– Я ощущала его прикосновения очень отчётливо и это было так необычайно сладостно и волнующе, но его на самом деле в комнате не было. Может быть, я действительно схожу с ума? – Марина посмотрела осторожно на подругу, боясь, что она всё-таки подтвердит эти слова.
– Не знаю, – Инга внимательно смотрела на подругу.
– Но это действительно было не во сне, у меня даже до сих пор в теле идут какие-то ощущения, будто в нём пробудилось очень много ручейков и болит макушка.
– А, понятно, – Инга вздохнула, обняла её мягко за плечи и сказала, – Если у тебя пробудилась тонкая энергия в теле, то, наверное, это был тантрик. Даже возможно, что то, что ты испытала – это благословение…
– Какое благословение, о чём ты? Это был секс, но он был необычный!
– Не переживай, тантрики иногда могут использовать женщин для возгонки энергии, но так как всё это случилось на астральном плане, значит тут трудно подать на него в полицию за изнасилование…
– Я не хочу на него подавать, – всполошилась Марина.
– А чего ж ты хочешь?
Девушка смутилась, стала поправлять зачем-то сари, потом посмотрела в глаза подруги и вымолвила.
– Я хочу его…
Жозефина
1
Она плакала, она рыдала, даже не проснувшись. Она опять не смогла найти эту закрытую дверь за которой кто-то жалобно молил о помощи и умирал страшной голодной смертью, кто-то ею позабытый и заброшенный.
Через минуту её глаза уже скользили по полинявшим обоям её комнаты и остановились на огромном окне, за которым, как и прежде, качалось лохматое хвойное дерево и махало ей своими добрыми лапами. Но казалось, что она даже сквозь ветер и звуки, работающего телевизора за стенкой у соседей, слышала этот еле уловимый, но всё-таки жалобный голос, молящий о помощи. Ира тряхнула головой, пытаясь как бы отогнать это наваждение, и пошла в ванную.
В коммунальной московской квартире было ещё тихо, только кошка бабы Лиды в коридоре играла с игрушечной мышкой, но увидев девушку бросила свою игрушку прямо на дороге в ванную, потёрлась о её ноги и невозмутимо пошла по делам на кухню. Ира направилась за ней и как всегда поймала её уже на кухонном столе.
– А ну брысь! Сколько можно тебе говорить, что не надо лазить по столу своими грязными лапами, – закричала Ира. Это повадка Жозефины, так причудливо звали кошку, её просто убивала наповал, особенно после того, как она прочитала в интернете статью о паразитах и об их ужасном разнообразии, которое носят с собой эти пушистые домашние животные. Да и домашней её тоже было сложно назвать, потому что Жозефина время от времени начинала громко мяукать и требовала открывать ей двери на лестничную площадку, а потом и во двор.
Переехав после развода с мужем в эту старую коммуналку, Ира и так с трудом привыкала жить с посторонними людьми, а тут ещё это кошка, которая никак не приучалась к порядку и сейчас опять демонстрировала ей всё своё неуважение. Девушка отчаянно затопала ногами и опять закричала, но сколько бы Ира на неё не кричала, кошка её совершенно не слушала, мало того, увидев, что Ирина не закрыла за собой дверь в комнату, она тут же стрелой метнулась на чужую собственность и залезла под длинный диван. Там её достать уже было практически невозможно. Ира взвыла, ей надо было уходить на работу и оставлять кошку в своей закрытой комнате катастрофически было нежелательно. В закрытом помещении кошка могла не только оставить свои испражнения на красивых с любовью подобранных коврах, но и испортить мягкую мебель, а она была совершенно новая и купленная на трудно заработанные деньги.
– Баба Лида, пожалуйста, заберите свою кошку! – закричала девушка, яростно стуча в соседскую дверь, – сколько можно это терпеть! Я же просила вас держать её у себя в комнате.
Дверь отворилась и из неё выглянула седовласая старушка с тонким длинным носом и маленькими серыми глазами:
– Сейчас, сейчас заберу, – извиняюще сказала она и пошла звать Жозефину.
С горем пополам они её вдвоём вытащили из-под дивана, но когда рука Иры коснулась живота кошки, она почувствовала подозрительную тяжесть.
– Да она же у вас беременная!
– Да, ты что… – слегка наигранно сказала баба Лида и вопросительно посмотрела в глаза девушки.
– Вы представляете, что будет, если она родит?
– А что же я могу сделать? – пожала худенькими плечами бабушка и захлопала своими маленькими глазами.
У Иры ёкнуло сердце, когда она представила, сколько кошек будет бегать по кухонному столу и прыгать под её диван, и как будет "чудно" пахнуть от незакрытой двери их общего туалета.
