"Всем до свидания и приятного пути! – сказал он, будто всегда был вежливым человеком. – Переезжаю отсюда в другое купе. Там преферанс, вино и даже бабенка. Прощайте. А тебе, очкарик, отдельное спасибо за часы. Э, ты что, дуешься? Максим Шукилин таких явлений не одобряет. Брось! Ты едешь целым и невредимым, поэтому, наоборот, должен веселиться. Приедешь, родные обрадуются, за стол посадят, напоят, накормят, спать уложат. Очки протрут тряпочкой. Что тебе еще нужно? Ну, пока. Не кисни".
Шукилин унес с собой бутылку лимонада, купленную Ф. на вокзале.
Ф. почувствовал, как страх покидает его грудь, горло и голову. Ему теперь свободнее дышится. Даже пальцы его не так холодны.
И снова их трое – то есть опять они будут замечательно разговаривать.
"Что хорошего заказали в ресторане? – спросил Ф. – Котлеты? Жаркое?"
Попутчики молчали.
Наконец один из них потрогал подбородок и ответил: "Вы не геолог. Геологи – отважные люди, не боятся ни диких зверей, ни сомнительных личностей, потому что не раз подвергали свою жизнь опасности. А вы трус. Струсили. Этот тип забрал у вас часы, оскорблял, а вы ему даже не возразили. Фантазер вы, а не геолог".
У Ф. потемнело в глазах. Он схватил чемодан и выбежал в коридор. Поезд как раз подходил к маленькой станции.
Через пять минут состав уже снова мчался вперед, а Ф. остался на перроне.
Его плечи тряслись от досады и обиды, и уши пылали так, будто у него был жар.
Он думал о том, почему в его жизни происходит столько поразительно гадких вещей.
Разумеется, он мог бы догадаться об этом и назвать истинную причину, не будь он во власти дьявольских козней.
А эти козни как раз заключались в том, что Ф. думал о себе как о несправедливо страдающем человеке. Почему судьба его бьет? Она могла бы бить кого-нибудь другого. Например, Веню Купапова, Шукилина или какую-нибудь другую наглую, бесцеремонную личность.
Ф. чувствовал сильную слабость от своих глубоких переживаний. Колени его просто-таки подгибались.
Ему хотелось где-нибудь посидеть, успокоиться и даже забыться.
Он отправился в станционный буфет.
Ему пришли в голову слова "весьма умеренная обстановка", когда он очутился в буфете. Здесь было уныло, неуютно и пахло чуланом, а не гастрономией.
Буфетчица показалась ему некрасивой из-за бесцветного лица и слишком длинного носа. Он купил у нее чай, бутерброд с колбасой и подумал, что никогда бы не связал жизнь с такой женщиной. И хотя он отметил ее аккуратное телосложение, все равно решил, что на нее нельзя любоваться.
Ф. считал это очень важным – чтобы женщина была симпатичная. Ему очень нравилось глядеть на таких женщин.
Поэтому он без сожаления повернулся к буфетчице спиной, когда стал пить чай.
Но дьявол, как известно, любит все устраивать наоборот. Если нужно одно, он подсунет другое.
Впрочем, иногда, очень редко, люди догадываются о том, что дьявол посылает им козни, и стараются облегчить свою участь. А именно вот чем: не мечтают, не строят планов, не питают надежд. С равнодушием смотрят на вещи. И к завтрашнему дню относятся с ледяным безразличием. Их жизнь становится тусклой и безрадостной.
Такие люди мало разговаривают, почти не улыбаются и часто находятся в задумчивости. Ни к чему не стремятся и ничем не интересуются. В общем, ведут себя так, будто уже утонули в страданиях и почти что умерли.
Они живут в вечном мраке вдали от света и радостей, и дьявол, видя это, перестает посылать им козни. Он думает, что дело уже сделано.
Так рассказывают об этом некоторые осведомленные, наблюдательные и опытные личности.
Но к Ф. это пока не имело никакого отношения.
Ведь он до сих пор еще жил мечтами, надеждами и различными красивыми фантазиями. Продолжал размышлять о хорошей, приятной жизни: о "личном помощнике", симпатичной женщине и уважительном отношении к своей персоне.
Вот если бы кто-нибудь дал ему хороший совет! Например, такой: "Берегитесь. В вашем положении решительно нельзя мечтать и строить планов. А уж утверждать, что такая-то женщина некрасива и поэтому не для вас, и вовсе опрометчиво. Потому что дьявол любит устраивать с людьми самые злые шутки".
Но этого не могло случиться. Поскольку у Ф. уже не было везения.
И вот стоило ему снова подумать о том, что у буфетчицы совершенно неинтересная внешность, как женщина вышла из-за буфетной стойки и неожиданно осыпала его комплиментами. Ни с того ни с сего вылила на него сладкий словесный сироп.
"Должно быть, вы столичный житель. – сказала она. – Такой видный мужчина! И лицо у вас умное и мужественное. И как удивительно вам идут очки! Но почему вы здесь? Наверное, отстали от поезда? До чего же вы стойко держитесь – будто ровным счетом ничего не случилось. Я еще никогда не встречала таких мужчин. Ах. какая счастливая у вас жена! Везет же некоторым женщинам!"
