб глубоко вздохнул. Он понял, что Хори увидел в истории Осириса только то, что хотел увидеть, что месть по-прежнему занимает его мысли. А раз так, то недалеко до беды.
- Постой, Хори, давай начнем сначала. Вспомни, как Осирис возвысил человека и научил его разным вещам. И чему это привело? Лишь к тому, что человек возгордился и перестал внимать воле богов. И боги покарали Осириса руками Сета, а Хорус, сын его, отправился мстить за отца, и получается, что он пошел против их воли. С человеческой же точки зрения, Сет олицетворяет зло, а Осирис - добро, потому что Осирис благоволил к людям, а Сет лишь слепо выполнял волю богов. Вспомни конец: даже мудрейший Тосс не смог рассудить Сета и Хоруса.
- Но Осоркон убил деда!
- Хори, пойми, это не Осоркон убил его! Богам было угодно, чтобы пал Египет! Возгордились сыны его, и разгневались боги, и послали они наказание. Но твой дед не смирился с их волей - он воспользовался СИЛОЙ, данной ему, и разгневались они на него. И нашел он смерть от руки брата - страшную смерть, но была на то их воля!! Тебе это тяжело, я знаю, но ты Посвящен, ты - носитель воли богов, ты должен быть испытан, и только тогда ты станешь владыкой Египта, если богам будет угодно.