– Баба Лида, в коммунальной квартире вообще запрещено по закону держать домашних животных, а что будет, когда она окотится? Кому нужны будут эти беспородные котята? Это же ужас!
Бабушка затеребила уголок рукава полинялого байкового халата, прижала Жозефину к груди и молча вышла из Ириной комнаты.
Вечером, когда Ира пришла после работы, она заметила, что судно, в которое Жозефина ходила в туалет, исчезло, да и самой кошки, тоже нигде не было видно.
Когда она готовила ужин, на кухню вошла баба Лида и спокойно произнесла:
– Я унесла Жозефину.
– Куда? – не оборачиваясь, спросила Ира.
– К себе на работу, где я полы в офисах мою.
– Ой, как хорошо, – обрадовалась Ира, – а где же она там будет жить? – нарочито сострадательно поинтересовалась она.
– Не знаю, наверное, в подвале, – тихо сказала бабушка, и, взяв у себя в шкафу печенья, медленно, шаркая тапками по коридору, направилась в свою комнату.
2
И опять Ира плакала во сне и слышала, как кто-то её зовёт и просит о помощи. Девушка проснулась. Чуть забрезживший свет пробивался сквозь неплотно задёрнутые шторы и лохматое хвойное дерево будто замерло в ожидании нового дня. Ирина приподнялась на локте и вдруг со всей ясностью увидела тёмный подвал с мяукающими в один голос запертыми кошками. Стало очень душно.
Это было в далёком детстве. Её отца пригласили в качестве специалиста временно поработать на вновь запускаемом цементном заводе, и они с семьёй переехали жить на эти месяцы в рабочий посёлок.
В этом рабочем посёлке была одна единственная школа для начальных классов и располагалась она в старом, насквозь прогнившем бараке. Там не было, не только детских площадок, но и никаких кружков и спортивных секций, поэтому единственным развлечением местных мальчишек было мучить бездомных животных. И мучения были не только в том, что они часто убивали их, подвешивая на заборах или забивая камнями, но самым изысканным развлечением считалось отлавливать кошек и давать их на растерзание местным собакам. Под смех и улюлюканье голодные собаки раздирали котят и больших кошек, обнажая их неприглядные внутренности, и съедали у всех на виду. Собак этих тоже вылавливали, но их вылавливали уже рабочие в серых фургонах. И вылавливали грубо, не церемонясь, накидывая стальную петлю или просто убивая их на месте, прямо на глазах у детей. И никто не старался их остановить, и никто им не делал даже замечания. Для всех это была привычная картина, мужчины и женщины спокойно проходили мимо.
Ира не могла это ни понять, ни объяснить, она просто задыхалась от этой странной жестокости мира и начинала ненавидеть всех людей подряд.
Именно эта ненависть и паника, которая кричала в её маленьком сердце первоклашки, дала ей силу преодолеть страх и спуститься в подвал. Ей показалось, что это было единственное убежище, которое могло сохранить жизнь бедным животным. Отыскав там небольшую комнату, она сносила туда всех кошек и котят, которых она могла находить по подворотням и припирала крепко дверь, чтобы они не убежали…
Только сейчас она вспомнила, что дверь-то она закрывала, но не открыла, когда уехала! Она была тогда слишком мала, чтобы полностью понять весь ужас этого момента. Что же случилось с теми кошками, которых она туда принесла спасти от страшного мира? Они остались там запертые без еды?
У Ирины закружилась голова от перенапряжения, и уютный диван превратился в стыдливый символ её мещанского комфорта. Ей уже не нравились его замысловатая выгнутая спинка и пологие подлокотники. Он стал слишком громоздким и неуклюжим, захотелось тут же его выкинуть…
– Господи, – прошептали её губы, – я не помню, что было потом с этими кошками…
Она захлёбывалась от горя, рвала подушку, размазывала слёзы и хлюпала носом, пока явственно не увидела укоряющие глаза кошки Жозефины, которую баба Лида унесла вчера в подвал. Ещё немного времени она соображала, почему ей так тяжело от этих глаз, почему так гадко на душе и как она могла за эти годы так измениться. Потом она резко вскочила с кровати и побежала к соседской двери. Она долго стучала.
– Баба Лида, баба Лида, откройте, давайте заберём Жозефину, я буду терпеть её выходки и помогу вам раздать котят… – кричала она в запертую дверь. Но дверь никто не открывал.
Ира изо всех сил толкнула дверь рукой и, в открывшемся её взору пространстве на полу, она увидела лежавшую одинокую фигурку старой женщины, которая сжимала в руке игрушечную мышку Жозефины, а другой держалась за сердце. На лице бабы Лиды было полное спокойствие, словно она нечаянно заснула, так и не дойдя до кровати.