- Трудиться-то, конечно, трудитесь, - Кашутин вздохнул и спрятал в стол тоненькую папку. - Только результаты ваших трудов мизерны. А почему? Надо думать! Хорошенько думай, Степан Артемьевич! От средств, вложенных в хозяйство, должна быть отдача. Надо получать в несколько раз больше, чем расходовать. Это - азы хозяйствования. Понимаю - ты молодой руководитель, опыта еще маловато. Но образование у тебя - дай бог всякому. Высшее, инженерное! И смекалкой не обижен. Вот насчет старых изб ты смекнул быстро. Они рядом, купил - и весь разговор. А зачем тебе их покупать? Скажи: зачем?
- Я же объяснил…
- Лично я, дорогой мой, эту затею не одобряю.
- Почему, Семен Семенович?
- А вот почему. С одной стороны, ты затеял вроде бы нужное дело - увеличить жилой фонд совхоза. Но с другой стороны, зачем тебе покупать старье? Снаружи-то избы обшиты вагонкой и выглядят вполне прилично. А под вагонкой что? Старые трухлявые срубы. Печи, наверное, тоже не годятся. Зачем городским дачникам перекладывать их, если по зимам тут не живут? Ох, наплачешься ты с этой недвижимостью. Если купишь да займешься ремонтом - вылетишь в трубу.
- Те, кто будет жить - сами отремонтируют, - не очень уверенно возразил Лисицын.
- Вряд ли. Ты пошел не по тому пути, - Кашутин склонился над столом, подавшись к Лисицыну. - Извини, брат, но мы не можем одобрить покупку старья. На новое строительство, так и быть, деньги дадим, а старые развалюхи - это несерьезно.
- Это помогло бы временно решить проблему.
- Проблемы надо решать не временно. Решения должны быть радикальными и перспективными. Строй - и весь сказ. Людей нет - ищи, нанимай, но строй то, что надо совхозу. Пусть в хозяйстве все будет крепко, основательно. Тогда и люди придут и закрепятся на земле, на второстепенное не разбрасывайся.
- Но ведь те дома пустуют. А пустой дом, говорят, - сирота.
- Они же не твои. Пусть стоят, что тебе за дело?
- На совхозной земле? - горячо воскликнул Лисицын. - Развели по всем деревням эти дачи, ездят летом, как в дома отдыха. Грибы, ягоды запасают, винишко попивают, а кое-кто и бабенок возит тайком для увеселенья. Дачный сектор нам вовсе ни к чему.
Кашутин пожал плечами:
- Одно могу посоветовать: если кто-нибудь из горожан соберется продавать наследственные дома, то желательно, чтобы их приобрели рабочие совхоза. Теперь скажи, как у вас с надоями молока на фермах?
- График выполняем.
- А сколько молока расходуете на внутрихозяйственные нужды?
- Населению Борка в день продаем через магазин до трехсот - четырехсот литров.
- Ну вот! - Кашутин покачал головой. - Совхозную буренку по-прежнему доят и горожане, и сельчане. Есть же указание о том, чтобы держать скот в личных хозяйствах!
- На это дело у нас пока идут не очень охотно.
- Прежде коров держали, а теперь не хотят?
Лисицын пожал плечами, не найдя ответа на этот вопрос.
Кашутин внезапно умолк и словно забыл о посетителе. Он думал о том, что у сельского жителя снизился интерес к личному хозяйству. Почему все-таки? Заработки повысились, жить стали лучше? Да, это так. Есть деньги - можно купить в магазине продукты. Это легче, чем возиться с коровой, поросятами, овцами.
Но только ли в этом дело? Не только. Ликвидация скота в личных хозяйствах была мерой слишком радикальной и преждевременной. Тогда говорили, что путь к изобилию - только через общественное хозяйство, а раз так, то зачем личное? Оно только отвлекает крестьянина от работы, способствует развитию частнособственнических интересов. Но общественное хозяйство тогда, в пятидесятые годы, да и сейчас еще не достигло той мощи, чтобы можно было снабжать продуктами и сельское население, дай бог обеспечить горожан…
Кашутин посмотрел на Лисицына. Тот сидел молча, в настороженно-выжидательной позе. "Сказать ему об этом? - думал Кашутин. - А зачем? Стоит ли ворошить прошлое. Было преждевременное решение, под которое еще не подвели реальной экономической основы. Никто не отменял главного условия: путь к обилию через развитое общественное хозяйство колхозов, совхозов, через образцовые высокопродуктивные фермы в каждом селе. Но… пока это еще не достигнуто, приходится заводить в личных хозяйствах скот, хотя кормовой баланс по-прежнему напряжен".
Кашутин вернулся к прерванной беседе:
- Ведь возле каменных домов у вас хлевов для скотины нет? Где же рабочим держать коров, поросят…
- Это зерно. Пожалуй, лучше строить небольшие индивидуальные домики с необходимыми надворными помещениями, - сказал Степан Артемьевич.
- Так действуйте! - тотчас отозвался Кашутин. - Что лучше, что удобнее - выбирайте сами. Мы же не навязываем вам дома-гиганты городского типа. Есть хорошие проекты на индивидуальное строительство.