Пережив в своей семейной жизни полную безнадежность относительно похвал и комплиментов. Ф. до сих пор страдал от этого.
Поэтому сладкая речь буфетчицы подействовала на него, как целебная микстура.
Он выпрямил спину и высоко поднял подбородок. Ему даже хотелось закричать: "Еще. еще! Пожалуйста, продолжайте!"
Его лицо порозовело, глаза засветились, пальцы наполнились теплом и сделались мягкими.
"Я не житель столицы, но учился в тамошнем институте. – гордо сказал Ф. – А стойкость – основа моей профессии. Я геолог".
"Ах, я всегда мечтала связать жизнь с таким мужчиной! – воскликнула буфетчица. – Я бы с радостью отправилась бы за ним куда угодно, хоть в тайгу, хоть в пустыню или в горы".
Женщина принесла из кладовой несколько бутылок свежего пива, сыр и каравай теплого хлеба. И стала так заботливо обслуживать Ф., что у него даже голова закружилась от удовольствия.
Он пообещал себе, что впредь будет ценить маленькие станции. Поскольку сейчас ему очень приятно.
Его словно переубедили.
"Вы мужественный, интересный и таинственный мужчина, – сказала буфетчица. – Я с радостью сварю вам кофе".
Два часа пробежали как десять минут.
Когда на станцию прибыл пассажирский поезд, Ф. попрощался с буфетчицей и подумал, что вот и закончился прекрасный момент его жизни. Он уедет и никогда не вернется сюда. Момент был чудесный, но к таким женщинам, как эта буфетчица, такие мужчины, как он не возвращаются. Она добра и услужлива, но, увы, некрасива.
Стоит отметить, что когда в его голове были эти самые мысли, все уже было решено.
Дьявол уже все решил насчет Ф. А бесы, его верные слуги, уже потирали свои лапы.
Ф. поехал в Барнаул, и там попал на свадьбу. Очутился за праздничным столом, рядом со своим братом Юрием. Сводная сестра Юрия вышла замуж и устроила большое застолье. Громко играла музыка, хлопали пробки бутылок и падали к ногам танцующих пар. Улыбки освещали зал, как лампочки. Было очень весело. Ф. ел с большим аппетитом и с удовольствием пил вино.
Его ожидания полностью оправдались. Здесь, в Барнауле, он чувствовал себя хорошо.
Но разве бесы зря находились за его спиной?
Вдруг в зале появилась чрезвычайно привлекательная, эффектная женщина и выбрала себе место за столом рядом с Ф. И сказала ему: "Вы приезжий? Я вас прежде не видела. Люблю смотреть на новые лица!"
У Ф. захватило дух. Он стал волноваться.
Он выпил большой фужер вина, но оно почти не подействовало.
Все же он набрался смелости и бросился ухаживать за красавицей. Развлекал ее разговорами, подавал ей сладости и старался коснуться ее руки.
Они танцевали три раза. И к тому времени, когда объявили медленный танец, Ф. уже твердо решил, что не упустит такую эффектную женщину.
Он опекал ее, как жених, которому она согласилась вручить свою жизнь.
Какие-то люди шептали: "Остановись, парень, иначе пожалеешь", но Ф. слушал лишь свое сердце. А оно кричало: "Это судьба! Не упусти ее!"
Ф. позвали на улицу – освежиться. И холодным вечером, в желтом свете фонаря, его высекли розгами. Он лежал на лавке, а четверо крепких людей держали его руки и ноги.
Его выпороли, как воришку, который забрался в дом и был пойман с поличным. Брюки спустили до колен.
"А вот не надо было упрямиться, – говорил кто-то густым басом. – Сказали – "остановись", значит, нужно было остановиться. А теперь крики и слезы. И почему некоторые взрослые люди настырны, как дети?"
Пьяный смех раскатывался над Ф., и это были не только мужские, но и женские голоса.
Потом раздался голос Юрия.
"Ну, хватит, – сказал Юрий. – Что он вам, мальчик? Отпустите его. Завтра он уедет, обещаю".
Но Ф. уехал через час.
Была ночь. Поезд мчался в кромешной темноте. Попутчики Ф. спали, а сам он стоял в тамбуре, плакал и с ужасом вспоминал порку.
Это было самое сильное оскорбление в его жизни.
Трудно описывать волнение человека, переживающего глубокую личную драму. Отметим лишь, что Ф. испытывал состояние, близкое к помешательству.
Наверное, он сошел бы с ума от горя, если бы вдруг не вспомнил маленькую станцию и буфетчицу с длинным носом.
Он сейчас же наложил одно на другое – доброжелательность на уютную атмосферу, комплименты на обслуживание, и буфетчица вышла у него безупречной женщиной.
Он задергался, засуетился и даже завыл. Он готов был выпрыгнуть из поезда на ходу, потому что сердце его едва не выскакивало из груди от потрясения.
Ф. был потрясен открытием: ему нужен человек, который его пожалеет, и будет ценить, хвалить и обслуживать, и такой человек есть! Буфетчица!
Что же он в таком случае делает в поезде, мчащемся совсем в другую сторону?