Он очень быстро начал гонять. Он некоторое время не мог понять, на каких основаниях нас везде пропускают по одному и тому же пропуску на лобовом стекле машины. Это был просроченный пропуск на стоянку на одном из олимпийских объектов, но потом наш китаец, по-моему, сообразил, что нас пропускают не по нему, а по нашему уверенному виду.
Потом мы объяснили ему, что встречка - такая же дорога и даже лучше, если она где-нибудь впереди перекрыта и поэтому пустая, а наша полоса забита. И он научился воспринимать встречку правильно, то есть как дополнительную полосу для людей, которые куда-нибудь опаздывают. Мы никуда с ним не опаздывали. Так что нам даже никуда обычно не надо было спешить. Но он иногда все равно с надеждой спрашивал: "Фстчка?!" И иногда я кивал.
К концу первой недели он встретил меня фразой: "Бэр ар ю гоинг?" - и победоносно посмотрел на меня, и даже засмеялся от удовольствия. А в последний день он открыл дверь и сказал ясным чистым голосом по-русски: "Здравствуйте!"
И через пять минут мы уже встали на встречку.
Просто "Мария"
Если приехать в прекрасный город Астану, столицу солнечного Казахстана, поздно ночью, то это только кажется, что некуда пойти и приложить свои силы. Силы-то еще есть.
И вот ты выходишь на улицу, и перед тобой сразу останавливается такси. Раньше такого не было. Но столица Казахстана развивается стремительно, даже, может, стремительней, чем хотелось бы, и ты становишься этому внезапным свидетелем.
Ты же был недавно в Астане, это было поздним летом, и этот город уже, можно сказать, изменился до неузнаваемости. Так то было лето, а теперь все-таки осень. Но все равно никуда же, наверное, не делся ресторан "Али-Баба", куда ходят интеллигентные казахстанцы, чтобы провести там досуг. И ты понимаешь, что лучше "Али-Бабы" все равно ты ничего не выдумаешь, и говоришь об этом таксисту, человеку русскому до глубины души и мозга костей - как на него ни посмотри.
Открывая тебе дверцу, он радуется, как ребенок, только недавно научившийся водить машину. И ты уже едешь, и быстро.
Потом он уточняет все же, есть ли рядом с "Али-Бабой" какие-нибудь дополнительные ориентиры.
- Конечно, - говоришь ты, - демонстрируя удивительное даже для тебя знание города. - Мэрия рядом. Вы же знаете, где мэрия?
- Конечно! - восторженно говорит он. - Мэрия! Я там был!
Не очень понятно, что этот человек может делать в мэрии, но не очень понятно это только тому, кто сравнивает эту мэрию с московской, в которой и, правда, непонятно, что делать человеку. Ну а у них тут такая мэрия, куда люди ходят с таким же удовольствием, как в ресторан "Али-Баба". Может, они вообще туда ходят, чтобы, например, покушать, потому что там же тоже, наверное, как и в московской, все подешевле маленько.
И вот вы едете, и что-то очень долго. И тебе это уже не нравится. Потому что это уже не центр Астаны, где по всем приметам должна находиться мэрия. Это уже окраина. И ты переспрашиваешь этого человека, правильно ли он все понял.
- Конечно, - отвечает он. - Это же очень просто. Я же был там. Там очень хорошо, и главное, там все есть, что вам нужно.
Тебе от мэрии Астаны вообще-то ничего не нужно. Тем более если она так далеко. Но ты все-таки едешь, потому что тебе нужен "Али-Баба", который рядом с мэрией, так как смертельно хочется есть.
И еще такая мысль приходит в голову: если бы это был казах, то он бы, может, чего-то и не понял бы. Но это же русский парень. И он не мог не понять тебя, такого же в сущности русского парня.
И вот вы приезжаете.
- Готово! - говорит он.
И ты видишь небольшой ларек, на котором написано "МАРИЯ". Ты никогда не узнаешь, чем он торгует, потому что он, конечно, закрыт.
- Мэрия нужна была, а не "Мария", - горестно шепчешь ты. - Там рядом "Али-Баба".
- А что такое мэрия? - переспрашивает он.
- Городские власти там работают.
- А, хакимат! - он опять в восторге.
- Ну, значит, хакимат, - вздыхаешь ты, понимая наконец-то, что не каждый русский человек в Казахстане найдет в себе силы остаться русским человеком, а рано или поздно чаще всего, видимо, делается казахом до глубины души и мозга костей.
И всю обратную дорогу ты коришь себя только за то, что просто обязан был это учесть. Да как же это учесть?
Он так меня ждал
В Сочи предстояло провести две недели, и мы с товарищем решили подготовиться.
Я позвонил в одно сочинское агентство и забронировал на две недели автомобиль. Со мной даже мама не разговаривала, кажется, с такой нежностью, как девушка, принимавшая заказ. Нет, мама все-таки разговаривала. Потом мне позвонил Павел, который должен был приехать в аэропорт и отдать нам машину. Он уточнил номер рейса, потом еще раз уточнил. Он был обязательный человек, это бросалось в глаза.
