- Не надо, Аркаш, о душе человека говорить. Хорошо? Не можешь ничего ты о душе человеческой знать. Только Богу то ведомо, - сказал Андрей.
- Ой, православный ты наш, - Аркаша усмехнулся, подмигнув подбитым глазом, и сморщился от боли. - Ким сразу меня невзлюбил. Только я вздохну спокойно, как он из под земли вырастает: а что это у вас Аркадий на втором участке насрано что ли? Выговор вам, говорит. Дальше - больше: я с июля премии не видал. Поэтому и занимаю деньги у тебя так часто…
- Вот значит почему. А я уж чего только не передумал, - усмехнулся Андрей. - Странные у твоего начальника имя с фамилией. Ким Коорд? Первый раз такое слышу.
- Не веришь мне? - спросил брат, выплёскивая в рот остатки кофе из чашки.
Андрей взял брата за плечо.
- Понимаешь, если вдруг в коллективе стали бить кого-то одного…
- Ты всегда был против меня… - прошептал Аркаша.
- Я? - Андрей искренне изумился. Поэтому голос подпрыгнул на октаву выше. - Это я-то против тебя? Забыл, как прибегал ко мне?
- А ты помнишь?… Каждый день, наверное, вспоминаешь? - осклабился разбитыми губами Аркаша. - Тешишь своё православное самолюбие. Местечко в раю, думаешь, тебе за это заказано?
- Думай, что говоришь, - прошептал Андрей.
- Хорошо, - согласился Аркаша. - Понимаешь, иногда нужно человеку указать на недостаток.
- Недостаток? - нахмурился Андрей.
- Лицемерие, - пожал плечами Аркаша так, будто говорил всем известные вещи. - Ты же всегда думал, что помогаешь мне от чистого сердца, а оказывается - нет.
Удары по самолюбию оттого и переносятся так тяжело, что это самое уязвимое место человека. Ахиллесова пята. Убери её, спрячь за щитом из доброты и станешь неуязвимым, - думал Андрей. - Лицемерие! Прав ты, братишка! И не важно, что сам-то ты погряз в саможалении и зависти.
Не важно, потому что для начала придётся из своего глаза бревно вытащить, а уж потом на чужие соринки внимание обращать.
- Прости, Аркаш, меня, - произнёс Андрей. - Бес иногда путает.
- Вот видишь, - покачал головой Аркаша, спрятав довольную ухмылку за поднятой перед лицом кружкой.
- Рассказывай дальше. Ничего не упускай, - сказал Андрей.
- Ким наказывает меня! Ни за что ни про что! Смотри сам, брат… Я иду по цеху. Ким мне говорит: а почему, Аркадий Иванович, у вас обувь старого образца? Талон за нарушение. А талон - это минус пятьсот рублей от зарплаты. И не слушает, гад, меня, что на складе отродясь обуви нового образца не было! Я из туалета иду, он мне: две минуты назад как перерыв закончился, где вы шляетесь, Аркадий Иванович? Нарушение штатного расписания. Талон вам. А это ещё минус пять сотен!
- Начальнику, как коню дарёному, порой в зубы не надо смотреть, - пробормотал Андрей.
- Как Богу, ты хотел сказать, да? Есть у нас Отче, и ладно. А какой он: добрый, умный ли, никого не волнует! Лишь бы все считали, что он есть!
- Аркаша! - проворчал Андрей. - Не богохульничай.
Андрей взял пирожок и надкусил его. Ливер рассыпался во рту и горчил. Андрей налил кофе, ухнув в него четыре ложки сахару.
- Что обиделся? - спросил Аркаша.
- На обиженных воду возят, - сказал Андрей, смиряя в душе гнев и гордыню троекратным "Отче наш". - Говори дальше, брат.
- Последнее время Ким при всех унижал меня. Один раз в кабинете заставил отжиматься. Другой - велел через яму прыгнуть. Сказал: или прыгай, или не видать тебе аванса. А я как раз у тебя денег занял, отдавать нужно было. Я прыгнул. Там внизу теплотрасса заводская. Мужики перед обедом выкопали. Я почти перепрыгнул. На краешке ноги соскользнули и я вниз - бултых! Всё ещё спина от ожога болит…
Воспоминания многолетней давности вдруг нахлынули на Андрея, не спрашивая разрешения. Свадьба. Анастасия в белом платье - счастливая и сексуальная… Аркаша не пришёл на его свадьбу.
Болеет, сказала мать.
Зачем я вспоминаю это? - думал Андрей.
Ответ пришёл путанный. Задумавшись над ним, Андрей сгрёб волосы в ладонь и закусил губу. Аркаша что-то прячет, - тяжело думалось ему. - Во всех визитах брата к ним домой есть какая-то закономерность.
Цель.
Аркаша преследует какую-то цель, приходя к ним!
Помилуй мя Господи! Избавь от лукавого, что заставляет подозревать родного брата! Эх, Настя, Настя, как же подло вбивать клин ревности между братьями…
- … Я очень боюсь Кима… Помоги мне Андрей, справиться с ним… - закончил говорить Аркаша.
- Наши пороки материализуют наших демонов, - вздохнул Андрей, смахивая со стола крошки коричневого ливера, выпавшие из порванного пуза пирожка.
- Андрей, веришь, нет, но я не знаю, что мне делать. Я пытался с Кимом подружиться, пытался поговорить, выяснить, чёрт возьми, почему и за что он меня так ненавидит? Бесполезно. Это проклятие, понимаешь? Мать тоже так считает. Поговори с Кимом, пожалуйста?
