Глава 11
Когда собственная голова мешает
Первый секретарь горкома Сусликов Федор Ильич сидел в удобном мягком кресле и курил в одиночестве. Близился час обеда, а посему Сусликов блаженно улыбался, предвкушая час застолья и отдыха от нудной надоевшей ему работы, нескончаемых бумаг и телефонных переговоров.
Ему недавно исполнилось пятьдесят три года. То был низкого роста, толстый человек со светлыми волосами, зачесанными назад, покрасневшим лицом, одетый в синий костюм, белую сорочку, синий галстук. Сусликов всю жизнь прожил в Ижорске, окончил школу, педагогический институт. После работы в комитете комсомола его направили на партийную работу. Стандартная советская карьера складывалась весьма удачно для него: комсомол, институт, работа в горкоме сначала на низких должностях, потом долгожданное счастливое назначение на пост первого секретаря горкома. Поработав год в горкоме, Сусликов понял, куда надо писать, куда сигнализировать о неэффективной работе прежнего первого секретаря горкома партии; он стал писать анонимки в Москву, доносы, на которые Москва реагировала очень бурно: после анонимок приезжали комиссии, проверяли всю деятельность горкома, финансовую отчетность, все расходы партаппарата. Дождавшись повышения и став вторым секретарем горкома, Сусликов уже, не стесняясь, во всеуслышание везде говорил, что надо менять руководство горкома, что старый первый секретарь горкома партии не в силах справляться со своей работой и нужны молодые кадры, хотя сам Сусликов был моложе первого секретаря всего на пять лет. В итоге первого секретаря через полгода отправили на пенсию, а Сусликова назначили на место первого секретаря горкома.
Признаться, мой дорогой читатель, Сусликов очень не любил работать (еще во времена своего студенчества он еле сдавал экзамены с первого раза, дважды оставаясь на второй год), не любил читать разные документы, которые должен быть читать по долгу службы, тянул с ответами на письма и работал очень медленно, постоянно поглядывая на часы. Разные документы и настойчивые назойливые посетители мешали ему, даже раздражали – ведь так приятно посидеть одному в уютном и просторном кабинете, включить телевизор, покушать, выпить пиво, а тут нужно отвлекаться на этих посетителей! Он не любил работать, он только любил руководить! Сусликов с молодых лет понял, что ему нужно: занять номенклатурную должность в городе или даже районе, чтобы не думать и не работать, а только всеми руководить.
Читатель мой, может, удивится, когда прочитает о том, что даже собственная голова Сусликова очень мешала ему. Да-да, мой дорогой читатель, именно голова нашего первого секретаря горкома мешала ему, давила на плечи, вызывая повышенную усталость. И иногда во время пребывания в одиночестве он снимал эту голову, кладя на стол напротив себя, и беседовал с ней. Так он развлекался, оставаясь один в кабинете. Когда Сусликов сидел за столом без головы, он чувствовал себя более бодрым и помолодевшим. Именно в такие минуты ему не нужно было думать о чем-либо, размышлять о судьбах города и района, звонить куда-то или что-то писать.
К чему? Ведь голова лишь мешала нашему первому секретарю. И вот сегодня, находясь в одиночестве, Сусликов снял голову и положил перед собой.
– Ну, что? – спросил он голову, посмеиваясь и тыча ей пальцем в нос. – Надоела ты мне. Полежи пока.
Но голова не стала молчать и ответила:
– А как же вам жить без меня? Нельзя!
– Если очень хочется, всё можно! – строго ответил Сусликов. – Особенно мне, первому секретарю горкома партии!
– Прав тот, у кого больше прав, – не то утвердительно, не то вопросительно сказала голова.
Сусликов поморщился:
– Помолчала бы, послушала, чего тебе умный человек скажет.
– А вы в самом деле умный? – усомнилась голова.
Сусликов не выдержал и дал затрещину своей же голове, после чего продолжал говорить строгим тоном, не терпящим никаких возражений в свой адрес:
– Слушай, голова тупая! Я умный начальник, очень умный. Я смог добиться поста первого секретаря горкома. На такие должности тупых не назначают!
– Видно, ошибочка вышла, – вздохнула голова.
После второй затрещины голове Сусликов продолжал:
– Вот я умный, а ты глупая!
– Ой, неужто вы умный? – с сомнением в голосе спросила голова. – У нас, кажется, нет умных начальников.
– Чего?!.. Посидишь тут без меня. Захочу, надену тебя, а захочу – нет.
– Неужто без меня хотите остаток жизни прожить?
– Это ты чего про остаток сказала? – насупился Сусликов. – Намекаешь, что стар я?
– Правильно.
– Нет уж, не стар… Более старые на самом верху сидят и ничего. Правят, законы издают, разные там бумажки подписывают.
– Геронтократия! – изрекла с важным видом голова.
– Чего ты сказала, дура моя?
– Да, дура, ваша дура, стало быть… – голова осеклась, видя поднимающийся кулак Сусликова.
– Ну-ну, продолжай!
