Она была высокая и худая, с ногами, как у профессиональной танцовщицы, и широко посаженными глазами. Красивая, но уже далеко не юная. Возможно, на пару лет постарше меня. Большинство из тех, кто работал в этом ресторане, похожем на спортзал, были молоденькими и явно надеялись, что впереди их ждет что-то получше. Эта официантка совершенно не походила на них.
Она взглянула на Марти и демонстративно потерла поясницу, как будто та уже давно болит.
- Ты знаешь, какой я известный человек? - осведомился Марти.
- А вы знаете, как я занята? - не моргнув глазом, ответила она.
- Возможно, нас и нет в вашем списке, - произнес Марти очень медленно, как будто он разговаривал с человеком, у которого только что вырезали часть мозга, - но один из моих знакомых по имени Пол - здешний менеджер. Надеюсь, ты знаешь Пола?
- Конечно, - спокойно кивнула она, - я знаю Пола.
- Так вот, Пол сказал, что все будет о'кей. Всегда.
- Я рада, что у вас с Полом такое взаимопонимание. Но если у меня нет свободного столика, я не могу вас за него посадить, понимаете? Мне очень жаль.
И она покинула нас.
- Черт, глупо как получается! - расстроился Марти.
Но тут Пол заметил нас и быстро пробрался через переполненный зал, чтобы поздороваться со своим прославленным посетителем.
- Мистер Манн, - обрадовался он, - как я рад вас видеть! Что-нибудь не так?
- По-видимому у вас нет свободного столика для меня.
- О, для вас у нас всегда найдется столик, мистер Манн.
На загорелом лице Пола блеснула средиземноморская улыбка. Он тоже хорошо улыбался. Но это была совсем другая улыбка, не такая, как у нее.
- Пройдите сюда, пожалуйста.
Мы переместились в середину зала, и, как всегда, завидев Марти, люди начали глазеть, шептаться и глупо улыбаться. Пол щелкнул пальцами, и из кухни принесли столик. Его быстро накрыли скатертью, поставили приборы, серебряный кубок с оливковым маслом и положили треугольные ломти крестьянского хлеба грубого помола. К нам подошла официантка. Это была та самая молодая женщина.
- Здравствуйте еще раз, - сказала она.
- Скажи-ка, - спросил Марти, - что это случилось со старым добрым стереотипом американской официантки? Которая обслуживает, лучезарно улыбаясь?
- У нее выходной, - ответила официантка. - Я принесу вам меню.
- Мне не нужно меню, - сказал Марти, - потому что я уже Знаю, чего мне хочется.
- Я все равно его принесу. Для вашего друга. У нас сегодня есть несколько интересных блюд.
- Может быть, поговорим об этом снова, когда ты наденешь свой слуховой аппарат? - спросил Марти. - Смотри на меня внимательно и читай по моим губам: мы едим здесь всегда. Нам не нужно меню.
- Оставь ее в покое, Марти, - сказал я.
- Да! - Официантка впервые взглянула на меня. - Оставьте меня в покое, Марти.
- Я буду есть макароны-спиральки с красным соусом, и он тоже, - сделал свой заказ Марти.
- Спиральки, - послушно повторила официантка и записала это в свой крохотный блокнотик. - С красным соусом. Еще что-нибудь?
- И принеси-ка нам бутылку шампанского, - добавил Марти, похлопав ее по заду. - Вот и умница.
- Убери свою вонючую лапу с моей задницы, пока я не сломала тебе руку, - ответила она. - Вот и умник.
- Хорошо, просто принеси нам выпить, - торопливо выпалил Марти, быстро убирая руку.
Официантка ушла.
- О боже, нужно было заказать еду на вынос, - вздохнул Марти, - или прийти сюда чуть пораньше.
- Извини за опоздание, - сказал я, - пробки.
- Да ладно…
- Я рад, что ты согласился на пятнадцатиминутную задержку, - улыбнулся я. - Обещаю, что шоу это ни чуточки не повредит.
- Ну, это всего лишь одно из новшеств, которые мы вводим, - ответил Марти. - Поэтому-то я и хотел с тобой поговорить.
Я ждал, наконец, заметив, что Марти нервничает. У него была система дыхательных упражнений, когда надо было скрыть, что его лихорадит, но сейчас они почему-то не помогли. И в общем-то было не похоже, чтобы мы праздновали свою маленькую победу.
- Еще я хочу, чтобы Сибхан чаще и усердней занималась поиском гостей, - продолжал Марти. - И я хочу, чтобы она каждый раз была на галерее. И я хочу, чтобы она не подпускала ко мне идиотов-начальников.
Я не успел ответить. Официантка принесла шампанское и налила два бокала. Марти сделал большой глоток и уставился на свой бокал, его губы разомкнулись в неслышной отрыжке.
- Извиняюсь, - сказал он.
Мой бокал остался на столе.
- Но все, что ты перечислил, - это же работа продюсера. - Я попытался улыбнуться. - Это моя работа.
- Ну вот, это и есть те новшества, которые я хочу ввести.
- Подожди-ка секундочку! Так со мной что, не подпишут новый контракт?
Марти развел руками, как бы говоря: а я что могу поделать? Это безумный мир!
