* * *
Сложно завершился учебный год, командующий понимал это. Многое удалось решить, позиции передового объединения ракетных войск сохранены, однако проблем выше крыши. Прежде всего, ввод в строй и постановка на боевое дежурство новых ракетных комплексов. Продление ресурсов и поддержание в боевой готовности соединений и частей, не подлежащих перевооружению. Решение кадровых вопросов. Кадровый голод продолжается. Это был естественный процесс. Выпускники академий и вузов в первую очередь шли на новые комплексы. Однако кем заменить уходящих в запас офицеров в других частях, как укрепить командное звено батарей, рот, групп? Внутренние ресурсы ограничены. Многие должности занимают офицеры, призванные на два года, прапорщики. Остро стояли вопросы дисциплины, ответственности офицерских кадров. Вот это, видимо, и есть ключевые вопросы, и их надо было решать.
В декабре, сразу после начала учебного года, военный совет армии принял решение: наряду с рассмотрением первых результатов боевой учёбы в новом учебном году обсудить вопрос работы с офицерскими кадрами. Это было архиважно.
Командующий вызвал по внутренней связи начальника отдела кадров.
– Иван Яковлевич, зайдите.
Начальник отдела кадров армии курировал подготовку материала к заседанию военного совета. В этой работе активно участвовали все службы и отделы армейского аппарата, но аккумулирующая роль принадлежала кадрам. Политотдел в лице члена военного совета готовил свой содоклад. Командующий считал эту задумку правильной: чем больше идей, мыслей, предложений, тем осмысленней будет решение. Это вполне логично.
– Товарищ командующий…
– Присаживайтесь, Иван Яковлевич. Что с подготовкой материала к заседанию военного совета?
Начальник отдела кадров доложил о проводимой работе, акцент сделал на статистике дисциплины в офицерской среде. Развернул подготовленные его офицерами схемы, диаграммы, другой материал. Они предметно и подробно обговорили с командующим, на каких вопросах следует остановиться особо внимательно, где что и как добавить в материалах, какие года взять для сравнения и так далее.
Генерал попросил ускорить подготовку материала и привлечь к этой работе службы тыла и главного инженера.
– У нас почему-то принято считать, что воспитание офицера – это прерогатива командира и политработника. А что, главный инженер, начальник тыла, начальники служб здесь ни при чём? Обратите внимание на это. Здесь много резервов. Подправьте этот момент в докладе. И вот ещё что: в содержании доклада недостаточно раскрыты проблемы работы с молодыми офицерами. Нет ни анализа этой работы, ни статистики, вроде нет такой категории – молодые офицеры. Попробуйте вычленить эту тему, показать, желательно на живых примерах, как в соединениях и частях работают с молодёжью. Давайте-ка через два дня по этим вопросам вновь ко мне. Ясно?
– Товарищ командующий, позвольте к вопросу о работе с молодёжью.
– Слушаю.
– Письмо на днях на моё имя пришло, и как раз по поднятому вами вопросу. Разрешите доложить?
– Что за письмо, кто пишет?
– Автор анонимен. А письмо о молодом офицере в полку Моисеева. Вы же знаете Моисеева, крутоват командир, может, тот, кто написал письмо, боится командира. А случай интересный.
– Выкиньте вы эту анонимку, пишут гадости, наверное, о человеке.
– Да, Центральный Комитет КПСС не рекомендует их рассматривать, но на сигнал мы как-то должны отреагировать. А случай особый, может быть весьма поучительным.
Командующий задумался.
– И что же там такого особенного, да ещё и поучительного?
– Дело в том, товарищ командующий, что человек, о котором пишут, командир батареи, отличной батареи, только летом стал старшим лейтенантом. В полку считают его перспективным командиром, и не только считают. Моисеев представление на него прислал, предлагает назначить комбата на должность заместителя командира дивизиона, представление вчера пришло. А вот автор письма пишет – дебоширит командир батареи, пьянствует, на днях вновь подрался. В синяках по полку бродит. Сожительницу с ребёнком выгнал из дому. Вот такая информация.
– Ладно. Направьте кого-либо в полк, пусть разберутся. Только без горячки, спокойнее и внимательнее. Плохо, если сигнал подтвердится.
Начальник отдела кадров сразу после беседы у командующего пригласил своего заместителя.
– Пётр Михайлович, собирайтесь, в командировку в полк Моисеева поедете. Сегодня же и поезжайте. Лично командующий распорядился. А ситуация там такова…
Начальник отдела кадров подробно рассказал о разговоре у командующего, прочитал анонимку, вместе с заместителем набросали предварительный план работы в полку.