Кашутин вышел из-за письменного стола, прошелся взад-вперед по кабинету и сел за длинный приставной стол, рядом с Лисицыным.
- А что у вас в перспективе? - спросил он. - Ты ведь слышал о животноводческих комплексах?
Лисицын, подумав, ответил:
- Такой комплекс требует обширных земельных массивов поблизости, а свободных площадей у нас нет. Кормопроизводство будет затруднено. Сейчас мы едва-едва обеспечиваем имеющиеся фермы…
- Допустим, так, - согласился Кашутин. - Но хозяйство развивать надо? Поголовье увеличивать надо? Что можешь предложить взамен?
- Для нас пока самое лучшее - добиваться большей отдачи от того, что имеем. Сейчас буренка у нас дает три с половиной тысячи литров в год, а надо, чтобы давала четыре, четыре с половиной тысячи литров молока. Для этого надо добывать побольше кормов. Кроме того, нужно расширять имеющиеся фермы, держать побольше скота.
- В каждом совхозном отделении?
- Да.
- А не лучше ли все-таки вместо такого разбросанного по деревням строительства создать единый комплекс голов на восемьсот?
- Кажется, мы к этому не готовы. Впрочем, я посоветуюсь со своими работниками и дам вам ответ несколько позже.
- Хорошо. А о старых избах забудьте. Они отжили свой век. Стройте новые дома, хотя бы такие, как этот ваш коттедж. Вы ведь строите его для директора и главного зоотехника?
- Коттедж заложил еще старый директор, это не моя затея, - осторожно уточнил Лисицын. - Но не скрою, мне бы хотелось в нем поселиться. Не знаю, удобно ли будет?
- Почему неудобно? Управленцам тоже нужно хорошее жилье. У тебя маленькая двухкомнатная квартирешка. Пойдут дети - тесно в ней будет.
- Будем строить такие коттеджи и для рабочих. Пожалуй, вы правы. Это лучше, чем покупать старые избы, - признался Степан Артемьевич.
- Ага! Наконец-то ты понял, что надо. Только ведите строительство продуманно. Жилье должно быть приближено к фермам и другим производственным участкам. Ну что же, Лисицын, приезжай почаще, будем советоваться. Перестройка хозяйства - дело очень сложное. Очень! Будь смелее в решениях и действиях. Но побольше думай. По пословице - семь раз примерь, один раз отрежь.
По дороге домой, сидя рядом с шофером, Степан Артемьевич против обыкновения молчал. Сергей, привыкший к дорожным беседам и побасенкам, поглядывал на него с недоумением и наконец спросил:
- Что-то вы невеселы, Степан Артемьевич! Видимо, беседа с начальством была не очень приятной?
- Нет, почему же… Беседа была полезной, - ответил директор. - Только поехал решать один вопросик, а уезжаю нагруженный кучей новых вопросищев…
- Вопросищев? - переспросил Сергей.
- Да.
- Это новое словечко: вопросищи. Надо будет запомнить, - Сергей рассмеялся, крутанув баранку на повороте.
- Вот нынче везде строят животноводческие комплексы, - как бы между прочим сказал директор. - Как по-твоему, по плечу нам такое дело?
- Это надо обмозговать, - ответил Сергей. - Видывал я на картинках эти комплексы. Бо-о-ольшое дело! Целое предприятие. На плакате - красиво. Только нам это, пожалуй, не по плечу. Деревни разбросаны на десять и больше километров, покосы, исключая двинские заливные луга, - лесные, мелкие. Травка на них тоже мелконькая… Где наберешь кормов для такой фабрики? И дорог у нас хороших нет. Эх, Степан Артемьевич, живем мы, как говорится, среди лесов дремучих. Где уж нам заводить такие комплексы…
Глава вторая
1
Тут на юру было почти всегда холодно. По кромке обрыва сквозь блеклую травку тянулась узкая тропинка. В сухое время глинистая почва на ней ссыхалась и трескалась, а в ненастье становилась вязкой.
И здесь на высотке находилась скамейка. Ее смастерил борковский старожил Еремей Кузьмич Чикин, - вкопал в землю чурки, прибил к ним толстую прочную доску и стал частенько приходить сюда посидеть в неторопливом раздумье. Уже все привыкли к тому, что вечерами, перед тем как лечь спать, а иногда и днем, Чикин сидел здесь в ватнике, ушанке и валенках с галошами. Наряд был самый подходящий: широкие ветры на обрыве гуляли всегда и с ожесточением набрасывались на одинокую фигуру деревенского философа. Ватник, ушанка и валенки и спасали его от стужи.
Чикин не любил затишков, ему хотелось, чтобы голова проветривалась и была всегда свежей. Тогда думалось лучше, виделось острее, и мысли приходили самые разумные. Как и все старики, многое повидавшие и пережившие за свои длинные, как старинный почтовый тракт, годы, Чикин был мудр. Все явления жизни он воспринимал по-своему. Чего-то не одобрял, к чему-то относился с недоверием, критически, а что-то принимал безоговорочно, но был сдержан и суждение высказывал далеко не всегда и не каждому.