– А не хочется, – вздохнула голова.
– Тогда скажи, чего тебе хочется.
– Вас не видеть.
– Именно в этом пункте стороны нашли обоюдное согласие, – важно заключил Сусликов и потянулся. – Э-эх, хорошо, когда тебе никто не мешает!
Однако радовался Сусликов напрасно: в дверь постучали, потом она раскрылась.
Вошла молодая секретарша Сусликова, смазливая девушка в короткой мини-юбке.
Увидев начальника без головы, она закричала, роняя документы на пол:
– Ой! Что это такое?!
– Не ори, – спокойно ответил ей Сусликов. – Дверь прикрой.
Но секретарша застыла на месте с вытаращенными глазами.
– Черт, Лена, дверь прикрой! – приказал Сусликов секретарше.
Наконец, Лена закрыла дверь.
– Чего тебе надо?
– А-а… Я... это…
– Ты можешь когда-нибудь членораздельно что-то ответить?
– А-а… Да, а-а… А почему вы без головы сидите? – вместо ответа на вопрос задала вопрос Лена:
– А тебе какое дело! – грубо ответил Сусликов.
– Но почему без головы?
– Почему, почему… А надоела она мне!
– Кто… кто надоела?
– А голова мне надоела.
– И чего теперь будет?
– Ничего плохого не будет, – уверенно ответил ей Сусликов. – Будем работать и жить.
– А-а… без головы?
– Черт, ну, тебе какое дело до моей головы? – рассердился Сусликов.
– У нас все начальники безголовые, – ехидно заметила голова.
– Что? – Лена испуганно показала на голову.
– Чего ты испугалась? – спросил Сусликов.
– А-а… она… а-а… еще и разговаривает?
Однако Сусликов к удивлению секретарши спокойно ответил ей:
– Ну и разговаривает, что в том плохого или удивительного?
– Но…
– Раз голова, то должна ведь она разговаривать, не век ей молчать! И какое тебе дело до моей головы? – обозлился Сусликов.
– Как какое… Я… У вас в приемной сидят люди. Что я скажу? – пролепетала Лена.
– А ничего им не говори. Да, ничего им о моей голове не говори.
– Хорошо. А-а… а как принимать их будете?
– Пока не буду. Я занят.
– Заняты? Чем?
– Своей головой.
– Зачем? – тупо спросила Лена, продолжая оставаться в шоке от увиденного.
– Хочу… Вернее, я отдыхаю от своей головы.
– А-а… зачем? – удивленно спросила Лена.
– Устал… Могу я отдохнуть от головы или нет?
После короткой паузы Лена спросила:
– А потом будете принимать? Их в приемной…
– Буду! Но потом.
– А…а… А как принимать будете? – Лена продолжала задавать вопросы, не отводя удивленного взгляда от своего начальника.
– Только ты это… не смотри на меня, как на ненормального! – приказал Сусликов. – Могу я отдохнуть от людей или нет?
Лена машинально кивнула:
– Можете… А-а… а когда отдохнете … это… без… этой головы… или от этой головы… тогда принимать будете?
– Сказал: буду! Чего еще надо?
– А-а… я…
– Ну, чего ты мямлишь?
– А-а… как принимать людей будете?
– Как, как… Обычно, как всегда!
– Как всегда? – усомнилась Лена.
– Слышь, ты давай конкретно меня спрашивай, чего тебе надобно! Надоела! У меня может быть отдых или нет? – вскричал Сусликов, поглаживая свою голову.
– А-а… Может… А-а… как всегда, вы с головой вместе принимали.
– И сейчас тоже буду с головой.
– Честно?
– Слышь, дура, ты с кем о честности тут болтать изволила? – вскричал снова Сусликов, ударяя кулаком по столу. – Иди отсюда!
– А-а… Я…
– Ну, чего еще?
– Я… А-а… То есть как вы принимать будете? Как потом эту голову на место…
Сусликов сменил гнев на милость и улыбнулся:
– Так бы и сказала! Вот возьму, положу голову на место и потом буду народ принимать.
– Положите на место?
– Да! Чего еще?
– А-а… а покажите…
– Тебе здесь театр? В смысле цирк? – обозлился Сусликов, потом громко выругался, вспомнив чью-то маму и папу, взял обеими руками голову и водрузил ее на место, где ей полагалось всегда находиться.
А Лена изумленно посмотрела на Сусликова, подошла к столу и даже потрогала голову начальника.
– Как сидит? Неплохо? – спросил Сусликов.
– А-а… неплохо… С головой вы лучше… – Лена ласково погладила Сусликова по голове.
– Естественно! – улыбнулся довольный Сусликов. – Чего тебе еще?
– А-а… Теперь ничего… А-а… вы всегда ее снимаете?
– Иногда. Когда устану.
– Тогда, Федор Ильич, когда устанете в следующий раз, мне говорите.
– Это зачем?
– А-а… Чтоб я не пугалась…
– Договорились. И любопытная же ты!
– Ой, но так я испугалась!