Потом выяснилось, что самолет задерживается с вылетом. Сначала он должен был вылететь в 18 часов, рейс перенесли на час, потом на два, потом до 23:30.
Я все это время честно звонил Павлу и рассказывал обо всех новостях.
- Ну ладно, - сказал он наконец, - я поехал в аэропорт.
- Да рано же еще, - возразил я. - Мы даже не вылетели.
- Просто не могу больше сидеть на месте, - признался он. - Не такой я человек.
В следующий раз я позвонил ему из самолета и сказал, что мы уже на взлетной полосе.
- Все хорошо, - сказал он. - Я на месте.
Потом я позвонил ему из Краснодара. Там посадили наш самолет. В Сочи была гроза.
- Так я и думал, - сказал он. - И гроза, и ливень. Подтверждаю. Но ничего страшного. Я сижу.
- Да не надо, - говорю, - сидеть. Езжайте домой. Все равно сейчас два часа ночи, а вылет у нас стоит на 9 утра. Раньше, говорят, погоды не будет.
- Никуда я не поеду, - твердо сказал он. - Ездить еще туда-сюда… Не хочу. Сижу и жду.
Но я ждать не мог. Нам надо было в Сочи. И мы сели в такси и поехали. У моего товарища еще была идея, чтобы Павел этот приехал за нами в Краснодар, но я уже понимал, что не такой он человек, чтобы ехать за нами в Краснодар. Сидит и ждет.
Я предупредил его, что мы едем к нему. Он методично обживал аэропорт. И вот мы приехали в Сочи, и началась суета. Мы ехали не отдыхать в Сочи, а работать, и мы работали. И я совершенно забыл про Павла.
Хорошо бы, он тоже забыл про нас. Но он, оказывается, помнил. Он позвонил только следующим утром:
- Что-то телефон у вас не отвечал. Я беспокоюсь просто. Не случилось ли с вами чего? Дорога тяжелая, серпантин 120 км, а на связь не выходите. Вы где сейчас?
- В Сочи, - признался я.
- Приехали? - обрадовался он. - Вот и хорошо!
- А вы где? - с тяжелым сердцем спросил я.
- Как где? - удивился он. - В аэропорту. Мы же договорились.
- То есть уже скоро как двое суток?! - переспросил я.
- Мы же договорились, - сказал он. - Вы приедете?
- Приеду, - вздохнул я, и, ей-богу, мне никогда, вернее, давно не было так стыдно. - Обязательно. Конечно, приеду.
Дело в том, что у меня за это время командировка катастрофически сократилась. В Москву вылетать надо было.
Так что пора было ехать в аэропорт.
Между нами, мужчинами
В оздоровительном комплексе "Дагомыс" проходит съезд андрологов. Над входом плакат: "Нет проблем со здоровьем?!".
Надо же понимать, что речь идет о мужском здоровье. Вопрос, сформулированный таким деликатным образом в части, касающейся такой тонкой материи, тут же убеждает, что проблемы у тебя, конечно, есть, просто о некоторых из них ты даже не подозреваешь. Андрологи в холле играют в шахматы. У них проходит турнир. Мое предположение, что это блицтурнир, не подтвердилось. Они играют третий день.
Комплекс "Дагомыс" находится километрах в пятнадцати от Сочи. Я с товарищами вызвал такси и хотел уже ехать в город, когда дверцу машины распахнул пожилой интеллигентный андролог.
- В город едем? - спросил он у таксиста. Нас андролог даже не заметил. Таксист посмотрел на меня.
- Едем, - сказал я. - А вы тоже можете машину вызвать.
- Мне надо к пациенту! - крикнул он. - Выходите! Водитель от испуга засобирался, по-моему, из машины.
- А что за срочность? - спросил я. - Пациент в критическом состоянии? Ситуация требует хирургического вмешательства?
- Молодой человек, - со вздохом сказал мне андролог, - в его возрасте эта ситуация является критической круглосуточно. Вам, похоже, этого не понять.
Кажется, это был комплимент. Он ведь говорил как специалист. Иначе его бы не командировали на съезд.
- Ну, если операция, то мы выходим, - сказал я.
- Да какая операция, - махнул он рукой. - Там, кажется, поздно оперировать. Надеюсь помочь ему словом.
- А, тогда мы остаемся, - сказал я.
- Выйдите из машины! - истерично крикнул он.
- Почему? - удивился я.
- Потому что у меня время - деньги, - объяснил он. - Вы даже не представляете, что это за пациент! Если я вам назову его фамилию, вы не придете в себя несколько часов!
- То есть лучше нам этого не знать? - уточнил я.
- Вот именно! - крикнул он.
- А что же он тогда за вами машину не прислал?
- Потому что все бы догадались по номерам!
- Пока вы не скажете, кто это, я из машины не выйду, - твердо сказал я.
- Ну ладно, черт с вами, - пробормотал он. - Давайте отойдем.