Заместитель начальника в должности работал меньше года, прибыл из соседнего объединения, был молод и, Иван Яковлевич предполагал, в перспективе вполне мог его заменить, наверное, так и планировалось. Что же, годы идут, скоро ему в запас, на отдых.
Позвонили в полк. Командир, несколько удивившись столь высокому визиту, пообещал лично приехать на вокзал.
Наутро подполковника на вокзале действительно встретил командир полка.
– В гостиницу или в полк, Пётр Михайлович?
– В полк давайте, думаю, мне на дела дня-двух хватит. В армии работы по горло, годовые отчёты, текучка опять же, да и на военный совет материал готовить. Так что помогайте, будем вместе разбираться. Вопрос серьёзный.
В машине он подробно рассказал командиру о письме, о поручении командующего и о своих действиях: с кем, когда и где он хотел бы встретиться в первую очередь. Командир был ошарашен рассказанным, и, естественно, его реакция была ожидаемой.
– Не может этого быть, не верю ни одному слову письма. Всё это ложь.
– Вот мы и проверим, правда в письме или ложь. Вы, Пётр Михайлович, занимайтесь полковыми делами, мне в помощники дайте кадровика, а встретимся вечером. Вы не против?
Как же быть против, нет, конечно. Командир был уверен, что проблема выеденного яйца не стоит и армейский товарищ во всём разберётся быстро.
Подполковник, расположившись в кабинете начальника штаба полка, начал приглашать людей для разговора. Беседовал с командиром дивизиона, замполитом, секретарём партбюро дивизиона. Пригласил двух комбатов. Серёгина, товарища Царёва, он не вызывал, у того было комплексное занятие, не до бесед было. Затем настала очередь полковых воспитателей.
Разговор с офицерами был сложным. В полку знали Царёва, и в сказки о том, что комбат дебошир и развратник, никто не верил. Реакцией людей были крайнее изумление и растерянность. К такому разговору они готовы не были. Выгнал жену? С ребёнком? Да он вообще не женат. Пьянствует? Как такое возможно? Он в дивизионе сидит неделями, всё в батарее да с людьми. Как такое может быть? Верить не хотелось. Нет, не может быть.
А подполковник всё наступал и наступал, что-что, а уж загнать в угол человека армейский кадровик мог. Письмо есть? Есть. Значит, без огня дыма не бывает.
После обеда он выехал в гарнизон, зашёл в кафе, где, как было написано в письме, буянил комбат. Никто толком ему ничего не сказал, работала не та смена, что в тот злосчастный вторник. Да и кто он такой был, чтобы ему что-то объяснять? Не милиция всё-таки. Зашёл на квартиру комбата, встретился с хозяйкой Дмитрия. Та ничего толком не поняла из разговора с подполковником, но охала и ахала довольно выразительно.
– Не может быть! Да вы что! Это же надо! Жену выгнал? Он её и не привозил сюда. А с виду такой приличный.
К вечеру подполковник приехал в полк. Пришла очередь разговора с Царёвым. Разговор явно не получался. Кадровик спрашивал, почему да как комбат до жизни такой дошёл, а старший лейтенант просто не мог понять, что от него хотят. Никакие попытки Дмитрия рассказать, как дело было после того, как он вышел провожать девушку, откуда у него синяк под глазом, подполковником не принимались. Он давил своё: "Почему да как…", да ещё попрекал: "Вам оказано такое доверие, батареей командуете… вам доверено воспитание и обучение людей, а вы… Как вы дошли… В училище примером были, а сейчас… Что с вами происходит?"
Что мог ответить комбат? Ему уже с утра рассказали, что по его душу прибыл какой-то важный подполковник, всё о нем выспрашивает, интересуется, беседует с офицерами полка о нём, о его сожительнице и ребёнке. Об избиении им солдат, о пьяных драках. Что он мог сказать? Всю эту глупость отрицать? Оправдываться? Почему? На основании чего он должен оправдываться? Что он такого совершил, чтобы оправдываться? Вся его офицерская жизнь, эти два с небольшим года, прошла здесь, в дивизионе, на глазах у людей. Службой своей он только гордился, батарея отличная. С подчиненными твёрд, требователен, но никого никогда пальцем не тронул. Какая сожительница, какой ребёнок? Да, он не мальчик, были у него женщины, но он не женат, а уж если полюбит, то женится обязательно. А день тот, когда он встретит ту единственную, которой предложит руку и сердце, обязательно наступит, и дети у него будут. Мальчик и девочка, обязательно двое, не меньше. Что он ответит этому подполковнику?
Дмитрий молчал.
– Идите, товарищ старший лейтенант. Нам тут всё понятно. Будем принимать меры.
Поздно вечером в кабинете командира полка заместитель начальника отдела кадров армии устроил разнос руководству полка.