- Никакой мистики в этом нет, - сказал Андрей. - Есть мерзкие люди, Аркаша. Их лучше избегать или прощать мысленно.
- И сколько же раз их, по-твоему, прощать нужно? - усмехнулся Аркаша.
- До семидежды семьдесят раз, - улыбнулся Андрей.
- То есть ты поговоришь с Кимом? - спросил Аркаша.
- Может быть, ты сам сначала попробуешь?
- Мне кажется, Ким тебя послушает. Ты ведь у себя на "Заводе стекла" начальник. Просто скажи Киму, чтобы он не доставал меня больше. Иначе я за себя не ручаюсь. Я убью его точно. Хотя нет. Ким сильный как кабан. Лучше я убью себя, Андрей! Сброшусь с балкона! И дело с концом!
- Не ты, брат, себе эту жизнь давал и не тебе её отнимать, - сказал Андрей, поглаживая бородку. - Хорошо. Я поговорю с твоим начальником. Идём, я провожу тебя…
7
Только они поднялись с табуреток, поправляя мягкие подушечки на них, как на пороге кухни появилась Анастасия. Её волосы, пока она пыталась заснуть спутались на затылке. Глаза смотрели колко и с затаённой обидой. В руке она сжимала плюшевую черепаху. Мягкие игрушки были маленькой слабостью Анастасии. На каждый день рождения Андрей дарил ей по одной. Скоро, - шутил иногда он, - ты соберёшь всех плюшевых животных по паре, и мне придётся купить тебе плюшевый ковчег.
Черепаха Тортилла появлялась в руках жены только в моменты сильных переживаний.
- Насть, я же попросил тебя? - Андрей потёр ладонями лицо. - Почему ты не спишь?
Если планируешь что-то, - подумалось Андрею, - то всегда отдавай пятьдесят процентов - непредвиденным обстоятельствам. Даже если запланировал такой пустяк, как пораньше лечь спать. А незапланированных обстоятельств у него было всегда два: мать и младший брат.
- Мы с Катей не можем заснуть, когда на кухне такой ор, - Анастасия взмахнула черепахой. - Скоро час ночи.
- Перестань, Настя. Это не по-человечески, - Андрей нахмурился. - И не по-христиански.
- Ах, вот в чём дело? - улыбнулась Анастасия.
Она села на табурет, зябко поведя плечами под мягкой домашней кофточкой. Черепаха лежала на столе и подозрительно разглядывала зелёными глазами - пуговками Аркашу. Анастасия покачала головой.
- Вот значит, почему мы с Катей сейчас страдаем от вашего "бу-бу-бу" на кухне? Не по человечески, не по-христиански, да? Как же это так, мы не поможем ближнему своему? Своему любимому младшему братцу. Знаешь, Андрюша, есть ещё одна религия - религия предела! С меня хватит!
- Настя! - Андрей прошёлся по кухне.
- Я не хочу ни с кем ругаться, я пытаюсь, чтобы кой у кого проснулась совесть. - Анастасия схватила черепаху. Голова плюшевой пресноводной твари грозно мотнулась снизу вверх, будто кусая всех и вся, - Аркадий, ну, сколько можно?
Аркаша смотрел в окно, которое ночь с той стороны превратила в зеркало. В окне чётко отражалась спина сидевшей Анастасии. Аркаша не сводил с отражения глаз и часто сглатывал слюну.
- Человека избили. Он пришёл к нам за помощью… - пробормотал Андрей, встав напротив окна. Аркаша немедленно перевёл взгляд на холодильник. И здесь тоже на белом глянце виднелось отражение Анастасии. Кадык Аркаши снова опустился и поднялся. Лицо его выражало огромную жажду. Оттого и горло его часто сглатывало слюну, словно он был страждущим в пустыне, попавшим под власть миража…
- Я, пожалуй, пойду. Спасибо за всё, родственнички, - пробормотал Аркаша, обиженно дёргая плечами.
- Подожди, - нахмурился Андрей. - Не гони горячку.
- Пусть идёт. Помощь ему оказали, - пожала плечами Анастасия. - В сотый, наверное, раз оказали!
- Хоть тысячу раз, Настя! - Андрей повысил голос. - Мой брат может приходить в мой дом за помощью хоть десять тысяч раз!
- Достойно новой нагорной проповеди, - всплеснула руками Анастасия.
- Настя! - Андрей вскочил. Стул отлетел в кухонный шкаф. Звякнули боевыми топорами ложки и вилки.
- Да ну вас обоих, - воскликнула Анастасия и посмотрела прямо в глаза Аркаше. - В прошлом месяце Андрей вытаскивал тебя из вытрезвителя. Ещё раньше тебя хотели выселить из квартиры Елизаветы Сергеевны. Андрей урегулировал всё с документами… Все твои приходы сюда в пьяном виде… Сколько можно испытывать наше терпение? У нас же дочка!
- Настя… - качал головой Андрей. - Настя, Настя…
- Мама! - раздался крик Кати из комнаты. - Мама, пошли спать. Пусть они сидят! Оставь их!
Анастасия ушла. Братья минуты две сидели в полной тишине, а потом пошли в коридор. Аркаша одевался медленно. Он выставлял свои ранения напоказ, жалостливо шмыгал носом, медленно, кряхтя, надевал разбитые ботинки, рваную дублёнку.
Ну, Настя, блин! - Андрей обкусывал губы и ругался мысленно на жену. Он держал её плюшевую черепаху Тортилу и несколько раз уже скрутил ей шею.