- Послушай, Гарри. Ты же не хочешь, чтобы я задвинул тебя на какую-нибудь ничего не значащую должность, с которой ты сможешь справляться с закрытыми глазами. Это было бы ужасно, не так ли?
- Марти, - сказал я. - Марти, подожди. Подожди минутку. Мне очень нужна эта работа. Сейчас больше чем когда-либо. Эта глупая история с Джиной… Пэт сейчас остался со мной, и я не знаю, как у нас жизнь сложится дальше. Я не могу потерять работу. Только не сейчас.
- Мне жаль, Гарри, извини. Но нам необходимо провести ряд изменений.
- Что это? Наказание зато, что меня нельзя достать двадцать четыре часа в сутки в тот момент, когда мой брак разваливается на части? Извини, что меня не было в офисе сегодня утром, ладно? Я не мог оставить сына одного. Я должен был…
- Гарри, не нужно повышать голос. Мы можем поговорить, как цивилизованные люди.
- Да ладно, Марти, ты только и делаешь, что полемизируешь, мистер Великий Спорщик, чтоб тебя! Ты ведь сам не пострадаешь от своего "ряда изменений", разве не так?
- Мне жаль, Гарри. Сибхан теперь работает на твоем месте. И ты когда-нибудь еще поблагодаришь меня за это. Возможно, это лучшее, что с тобой когда-либо произошло. Ты не обижаешься?
И эта скотина протянула мне руку. Я не стал ее пожимать и вскочил так быстро, как только мог, сильно ударившись бедром о край столика.
Он покачал головой, всем своим видом демонстрируя, как он во мне разочарован.
Я бросился прочь из ресторана с пылающими щеками и болью в бедре и обернулся, только когда услышал, что Марти пронзительно вскрикнул.
Официантка умудрилась вывалить целое блюдо с горячими макаронами прямо ему на колени.
О боже, прошу прощения! - воскликнула она. - Может, посыпать пармезаном?
* * *
Родители привезли Пэта ко мне домой. Мама отправилась включать свет во всех комнатах, а папа спросил, как дела на работе. Я ответил, что отлично.
Они посидели с Пэтом, пока я ездил за продуктами в ближайший супермаркет. Он был всего в пяти минутах езды от дома, но меня не было довольно долго, потому что я наблюдал за всеми женщинами, которые мне казались матерями-одиночками. Раньше я никогда не задумывался о них, но теперь я понял, что эти женщины - героини. Настоящие героини.
Они все делали сами. Покупали одежду и продукты, готовили еду, развлекали ребенка - буквально все на свете! Они в одиночку растили своих детей.
А я Пэту даже голову не мог помыть как следует.
- У него волосы грязные, - заметила мама, когда они с папой собрались уезжать. - Ему нужно устроить хорошую головомойку.
Я это знал и без нее. Но Пэт не хотел, чтобы я мыл ему голову. Так он заявил мне, когда мы возвращались от Гленна, и я, как бы невзначай, завел разговор о чистых волосах. Но Пэт хотел, чтобы голову мыла мама. Причем именно так, как это было всегда.
И все же дольше откладывать было нельзя.
Он стоял посреди ванной на мокром полу, в трусиках, а светлые волосы свисали ему на глаза, красные от слез и детского шампуня, которым Джина до сих пор его мыла.
У меня не получалось. Я что-то делал не так.
Я встал рядом с ним на колени. Он даже не взглянул на меня.
- Что не так, Пэт? - спросил я.
- Ничего.
Мы оба знали, что было не так.
- Мама уехала ненадолго. Ты что, не разрешишь папе помыть тебе голову?
Глупый вопрос. Он помотал головой.
- А что сделал бы на твоем месте рыцарь-джедай? - спросил я.
Он не ответил. Иногда случается и так, что четырехлетние дети не удостаивают тебя ответом.
- Послушай, - нахмурился я, борясь с искушением заорать что есть мочи. - Ты думаешь, Люк Скайуокер плачет, когда ему моют голову?
- Не знаю, мне все равно.
Я попытался заставить его нагнуться над ванной, но это не получилось. Тогда я помог ему снять трусики, сгреб его в охапку и посадил в ванну. Он вытирал сопли, пока я ждал, чтобы вода нагрелась до нужной температуры.
- Весело, правда? - сказал я. - Нужно бы нам почаще вот так мыться.
Он хмуро взглянул на меня, но все-таки наклонился и дал налить воды себе на голову. Потом он почувствовал, что я наливаю ему на волосы шампунь, и тут что-то внутри него сработало не так. Он резко вскочил и перекинул ногу через край ванны в тщетной попытке удрать.
Пэт! - сказал я. - Сядь, пожалуйста.
- Я хочу, чтобы это делала мамочка.
- Мамочки здесь нет! Сядь!
- Где она? Где она?
- Я не знаю!
Он вслепую попытался выкарабкаться из ванны, завывая оттого, что пена попала ему в глаза. Я толкнул его обратно и, придерживая, быстро смыл шампунь, стараясь не обращать внимания на его рыдания и вопли.
- Рыцари-джедаи себя так не ведут, - упрямо твердил я. - Только малыши себя так ведут.